Страница 9 из 16
Я уплетала пирожное и умилялась – это мой сын!
Мне вообще было не понятно, как у меня, женщины, практически не умеющей готовить, такой талантливый сын-кулинар. Наверное, это он унаследовал от бабушки. Зоя Анатольевна всегда увлекалась кулинарией, хотя всю жизнь проработала бухгалтером, но именно в сфере общепита.
Когда пирожное было съедено и выпита вторая кружка кофе, пришлось ускориться, мне на работу, сыну в школу. А Зоя Анатольевна? У нее как обычно были какие-то свои дела, в которые я не лезла. Мы сразу договорились: она отводит сына в школу и забирает его, а все остальное время делает все что хочет.
Вот и в это утро, она повела Дим Димыча в школу, а я с бумажной коробкой, в которую были аккуратно уложены песочные корзинки, спешила на работу.
Новая я пользовалась преимуществами красивой женщины, мне уступали место в транспорте, отрывали передо мной дверь, и я замечала, как задерживались взгляды совершенно незнакомых мужчин на моей шее.
Да я, послушалась совета Риммы и нацепила эту удавку.
А уж как злила эта безделица Третьякова, это вообще отдельная история. Только ради этого решила, что буду надевать ее на работу каждый день.
А может, его первоначально больше взбесило, что я в рабочее время общалась с Сергеем Волковым в холле, а не составляла отчеты в отделе кадров?
Волков приехал забрать вещи Василисы, но, как я поняла, его больше волновало, не знаю ли я, где она может быть. Но, увы, я не смогла сказать ему ничего толком. Василиса позвонила начальнице и надиктовала на автоответчик сообщение, мол, увольняется, и все, ни причин, ни объяснений. «Друг детства» реально переживал из-за исчезновения Барской.
Рассказав все, что знаю, о звонке Василисы, я уже собиралась распрощаться с Волковым и пойти поработать.
В нашем монастыре, то есть в отделе кадров сегодня с утра какая непонятка. Игнатьевна молчит, девчонки шушукаются. И это не из-за моего нового образа, что-то назревает, и все об этом знают, но молчат. Если бы не звонок Волкова, я бы уже растормошила этот улей и узнала все тайны мадридского двора. Но мне еще нужно заглянуть в IT-отдел и попить кофе с Борисом. Он меня еще не видел. Я уже предвкушала его удивление, надо будет придержать его челюсть, когда она у него упадет.
Беззубый муж мне не нужен, да и сын в этом случае не поймет мой выбор.
Так вот, мысленно я уже направлялась в IT-отдел, как это случилось!
Мы с Волковым стояли в холле, недалеко от поста охраны, и я не поняла, чего это вдруг один из охранников начал мне маяковать, показывая на центральный вход. Да я не поверила своим глазам, когда увидела Третьякова, входящего в стеклянные двери издательства.
Он тут? Второй день подряд!
– Вот черт, а его какого лешего принесло сюда? Вчера же уже был. И почему гендирам дома-то не сидится? Вы не знаете?
Быстро сориентировавшись, я поменялась местами с Волковым. По моим расчетам, Третьяков должен был пройти мимо. Но нет же, не прошел, даже больше – он узнал меня. Я стола спиной к нему, но позвоночником почувствовала его взгляд и услышала:
– Второва, а вы почему не на рабочем месте?
Как он узнал меня?
Вчера не узнал, а сегодня?!
Ни охранники, ни коллеги, даже Игнатьевна меня не сразу узнала, а этот со спины!
Гад!
Что ж, тебе нужен ответ, почему я не на работе? Смотри!
Все-таки Василисин Волков – мировой мужик, а главное, догадливый, так подыграл мне! Вот если Барская не одумается, я, возможно, пересмотрю кандидатуру на вакантное место Мужа№2. Нечего такими мужиками раздариваться! Пусть только объявится, я ей вправлю мозги.
Что-то подсказывало мне, что Василиса еще вернется, хотя я и передала ее личные вещи Сергею Волкову.
Поцеловав его на прощание, я проследовала неспешной походкой к посту охраны. Прелесть каблуков и узкой юбки-карандаш в том, что походка меняется, и в моем случае, она стала более плавной и да, сексуальной.
Да, Третьяков узнал меня, но это не уменьшило степень его удивления, и…
Я не совсем поняла, что означало выражение его лица, когда он рассматривал меня, идущую к нему. Ну, точнее, я шла в сторону поста охраны, но так как гендир стоял и ждал меня, то шла я к нему.
– Доброе утро, Геннадий Дмитриевич, – улыбнулась и поправила шелковую удавку на своей шее.
Вот тут-то я первый раз и увидела его реакцию на, казалось бы, простую шелковую ленту. Это было что-то, чему я не смогла дать название и оценку, его глаза, они…
Прогоняя мимолетное наваждение, я отвела взгляд. Кровь в венах побежала быстрее, я чувствовала, как участился пульс, было ощущение, как будто я перешла какую-то черту и могу…
Что могу? Не знаю, не успела понять! Сама испугалась или мне лишь почудилось?
И, возможно, если бы Третьяков в этот момент что-то сказал, я бы поняла, что такое важное сейчас случилось, что ускользало от меня, чего я испугалась. Но переведя взгляд с меня на удаляющегося Волкова, Третьяков передумал говорить.
Он молчал, его взгляд снова стал, как вчера, безразлично-холодным.
Да, вчера сначала он меня не узнал, потом узнал и догнал на парковке, потом зачем-то пришел ко мне домой.
Очень хотелось задать ему вопрос, какого ляда он решил, что имеет право вот так приходить ко мне.
Но, памятуя, что он начальник, владелец издательства, а я лишь работник, решила не нарываться. Лучше сделать вид, что ничего не было: ни того, что случилось на парковке, ни его визита ко мне домой и общения с моим сыном. Мне не важны причины его действий, главное, чтобы больше не лез в мою жизнь. Свекровь уже проинструктирована, она ему в следующий раз и дверь не откроет, ну а учитывая, как часто он появлялся в издательстве за последний год, я вообще могу с ним больше не пересечься еще столько же.
Поэтому я так же молчала. Получалось, что нам и сказать друг другу нечего.
Мы давно чужие друг другу, незнакомцы, он владелец, генеральный директор издательства, а я лишь сотрудник отдела кадров этого же издательства, и все.
Вместе мы подошли к лифту, генеральный учтиво пропустил меня вперед и зашел следом. Я нажала кнопку с цифрой нужного мне этажа, лифт поехал.
– Мария, – начал он.
– Александровна, – поправила его я, – мое отчество Александровна, папу звали Саша. Так что вы хотели сказать, Геннадий Дмитриевич?
– Маша я помню, как звали твоего отца, – грубо ответил мне он и нажал несколько кнопок на панели.
Лифт проехал нужный мне этаж и поднимался выше, а Третьяков продолжил говорить, но уже не грубил, а просто ставил меня в известность.
– Так вот, Мария, сейчас я покажу тебе твое новое рабочее место, ты ознакомишься с новыми должностными обязанностями и после этого спустишься в отдел кадров, чтобы подписать документы о переводе из отдела кадров в мои помощницы.
Вот тут я не сдержалась.
– О переводе куда? – прыснула я со смеху. – В помощницы? Третьяков, какие помощницы, ты тут бываешь раз в год и то по ошибке. Сегодня дома скучно стало, поехал покататься и мимо проезжал? Решил поиграть в начальника? Так вот, я не нанималась пыль протирать с офисной техники в твоем кабинете, господин начальник. Хотите, организую вам генеральную уборку? Я в издательстве знаю всех и вся. Так что дайте несколько минут, и Свиридов на уши всех своих поднимет. Да, конечно, косяк, что ваш кабинет так запустили, но они исправятся.
– Свиридов? – переспросил Третьяков.
– Сан Саныч, то есть Александр Александрович Свиридов, начальник клининговой компании, которая у нас тут убирает.
– Они не в штате?
– Нет, конечно, это сейчас непрактично, зачем завхозу Елькиной еще и этим заниматься, давно перешли на работу по договору. Мы издательство, у нас своего штата сотрудников хватает, а с уборщицами пусть их начальник разбирается.
– Сколько сотрудников в издательстве?
– В штатке числится более тысячи человек, но это с учетом региональных точек, но без учета сезонных и вольнонаемных. И, конечно, договорников я не учитываю, и рекламщики некоторые не в штате. Логисты тоже не все наши. Наших вообще давно надо разогнать, невыгодно иметь свой транспорт, есть много альтернативных вариантов.