Страница 11 из 19
Я вдруг поймал себя на том, что начал вести себя в духе этого мира. Раньше меня всегда поражала такая повсеместно принятая позиция: «это не секрет, мы просто об этом не говорим», и вот теперь я и сам так говорю и делаю. Похоже, полностью проникся.
– Даже мысли не было болтать, господин, – хмуро сказал Антон. Выглядел он подавленно – осознание, что на клятвы больше нельзя полагаться, радости ему явно не добавило.
– Ну и ладно, – согласно кивнул я. – Не бери это в голову, просто имей в виду, что такая вероятность есть. Для того и нужно приглядывать за слугами, чтобы вовремя выявить попытки манипуляции или выверты психики. Но мы сильно отвлеклись от истории со Ждановой. История там простая: у Есении есть племянник, сын её покойной сестры. Мы про него даже не знали, потому что интересуемся только ближайшими родственниками, однако он жил с ней с восьми лет и был ей как родной сын. Сейчас ему девятнадцать. Год назад он связался с какой-то уличной бандой и стал соучастником грабежа. Или, возможно, не стал – Есения настаивает, что его подставили. В результате он получил семь лет, а остальные участники свалили всё на него и отделались условными сроками.
– Что-то много ему дали, – заметил Кельмин.
– Получил по максимуму. Потерпевшего там избили, а он оказался организатором и главным исполнителем.
– А остальные, стало быть, просто в стороне стояли?
– Получается так, – согласился я. – Во всяком случае, судья в это поверил. Ну, или сделал вид, что поверил.
– А почему она сразу нам не сказала?
– У них отношения напряжённые, у подростка переходный возраст и дурь в голове. Есения живёт в нашем поместье, а он в её старой квартире. Она даже не сразу узнала, что он в тюрьме, ну и стыдно ей было в таком признаваться. Хотя я думаю, что она в любом случае вскоре бы ко мне пришла, уже успела понять, что своими силами сделать ничего не может. В общем, надо в точности выяснить, что там на самом деле произошло. Если действительно дело обстоит именно так, как она рассказывает, то я попрошу князя его помиловать, а ты проследишь, чтобы бывшие друзья обходили его по другой стороне улицы.
– Уличная шайка? – поморщился Кельмин. – Наверняка на всю голову отбитые. Опять придётся какое-то братство просить на них воздействовать.
– Если будет надо, то будем просить, – пожал я плечами.
– Вообще не понимаю, почему всю эту шушеру нельзя прижать, – в сердцах сказал он. – Они ведь даже не прячутся, в открытую свои дела проворачивают.
Я с интересом посмотрел на него.
– А ты, оказывается, мечтатель, Антон, – со смешком заметил я. – Всё же чувствуется в тебе военное прошлое. Вы, вояки, любите простые решения – вот друзья, вон враги – прицеливайся да стреляй.
– Да я помню, как вы говорили, что братства сдерживают уличную преступность.
– Сдерживают, – кивнул я. – Но на самом деле их терпят совсем не за это. Их просто используют для контроля уличной преступности, раз уж их невозможно уничтожить. Точнее, уничтожить-то всю преступность можно, но так будет хуже для всех.
– Это как так? – изумился Кельмин.
– Голову включи наконец, Антон, – недовольно сказал я. – Вот давай вместе пофантазируем, что мы оказались на месте князя и хотим уничтожить преступность в княжестве. Во-первых, как у нас сейчас дело обстоит? Какие-то районы охраняет муниципальная стража, за что-то отвечает княжеская, а некоторые части города вроде нашего Масляного конца, полностью под гербовыми семействами. С таким раскладом ничего особо не сделаешь, поэтому всех этих стражников надо разогнать и создать одно мощное ведомство, которое может эффективно действовать во всём княжестве. Так?
– Так, – осторожно согласился тот.
– Смотрим дальше. Если как сейчас, ради каждого мелкого жулика разводить канитель с многомесячным следствием, сбором доказательств, боданием с адвокатами, то никаких следователей не хватит. Значит, нужно вводить специальный кодекс для упрощённого судопроизводства. Верно?
– Ну… верно.
– И вот мы похватали и рассадили по тюрьмам всех преступников. Всё, казалось бы, замечательно, но что эта могучая машина будет делать дальше? Они же не будут просто сидеть и ждать, пока опять не появится какой-нибудь злодей и не украдёт у тёти Златы простыню с верёвки. Они начнут присматриваться к обывателям, благо посадить кого-то с нашим новым упрощённым судопроизводством делать нечего. Они начнут лезть в политику, потому что такое мощное ведомство не будет просто выполнять приказы, оно обязательно станет продвигать свои интересы. Причём именно свои интересы, а вовсе не интересы княжества.
– Вы считаете, что так будет? – с сомнением спросил Кельмин.
– Сомневаешься? Зря. Именно так и будет. Когда силовые ведомства получают слишком много власти в стране, это никогда ничем хорошим не заканчивается. Потом приходится тратить много времени и сил, чтобы загнать их обратно на место. Они должны быть где-то в районе золотой середины, то есть достаточно сильными, чтобы эффективно бороться с преступностью, но не настолько сильными, чтобы лезть в политику. А ещё лучше иметь несколько конкурирующих ведомств, как у нас. Так что братства – это меньшее зло, действительно меньшее.
– Угум, – не очень убеждённо хмыкнул Антон. Впрочем, зная Кельмина, я уверен, что позже он тщательно всё обдумает, и скорее всего, придёт к тем же выводам.
О появлении Зеппера в Новгороде мы узнали заблаговременно и совершенно случайно – о его приезде не объявлялось, жил он в гостевом особняке банка и на публике не появлялся. Если бы Зайка ненароком не услышала о приезде в банк «большого начальника», мы о нём и не узнали бы. Не сказал бы, что это сильно много нам дало, но возможность хоть чуть-чуть подготовиться у меня появилась. Как минимум, нам удалось выяснить, что он интересуется поставщиком алхимии. Вряд ли особенно успешно – мутная фирма «Доброе дело» потому и была мутной, чтобы на ней все ниточки заканчивались.
Как мы и ожидали, вскоре от него последовало предложение встретиться. Я, в общем-то, ничего против не имел – встретиться с ним так или иначе придётся, так почему бы и не сейчас? Я ответил согласием, и после безуспешной попытки заставить меня приехать к нему, он в конце концов предложил вместе пообедать в небольшом ресторанчике, куда пускали только по рекомендации. Впрочем, ни мне ни Зепперу рекомендация не требовалась, мы, можно сказать, сами были рекомендацией.
Эрих Зеппер выглядел очень колоритно – благородная седина, не менее благородная щетина, устало-внимательные глаза, ну и вообще физиономия, вызывающая полное доверие. Выглядел он, как человек, которому хочется немедленно отдать свои деньги – одним словом, как банкир.
Как обычно, до десерта разговор шёл ни о чём, но я перешёл к делу сразу, как только это стало приличным.
– Итак, господин Эрих, чем же я могу быть вам полезен? – прямо спросил я, немного устав от пустой болтовни о погоде и последних веяниях имперской моды.
– Мне кажется, у нас есть немало общих интересов, господин Кеннер, – несколько туманно ответил тот.
– Вы считаете? – скептически спросил я. – И в чём конкретно вы их видите?
– Ну как же, – расцвёл он в улыбке, – вы же наш клиент. Уверен, что у нашего с вами сотрудничества большой потенциал.
– Вы о четвёртом механическом? – догадался я. Забавно – ему, похоже, не доложили, что мы собираемся вывести свои счета. Скорее всего, просто побоялись, ну и, наверное, надеялись, что получится по-тихому уговорить нас остаться.
– Уверен, что не только о нём, – он смотрел на меня с видом счастливого папаши, к которому вернулся блудный сын. – Конечно, это пока ещё дело будущего, но надеюсь, скорого.
– Конечно, – согласился я.
– А скажите, господин Кеннер, – вдруг посерьёзнел он, – вы поддерживаете контакты со своими родственниками в Трире?
– Изредка, – пожал я плечами.
– У нас с ними не очень получается продуктивное общение, – пожаловался он. – Возможно, вы могли бы выступить нашими представителями? Мне кажется, вам будет проще до них достучаться.