Очень серьезный мужчина

— Мне, наверно, надо переодеться?

— Зачем? Шикарно выглядишь.

Покорившись судьбе и решению хитрого Тимофея, который знал мысли Светы наперёд, Света послушно пошла к машине.

А пока Роза везла Свету к себе на дачу, сам Тимофей ехал домой к Вороновым.

Тимофей заранее позвонил Валерию Валентиновичу, потому знал, что и Воронов-старший, и Евгения сейчас дома. Супруга Валерия Валентиновича уехала навещать сыновей, у которых начался учебный год, и это было очень кстати, потому что Тимофей рассчитывал на максимально откровенный разговор.

Странно было бы предположить, что известной и процветающей компанией управляет человек недалёкий и наивный, потому и то, как Тимофей поспешно покинул приём в пятницу (хотя был приглашён на семейный ужин), и появление у Старцева нового заместителя не осталось незамеченным. Таким образом, к разговору Воронов был готов.

Вороновы жили за городом, в огромном особняке, потому, видимо, Евгения и не стремилась пока обзавестись собственным гнёздышком — её всё устраивало.

Тимофей сразу предупредил, что хочет поговорить и с отцом, и с дочерью. Его приняли в гостиной.

— Выпьешь? — спросил Валерий Валентинович у Тимофея.

— Нет, спасибо. Я же за рулём. Да и просто не хочется.

— Нужна ясная голова? — улыбнулся несостоявшийся тесть Тимофея.

— Что-то вроде того.

— А я выпью.

Валерий Валентинович достал из бара тяжёлую бутылку тёмного стекла и большой пузатый бокал.

Евгения сидела молча, не глядя ни на кого. Тимофей понимал, что она обижена из-за его бегства с празднования дня её рождения. Однако он никогда ничего не обещал ей, не делал намёков и не позволял себе никаких вольностей. Хотя, надо признать, сама Евгения пыталась откровенно завлекать его, не понять это мог только последний тупица.

Но откровенного разговора у Тимофея и Евгении не было ни разу. Их общение, в основном, состояло из того, что она расставляла ловушки, а он их виртуозно и ловко обходил. Иногда собственные предосторожности казались Тимофею почти параноидальными, однако слишком многое и важное для Тимофея было поставлено на карту.

А вот с Вороновым разговор был, и шеф прямым текстом сказал Тимофею о том, что видит его в кресле генерального и мечтает породниться. Тогда же Валерий Валентинович рассказал, почему у него нет другой кандидатуры на должность генерального директора.

Дело в том, что компанию Валерий Валентинович создал лично, с нуля, ещё в девяностые. Времена тогда были не самые простые, и в какой-то момент младший брат Валерия оказался не помощником, а скорее, врагом. Дошло до того, что младший брат "заказал" старшего.

К счастью, Валерий уже тогда не жалел денег на развитие службы безопасности, потому и остался жив. Брат Валерия вскоре оказался за решёткой, но спокойно ему не жилось и там, потому вскоре он был смертельно ранен одним из сокамерников.

Других близких родственников, помимо жены и детей, у Валерия не было. Супруга от деловой сферы была очень и очень далека, как и дочь, которую Валерий еле-еле вытянул, практически за уши, на юридическом факультете. Евгения пошла в мать, имела большую склонность к богемной жизни и к людям искусства.

Юрист из неё был никакой, она нехотя выполняла элементарные обязанности. Однако Тимофей ей очень приглянулся, а идея стать женой генерального директора и жить за каменной стеной, занимаясь тем, чем хочется, понравилась ещё больше.

Сыновьям Воронова было ещё по пятнадцать лет. Если кто-то из них и окажется вдруг неплохим, грамотным управленцем, то это всё равно случится, самое раннее, лет через десять. А то, что не купишь за деньги, — в случае Воронова, здоровье, — подводит уже сейчас.

Именно поэтому Валерию Валентиновичу и хотелось передать компанию в надёжные руки, а самому остаться только владельцем и держателем контрольного пакета акций.

— Валерий Валентинович, я хочу вернуться к нашему с вами разговору по поводу должности генерального директора, — заговорил Тимофей. — Помните? Я сказал, что не готов, но вы настоятельно рекомендовали мне подумать ещё раз. Я подумал. Я отказываюсь от должности генерального, а также готов сложить с себя все полномочия. Акции продам тому, на кого вы укажете, из совета директоров выйду.

— Да я уж понял, ещё в пятницу, — кивнул Воронов, и в лице его не дрогнул ни один мускул.

Евгения вспыхнула и опустила глаза.

— Прости, Женя, — Тимофей всё же не выдержал.

Ему было очень жаль девушку, хоть он ни в чём и не провинился перед ней.

— Я никогда не лгал тебе.

— Знаю, — тихо ответила Женя. — Но всё равно не очень-то приятно.

— А в чём причина отказа, Тимофей? — спросил Воронов.

— В том, что я свою дальнейшую жизнь вижу по-другому, не так, как её видите вы. И прожить собираюсь так, как хочу я.

— В смысле? В твоей жизни нет места высоким должностям?

— Почему же? Есть. Но я хочу делать карьеру сам, без помощи извне, без сделок с собственной совестью. Возможно, это звучит немного напыщенно, но это так.

— А кто тебе сказал, Тимофей, что я предложил тебе должность не из-за твоих способностей и личных качеств?

— Но ведь главное условие не это, Валерий Валентинович, правда? Поймите меня правильно. Мне очень дорога моя работа, я вложил в компанию часть души, отдал несколько лет жизни. Однако даже при этом я не готов стать частью вашей семьи. У меня собственные планы на семейную жизнь.

— Тим, ну она же никакая! Почему она? — Евгения, кажется, была искренне удивлена.

— Женя! — предостерегающе сказал дочери Воронов.

— Я не собираюсь обсуждать свою будущую жену, я приехал сюда не за этим.

— То есть, Тимофей, решение тобой принято и обжалованию не подлежит? — спросил Воронов.

— Абсолютно верно, всё так, — Тимофей поднялся. — С вашего позволения. Меня ждут. Надеюсь, что завтра утром вы обозначите для меня схему моих дальнейших действий, Валерий Валентинович.

— Хорошо, давай! — устало кивнул Воронов. — До завтра. Спасибо тебе за честность.

Тимофей, попрощавшись со всеми, вышел, а отец и дочь ещё долго сидели молча.

— И что он нашёл в этой провинциальной курице? — беззлобно заговорила Евгения. — Надо же. Никогда ещё меня так не динамили.

— Не вздумай ничего предпринять по этому поводу, — предостерёг Воронов. — Не дай Бог, узнаю.

— Да ладно, — Евгения махнула рукой.

— Я тебя предупредил, Женя! Узнаю, что ты сделала какую-то пакость Тимофею или Светлане Юрьевне… Ты меня знаешь, Женя, не гневи лучше!

— А ты что, не собираешься их увольнять? Этих двоих голубков, Ромео и Джульетту?

— Нет, конечно. Я что, похож на сумасшедшего? Пока я найду новых специалистов на их места, пока воспитаю, обучу? А вопрос доверия? Я Тимофею доверяю, как себе. Он как сын мне. Я и хотел, чтобы он стал мне сыном. Даже его сегодняшний поступок говорит сам за себя. Да и девочка очень хорошая, умная, честная. Если по совести, они прекрасная пара. И настоящий тандем.

— Ну так усынови его, — хмыкнула Евгения. — Раз он тебе так дорог.

— Он единственный, кто не развалит к чёрту дело всей моей жизни! А это и твоё благосостояние, между прочим!

— Вижу, ты всё уже решил. А на меня плевать, значит? На то, что от меня официально отказались, променяв на провинциальную курицу?

Валерий Валентинович задумался.

— Ты всё ещё мечтаешь о тех курсах дизайна? В Италии? — спросил он через некоторое время.

Глаза Евгении вспыхнули. Лина, её подруга, уехала в Европу год назад, а отец Евгении, патриот и поборник традиций, был против отъезда дочери. Без его поддержки она, конечно, не потянула бы такое. Женя привыкла жить на широкую ногу, а кто там, в Европе, станет о ней заботиться, если отец перекроет поток средств? Лечь под какого-нибудь пузатенького старичка, как это сделала Линка, стать игрушкой, Женя была всё же не готова. Да спонсора ещё и найти надо.

— Ты же знаешь, что да, папа!

— Если я дам добро, это станет достаточной компенсацией для тебя?