Жизнь напрокат

Свояка Криню бледного как снег от дурных переживаний извлекли на солнечный свет и отогнали в лес, чтобы не мешался, заткнули рот тряпицей и привязали к деревцу. В схрон спустились Жила с Жуком, устроились на полу у дальней стенки, которая снаружи, если голову в лаз не сунуть, была не видна. По два человека с одним лучником в паре я отрядил на лесную опушку занять позиции за сто шагов справа и слева от камня. Трое хорошо замаскировались в зеленых кустиках напротив схрона, оставшиеся силы я оттянул в глубину леса на такое расстояние, чтобы и видно с берега не было и добежать быстро при надобности.

Я был собой вполне доволен, ибо сделал, как учил когда-то комбат Гранит - перекрыл все направления, внятно довел до подчиненных поставленную задачу. Более чем достаточно, чтобы скрутить одного головореза и не дать ему смыться. Дальше бой покажет, ведь предусмотреть все неожиданности не способен даже товарищ генерал с большой фуражкой на умном темени.

- Ты напомнил им, что Тихарь нужен нам живым? - живо поинтересовался Завид, едва мы оказались с ним рядом, в достаточном удалении от берега. В пятнадцати метрах под сосной стояли и о чем-то оживленно шептались Бур и Праст. Неподалеку сидел в развилке узловатых корней Невул, прислонившись спиной к стволу, он любовно натягивал на лук тетиву.

- Дважды.

- Думаешь этого достаточно? Что-то не выглядят они слишком понятливыми.

Я пожал плечами. Если бы в засадах сидели пацаны из моей роты или Рок с братвой из бригады, никаких сомнений я бы и близко не испытывал. Здесь я мог с большой натяжкой полагаться лишь на шустрого Одинца, видавшего виды Жилу и основательного Невула. Завид с Буром в число доверенных лиц не входили.

- Что есть, то есть, - вынужденно согласился я. - Хочешь я их отведу, а вы сможете провернуть все на пару с братом? Только скажи.

Завид оторопел и прикусил язык. Я оставил его в задумчивом состоянии, направился к Невулу. Наклонив к плечу голову, с минуту наблюдал за ласковыми движениями его пальцев, поглаживающих тугие изгибы лука.

- Хорошо стреляешь?

Невул стряхнул с волос упавшую хвоинку, поднял глаза.

- Тихарь говорил, что лучше всех, кого он знал.

- У тебя может появиться возможность напомнить ему это. Если что-то пойдет криво - продырявь ему ляжку из этой своей штуки.

Невул рывком поднялся на длиннющие ноги, его лицо засияло как начищенная пастой солдатская пряжка.

- Мне нужно подобраться поближе, отсюда не попасть.

- Ну валяй, - разрешил я. - Только не светись.

Подхватив лук, Невул пригнулся и мягкими шагами пустился мерить расстояние до будущей засидки. Контролировать его я счел нецелесообразным, пацан сказал - пацан сделал. А не сделал - получил «двойку». В корпус.

- Вижу у тебя большой опыт, - сказал Завид не то с одобрением, не то с осуждением, когда я закончил с Невулом, а он снова подобрался ко мне со спины.

- Хватает, - буркнул и я оглянулся на Бура с Прастом, занявшихся чисткой оружия промасленными тряпицами.

- Тебе доводилось скрадывать людей, этого не скроешь, - продолжал Завид. - Доводилось, я в этом уверен.

- Никогда ничего не крал, если ты об этом, тем более - людей, - я смерил Завида суровым взглядом. - А тебе я советую забыть думать об этом.

- О чем? - глаза его сделались достаточно круглыми, чтобы выразить почти детскую невинность. Мягко зашлепали ресницы.

- Я видел как ты переглядывался с Буром. Если вы с ним затеяли что-то гнилое, то лучше сразу сами перережьте друг дружке глотки и не вынуждайте меня делать это. Заземлю обоих, невзирая на всю братскую любовь. Вот в этом ты можешь быть уверен стопудово.

Я отвернулся от него и украдкой взглянул на часы. Минуло больше часа как уплыл плот со Свистом. Тихаря все еще ни слуху ни духу. Несмотря на удовлетворение от проделанной организационной работы, я чувствовал неуверенность и легкий мандраж, пустое чрево урчало как мопед без глушителя, ибо последний свой сухарь я сгрыз еще утром. Устроившись в покинутом Невулом местечке в развилке между выпученных из земли толстых древесных корней, гладких и скользких, я стал прислушиваться к нытью живота и утешать себя мыслью, что всем нам торчать в засадах совсем не обязательно как бы не хотелось собственноручно приложиться к ожидаемой победе. Такого же мнения придерживались Бур с Завидом и примкнувший к ним Праст. Их вполне устраивала роль резервного кулака и на передовую они не рвались, собравшись тесной кучкой и подножия столетней сосны с толстыми буграми смоляных наплывов на стволе.

Прикинул - доверял бы я на их месте в такой ситуации одному из тех, кто до нее довел? Вряд ли. Значит - пасут. Стерегут меня втроем, ни на миг не выпуская из поля зрения. Делать это, находясь в засаде, было бы проблематично, здесь они не сплоховали.

Когда слева истошно застрекотала сорока я встрепенулся, выкатился через бок из ложбины между корней, извернулся, подполз на брюхе к ближайшему дереву и прислонился плечом к стволу. Это местечко я приметил давно. Весь берег отсюда не просматривается, зато в узкой прорехе лесной поросли хорошо виден выдающийся горб камня и клочок пространства по обе стороны от него не более, чем на метр, что вполне достаточно для наблюдения.

За кромкой леса пусто. Или сорока была настоящая или ложная тревога. Я опустил голову, поправляя неудобно легшую кобуру, а когда вернулся к созерцанию - обомлел. Человеческая фигура возникла у камня неожиданно. Секунду назад ее не было и вот уже неподвижно торчит кто-то в бесцветной долгополой накидке к лесу задом, к озеру передом. Со своего наблюдательного поста я мог видеть прямую спину и чуть повернутую вбок голову.

Рядом со мной в обнимку с копьем плюхнулся Бур. Язык как у собаки высунут от волнения, на висках блестит пот.

- Тихарь? - прошелестел Головачонок.

- Хрен пойми. Рожей не поворачивается.

- Чего он ждет?

Я промолчал. Человек на берегу присел, оставив видимыми плечи и затылок. Зашевелились под накидкой лопатки, встал дыбом ворот. Мелькнула верхняя часть откидываемой крышки схрона.

Наш клиент, больше некому.

Я пихнул Бура в бочину и утвердительно кивнул, обернулся чуть назад на Завида и тоже кивнул. Завид довольно оскалился и быстро засопел.

Нам осталось дождаться когда Тихарь спрыгнет внутрь, а наши мальчики спеленают его там как младенца.

Вот только спрыгивать он не спешил, так и сидел на краю открытого лаза и не шевелился, будто замороженный полуфабрикат. Принюхивается он там что ли? Все может быть. Даже случайный человек без особого труда различил бы запах давно не мытого тела, пота и железа там, где, кажется, должна присутствовать лишь характерная вонь сырого подземелья. Про привыкшего и умеющего подкрадываться со звериной осторожностью охотника или разбойника и говорить нечего. К тому же натоптали мы там как школьники на экскурсии.

Неужели почуял и не полезет?

Мы встретились обеспокоенными взглядами с Буром и снова вонзились глазами в неподвижную фигуру у камня. Закопошился Праст, подползая ближе.

Человек на берегу выпрямился, быстро оглянулся на опушку, пробежался взором по кустикам, снова отвернулся к схрону и сделал шаг в сторону от камня. Сомнений в том, что это Тихарь сразу же отпали. Бороденку эту блеклую я даже с такого расстояния признал.

Именно на этот гадский случай я трижды предупредил Одинца с Хромом. Чего они ждут, уснули что ли?

Я начал подбирать колени для резкого старта. В этот момент всколыхнулись кусты, затрещали ветки и на берег вынеслись три тела. Широкая, потная спина Хрома устремилась прямиком к Тихарю, юркий Одинец, не будь дурак, стал забегать с одного бока, еще один Шалимов приспешник - с другого. Я вскочил на ноги и длинными прыжками помчался вперед, на ходу выцарапывая пистолет. На пятом прыжке правый сапог без каблука поехал назад на упавшей шишке и я с размаху взбороздил грудью лесное покрывало, оказавшимся не таким уж и мягким, приложился подбородком.