Жизнь напрокат

- Мечом.

- Да? - воскликнул Сашка, кладя руку на свой меч на поясе. - Отличный удар! У меня получился чуть похуже, как считаешь? Но тоже неплохой.

Сашка, похоже, испытывал неподдельное удовольствие оттого, что сумел срубить человеку голову с плеч. Было видно как ему хочется снова пустить в ход меч. Он вообще быстро загорается новыми идеями, а уж если какое дело пришлось Року по душе, ни за что не бросит, покуда не доделает или не станет в этом деле лучшим. По крайней мере в двух сферах жизнедеятельности Сашка Рокотов серьезно меня превосходил: в искусстве игры на бильярде и мастерстве разбивать пустые бутылки о свой железный лоб.

Я криво ухмыльнулся.

- Таким же неплохим ударом Сковильд едва не укоротил и меня.

- Это которого я рубанул?

- Нет, другой.

- Надо думать ты его пристрелил?

- Пять раз. Так что волыны у нас больше нет, братан. Патронов не подвезли.

- Как и сигарет, - горестно вздохнул Рок.

Мой взгляд упал на сидящего возле трупа Сковильда Жилу, разорвавшего на боку бурую от крови рубаху, чтобы поглядеть насколько серьезна его рана. Не обнаружив, по всей видимости, ничего страшного, Жила начал медленно подниматься на ноги. Неожиданно для себя я испытал чувство облегчения оттого, что этот парень не пал жертвой свея как тот бедолага, вываливший в траву содержимое своей черепушки.

- Надо бы собрать всех наших, - пробормотал я.

- Наших? - Рок наморщил лоб. - А кто здесь наш, Старый? Вы, вообще, что за разборку устроили? Чего не поделили-то?

- То же, что и всегда - бабки.

- Так вы их нашли?

- Нашли, но не все.

- Бабки - грязь, - глубокомысленно повторил Рок чей-то замызганный афоризм. - Я тебе сейчас такое поведую - Толстой охренеет, - Сашка убавил громкость до шепота. - Короче, Андрюх, это не сектанты. Мы с тобой в гребаном прошлом. Чуешь? Как в кино! Провалились… Это настоящие древние люди. Я тут такого насмотрелся со смеху сдохнуть можно!

Сашка говорит, а глаза настороженные и совсем не веселые, ждут моей реакции.

- Не мороси, Жеребец, - твердо остановил я излияния Рока. - Я уже сам допер до всего того, чем ты способен меня удивить и не скажу, что все это мне дико нравится. Сдохнуть со смеху - самое безобидное от чего здесь можно двинуть кони.

- Это верно, - пробурчал Рок и сделался задумчивым.

Приставшего к берегу Шибая за обе руки выдернули из лодки. Он кряхтел, отдувался и едва не повалился на коленки, неловко приземлившись. На его выпуклом, мясистом лбу красовалась блестящая от крови продольная царапина. Где и когда он ее успел заполучить - загадка. Мне вдруг показалось, что за время нашей разлуки Шибай слегка всхуднул, видать, заботы о серебре поедом заели, кусок в горло не лез, меда хмельные колом вставали. Даже пористый нос некогда угрюмого буро-красного цвета торчал нежно розовым кукишем как неуверенный майский цветок. Гордость Шибая - длиннющие усы нерешительными узлами свисали на грудь. Умные глаза прищурены, смотрят с вызовом.

Бур вбил меч в ножны, подобрался, размахнулся от уха и влепил Шибаю кулаком в скулу щедрую оплеуху. Не удержавшись на ногах, Шибай взвизгнул, отшатнулся и навзничь упал в высокую траву.

- Вяжите его! - приказал Бур. - Ноги тоже!

Шибай презрительно фыркнул, но позволил Невулу с Одинцом поднять себя под руки.

- Да не сбегу я. Я последний раз в детстве от гуся бегал, успел забыть как это делается. Брюхо мешает коленки высоко задирать. Бегун из меня теперь никудышный.

Усач пошевелил челюстью из стороны в сторону и поморщился от боли, а я вспомнил как он лихо шмыгнул за похожий на задницу валун и коленки с пузом его ни разу не подвели.

- Это чтобы ты не уполз как червь в какую-нибудь нору, откуда тебя потом никаким дымом не выкуришь, - охотно пояснил Бур.

Одинец с Невулом принялись примерять веревки к конечностям Шибая.

- Что ж вы наделали, племяннички, а? - хрипло заговорил Шибай, покорно протягивая обе руки, Невулу. - Паскудники вы, клин вам в пасть! На кого руку подняли, сучата? На кровь родную?!

Голос Шибая все так же скрипуч и противен, но без оттенка робости. Он бы продолжил своюобличительную речь, но его прервал оказавшийся рядом Завид.

- Это ты на кого руку поднял, дядька!? - бледный как смерть Завид поднял вверх правую пятерню на которой не доставало указательного и среднего пальцев. С обрубков в траву быстро капало. - Серебра захотел? Ты заработал его? Ты собрал? Пес ты паршивый, а не кровь родная!

Завид резко и звонко выкрикивал слова, словно швырял камни в широкую фигуру Шибая. Его светлые, вьющиеся волосы слиплись темными клоками, губы кривились от боли и ярости.

- Ты на меня не тявкай, сопляк кривоногий! - Шибай отрывисто засмеялся. - Мне серебро это до одного места! Да тебе не понять, тямы в голове не хватит! Только мечом орудовать и можешь, хрущ бестолковый. Вы все здесь ногтя моего не стоите! Может быть за исключением него, - Шибай повел усами в мою сторону и сподобился на новую порцию скрипящего смеха. - Учитесь у Стяра обтяпывать делишки.

Ничуть не задетый похвалой и лестью сомнительного свойства я подумал, что у Шибая имеются достаточно веские причины считать меня почти ровней себе. Видимо, тот, прежний Стяр, который настоящий, не стоял в сторонке, когда Шибай с Тихарем затевали и обдумывали налет, а принимал самое деятельное участие или, на худой конец, был в курсе кто есть наводчик и вдохновитель. Если это действительно так, то отличный спектакль разыгранный Шибаем тогда в шалмане тянет на государственную премию.

Я подхромал ближе. В колене что-то щелкало, поскрипывало, жарко пульсировало и мне казалось, что оно начинает опухать.

- Копье ночью ты в меня кидал?

- Мой человек, - передернув грузными плечами, кивнул Шибай. - Не мог же я ждать когда твоя голова встанет на место и ты понаделаешь глупостей.

- Глупостей можно натворить и с кривой башкой, - заметил я. - Не обязательно быть шибко умным как ты.

- На сей раз он перехитрил сам себя, - злорадно изрек Бур. - Так бывает, когда человек мнит себя выше других.

Опустив голову, Шибай угрюмо сверкнул глазами на старшего племянника.

- Вот уж чего никогда за собой не замечал.

- Зачем ты вернулся, дядька Шибай? - усталым голосом, будто это все ему уже надело, спросил Бур.

- Я вернулся в свой дом.

- Твоего дома больше нет, - процедил Бур. - Ты прижился у Головача, прося подачки как нищий бродяга-оборванец. Головач дал тебе кров, взял в долю на торгах, выделил землю для подворья, позволил тебе делать все, что захочешь. И вот твоя благодарность? Мне очень занятно, что ты станешь говорить Головачу, как станешь извиваться и оправдываться. Я даже дам тебе немного времени подобрать нужные слова. Посиди здесь и подумай, а мы потом все вместе послушаем.

- Очень учтиво с твоей стороны. Уж я что-нибудь придумаю, коли так. Но первое, что я скажу своему брату - не знаю почему эти свирепые северяне кинулись на вас. На моих руках нет ничьей крови.

- Кровь у тебя на языке и этого достаточно. Придумай чего-то получше, но не жди, что это тебе сильно поможет. Кстати, где твой беловолосый приятель? Серый как его там... Это ведь его люди были с тобой?

Перед внутренним взором всплыло лицо седого здоровяка с безразличными буркалами убийцы. Его только здесь не хватало...

- Его. И я ими не доволен, - желчно ответил Шибай, с гримасой боли шевеля той стороной лица, куда пришелся удар Бура. - Сам Серый Эмунд сейчас немного занят, но, думаю, мы скоро увидимся и я смогу спросить у него как так получилось.

- Вот вместе и спросим, - сурово посулил Бур и побрел прочь от дядюшки.

Связанного и стреноженного Шибая усадили на травку и оставили на берегу под присмотром злого как десять чертей Завида. Младшему сыну боярина Головача вражий клинок, скользнув по неудачно подставленному мечу, напрочь отсек два пальца на правой руке. Одинец с Невулом крепко окрутили поврежденную кисть Завида чьей-то исподней рубахой, разорванной на полосы. Кровь удалось остановить. Стиснув зубы, Завид только морщился и на глазах еще больше бледнел. Я посоветовал им соорудить лямку и зафиксировать раненую руку на груди, чтобы поврежденное место оказалось как можно выше.