Никаких достоинств

…— и планктон — добрым голосом сказал дядечка-диктор. — В то время как моллюски, напротив…

Ой!

Меня ослепило яркое солнце и тысяча звуков, которые невозможно спутать. Море! Я качалась, но это не виноваты каблуки, это весь мир качался. Палуба. Я на яхте!

Глава 8

Какая еще яхта⁈ Прямо сейчас тебе: шезлонг, мартини, красавец миллионер и понимающие двухметровые официанты.

Фрегат это. С гордым именем «Гофер» и открытой батареей из двадцати четырех орудий. И идем мы курсом зюйд-зюйд-вест.

Это я знала точно, а еще догадалась, что я — жгучая длинноволосая брюнетка. С остальным оставались полные непонятки, и сосредоточиться было трудно. На меня смотрели десятки смуглых лиц. К мулатам я попала⁈

— Чего уставились, мачту вам всем в зад⁈ Я, что ли, работать буду, зарази меня русалка⁈ — проорала я так, что у самой чуть уши не заложило.

Все разом задвигались, застучали по трапу босые пятки и каблуки сапоги. Однако, какой у меня командный голос. Неужели я капитанша⁈

— Потише, королева — вполголоса сказал человек, стоящий на мостике, ковыряясь мизинцем в ухе. — К чему нам глухая, как медузы, команда? Потерпи маленько, кошку мне в пятки, и получишь что хочешь.

О, так я королева? Нет, видимо, это просто прозвище.

Человек на мостике был огромен, откровенно толст и космат. Камзол, пышное кружевное жабо, шляпа с перьями и ужасающих размеров сапоги вполне гармонировали с чудовищной саблей у пояса. Пират на все сто двадцать процентов. А смотрел он на меня с этаким, э-э… интимным и свойским выражением морды, что мне стало нехорошо. Неужели мы с ним…

Спокойно, без паники. Я же вроде симпатичная, и почти королева, так с какой стати мне с этим монстром…

На мне были высокие сапоги-ботфорты, облегающие штанишки из шоколадной кожи, жилет того же материала, открывающий верхнюю часть груди и животик. Насчет «брюнетости» можно было не сомневаться: длинные, слегка вьющиеся локоны трепал легкий бриз, но в лицо они не летели — лоб был повязан алым шелковым шарфом. Такого же цвета шарф, но парчовый, перетягивал тонкую талию. Правда, особого изящества пояс не придавал, из-за густо напиханного за него оружия. Ой, а Маргори было куда легче. А еще руки…

Нет, об ужасе рук позже. Ко мне приближался этот гигант, и возникло понимание — это капитан Рэй Минор. А я его…

Кто я ему?

Огромная лапа с отсутвующим мизинцем облапила мою талию, я оказалась прижата к толстому боку так, что не могла вздохнуть, а пистолеты за поясом едва не протыкали мой животик.

— Не ворчи, квартирмейстер. Клянусь акульим задом, сегодня будет добыча! — пророкотал вульгарный капитан.

От него мощно исходил запах кожи портупей и сапог, кофе и спиртного. Не то чтобы неприятно пахло, да и вообще я почему-то не собиралась вырываться. Собственно, пытаться было и бессмысленно. Но он же чудовище!

Кстати, что такое «квартирмейстер»? Управляющий квартирами, или в данном случае каютами? Ладно, по крайней мере, меня слушаются.

— Откуда уверенность, греметь тебе вечность якорями? Бросал кости или прозрение после второй кружки рома? — довольно сварливо вопросила я.

— Марго, причем тут вторая кружка? — обиженно прогудел капитан. — Ты не в настроении? Уже полдень, пойдем, пообедаем. Я голоден, разрази меня гром.

Ой, что-то мне совершенно не хочется с ним обедать, чтобы это не подразумевало. Я вообще не голодна, и…

Но мой язык нес совсем иное.

— Ты всегда голоден, только это меня и примиряет — с некоторым намеком на кокетство промяукала я. — Пусти, ты мне ребра продырявишь.

— Ты стала совсем хрупкой — пророкотал гулким шепотом Рэй Минор, щекоча мне щеку бородой. — Это возраст, моя Королева.

Я крепко двинула его локтем. Каков мерзавец, да мне еще только тридцать и все зубы на месте. Вот недоумок палубный!

Капитан охнул и захохотал.

— Убирайся, морского ежа тебе в панталоны — прошипела я.

Он хрюкнул:

— Так я жду тебя, драгоценная.

Капитан втиснулся в резную дверь каюты, а я взбежала на мостик. Сьюкл-Билл — это наш штурман — подал подзорную трубу и сказал:

— Горизонт чист, Королева Марго.

— Когда обогнем острова, они точно появятся — процедила я, глядя в подзорную трубу.

Мир сквозь не очень чистую оптику изменился. Я до конца поняла, что это настоящее море, к зюйд-весту от нас торчат небольшие, но густо напиханные острова, колышут пальмовой листвой. Я — пиратка! Но какого черта, сблевать мне ядовитой медузой, этот ужасный Рэй…

— Королева Марго, когда ты мне дашь шанс? — внезапно томно прошептал штурман за моим плечом.

Звучало довольно однозначно, но…

— Уж точно не сегодня, Сью. Я дьявольски зла, голодна, и жажду добычи — я сунула статному штурману подзорную трубу, и, стуча каблуками, сбежала по трапу. Мои мысли раздваивались, расстраивались и вообще разбегались, как щупальца нализавшегося осьминога. Эта Королева Марго точно знала, чего хотела, и не давала мне и пикнуть. Властная молодая женщина. Но я не собиралась…

В каюту нас с Марго тянуло просто непреодолимо. Но мы упрямо пошли на бак, поглядывая на работающую команду. Я дружески хлопнула по плечу крепыша со шрамом на щеке:

— Держи парней наготове, Бомбарда. У нас предчувствие: до вечера развлечемся.

Корабельный канонир Бомбарда Гон расплылся в щербатой улыбке:

— Давно бы так, Королева. Если вы двое чуете потеху, мы, разрази меня гром, будем начеку — он перешел на интимный шепот. — Блистательная моя, когда мне можно будет надеяться? Я же не пресноводный моллюск, я с ума схожу.

— Потрись пока о свою любимицу — я похлопала по нагретому солнцем чугунному боку пушки. — Она ревнует.

Я прошла к баку, меня одолевали панические догадки: насчет их «надежд» это шутки или есть основания? Вообще, и штурман, и корабельный канонир — элита команды, они и долю добычи получают приличную. Я посмотрела на свои руки: пальцы были просто усыпаны перстнями и кольцами с камнями. Выглядело это дико вульгарно, но дело не в этом — определенную часть драгоценностей я получила в качестве подарков. За что — вот вопрос. Какое положение я занимаю на «Гофере», и в чем обязанности квартирмейстера? Грубая и самоуверенная Марго о таких вещах сейчас не думала, а я сама не могла собраться с мыслями и осознать. Нас тянуло в капитанскую каюту. Но я же туда не хотела. Только не с этим ходячим моржом, мать его каракатица! Лучше уж с Бомбардой, он даже с выбитыми зубами как-то симпатичнее.

Я стояла у борта, задумчиво глядя на зелень островов, а в душе жутко штормило — идти или не идти? По-крайней мере, борода у капитана ухоженная, без крошек. О, что б ему сдохнуть, сейчас меня затошнит. Хотя, может, это морская болезнь?

Морской болезни у меня не было и быть не могло. Вот галлюцинации были — груда парусины у борта зашевелилась и приподнялась, на ней открылись круглые глаза и она свистяще вопросила:

— Королева, когда мне надеяться? Я уже усох в томлении.

Осьминог. Говорящий осьминог. Охренеть, и с брандера не слезть.

— Слушай, Безрукий, я женщина широкой души и больших грехов, но слушать такое от наглого спрута — истинная богопротивность, даже для такой пропащей бабы, как я — Марго с ответом не задерживалась.

Осьминог жутко ухмыльнулся:

— Как на абордаж, так Безрукий такой же джентльмен, как все. А как упасть в объятия, так «богопротивность». Ты просто не знаешь, на что я способен в любви.

— Попробую это представить. Но не сегодня. К вечеру будет дело! Готовьтесь и не пейте.

— Сразу бы так и сказала! — осьминог хлопнул парой щупалец по парусине. — Кончилась скука, девятихвостку мне поиметь!

Я кивнула, и уже идя к каюте, обернулась:

— Слушай, Безрукий, а как ты вообще разговариваешь?

Осьминог хмыкнул, подернулся цветом недоумения:

— Просто привык. А что в этом богопротивного?

Наверное, в том, что осьминоги болтают и флиртуют, нет ничего богопротивного. А в том, что я иду в капитанскую каюту, богопротивность просто зияла. Еще и команда ухмылялась, глядя мне вслед. Но у Марго не было никаких сомнений. Тело ее млело. Вот этого я не понимала: мы с ней шли не ублажать и обслуживать, а за наслаждением. А там нас ждало чудовище, и хотеть его — вот истинное извращение.