Страница 64 из 462
* * *
Pack, clouds, away, and welcome day,
With night we banish sorrow;
Sweet air blow soft, mount larks aloft
To give my Love good-morrow!
Wings from the wind to please her mind,
Notes from the lark I’ll borrow;
Bird, prune thy wing, nightingale sing,
To give my Love good-morrow;
To give my Love good-morrow
Notes from them both I’ll borrow.
Wake from thy nest, Robin-redbreast!
Sing, birds, in every furrow;
And from each hill, let music shrill
Give my fair Love good-morrow!
Blackbird and thrush in every bush,
Stare, li
You pretty elves, amongst yourselves
Sing my fair Love good-morrow;
To give my Love good-morrow
Sing birds, in every furrow!
From “An Apology for Actors”
The world’s a theater, the earth a stage,
Which God and nature doth with actors fill:
Kings have their entrance in due equipage,
And some there parts play well, and others ill.
The best no better are (in this theater),
Where every humor’s fitted in his kinde;
This a true subiect acts, and that a traytor,
The first applauded, and the last confin’d;
This plaies an honest man, and that a knave,
A gentle person this, and he a clowne,
One man is ragged, and another brave:
All men have parts, and each man acts his owne.
She a chaste lady acteth all her life;
A wanton curtezan another playes;
This covets marriage love, that nuptial strife;
Both in continual action spend their dayes:
Some citizens, some soldiers, borne to adventer,
Sheepheards, and sea-men. Then our play’s begun
When we are borne, and to the world first enter,
And all finde exits when their parts are done.
If then the world a theater present,
As by the roundnesse it appears most fit,
Built with starre galleries of hye ascent,
In which Jehove doth as spectator sit,
And chiefe determiner to applaud the best,
And their indevours crowne with more then merit;
But by their evill actions doomes the rest
To end disgract, whilst others praise inherit;
He that denyes then theaters should be,
No theater He may as well deny a world to me.
Томас Хейвуд (ок. 1573–1641)
* * *
Да сгинет прочь глухая ночь!
Пусть день приходит ясный.
Зефир повей, пой соловей
Привет моей прекрасной.
Мне песню дай, весёлый май,
Пусть грянет хор согласный.
Призыв дрозда летит с гнезда:
Проснись, мой друг прелестный,
Вставай, мой друг прелестный,
Тебя ждёт день чудесный!
Свистит скворец, что тьме конец,
Угрюмой и ненастной.
Со всех сторон пусть льётся он,
Привет моей прекрасной.
И звонкий чиж, и быстрый стриж,
И голубь сладострастный —
Все шлют привет тебе, мой свет,
Тебе, мой друг прелестный.
Проснись, мой друг прелестный,
Щебечет хор небесный.
Перевод Т. Грингольц
Вступление к «Апологии актеров»
Весь мир — театр, подмостки — белый свет,
Актеров Бог и мирозданье множат;
Играет свита королям вослед,
Один — талант, другой — играть не может.
На сцене всякий сам себя найдет,
Здесь явлен человек во всяком нраве:
Вот честный муж с предателем идет —
Тому — почет, а этому — бесславье.
Кто доблестный герой, а кто — подлец,
Кто князя представляет, кто — плебея;
Кто жалкий трус, кто удалой храбрец —
У всех есть роль, и все мы лицедеи.
У этой целомудрен каждый шаг,
А эта — развращенная блудница,
Кто хочет замуж, кто — разрушить брак,
В игре нельзя на миг остановиться.
Кто селянин, торговец иль солдат,
Кто горожанин… Мы игру заводим,
Едва на мир направив первый взгляд;
Роль отыграем — и со сцены сходим.
Мир кругл и от театра не далек,
Им не найти сравнения иного;
Светила — к небу поднятый раек,
А в ложе восседает Иегова.
Вознаградить кого настал черед
Иль покарать — решает главный Зритель,
Он верно злым и добрым воздает: