Шторм и ярость

Я вздохнула, сдаваясь. Белое платье также было немного тесновато в бедрах, но оно было идеальной длины и подходило ко всему остальному. Это было важно, так как Джада угрожала затащить меня на финальную церемонию, что бы я ни надела.

Протянув руку за спину, я собрала волосы и распустила густые пряди по обнаженным плечам. Неплохо. Это скрывало мою руку: она почти зажила, и это было чертовски подозрительно. Плюс волосы вроде как прикрывали область груди.

Вроде.

– Тринити?

Я зажмурилась, вероятно размазывая тушь, которую украла из комнаты Джады. Огромная часть меня жалела, что я все рассказала, но с кем-то нужно было поделиться.

Я бы взорвалась, если бы не сказала Джаде.

– Да, поцеловала его, – сказала я, открыв глаза и потянувшись за тюбиком персиковой помады.

– И он поцеловал тебя в ответ? – спросила она.

– Не знаю, – я сняла колпачок.

Последовала пауза.

– Как ты можешь этого не знать, Трин?

– Ну, сначала показалось, что он это сделал. Но теперь чем больше я об этом думаю, тем больше не уверена, – я нанесла помаду и сжала губы. – Это был быстрый поцелуй. – Слишком короткий, но я все еще могла вспомнить ощущение его губ на моих. – И он как бы оттолкнул меня.

Последовал долгий момент тишины.

– Он что-нибудь сказал?

– Нет, – я снова вздохнула, чувствуя смущение, стыд и злость, что на самом деле было не очень хорошим сочетанием.

Я не видела Зейна со вчерашнего дня. Мои клинки и солнцезащитные очки, оставленные в тренировочной комнате, волшебным образом появились этим утром на кухонном островке. Их вернул либо Зейн, либо Миша.

– Не знаю, что сказать, – наконец произнесла Джада.

– Такая же история, – я открыла дверь ванной. – Как я выгляжу?

– Потрясающе! – Джада была единственной, кто выглядел сногсшибательно. На ней было белое греческое платье с золотой лентой, повязанной вокруг тонкой талии. – Достаточно хорошо, чтобы поцеловать тебя в ответ.

Я медленно моргнула, глядя на нее.

– Может, вы, ребята, перестанете говорить о поцелуях?

Задыхаясь, я обошла Джаду и увидела Мишу, сидящего на краю моей кровати, одетого в черные льняные брюки и подходящую рубашку без рукавов в стиле туники.

– Как давно ты здесь?

– Достаточно, чтобы понять, почему ты выбежала из тренировочного зала с пылающим лицом.

– Ненавижу тебя, – пробормотала я, скрестив руки на груди.

– Возможно, тебе не стоит этого делать, – посоветовала Джада, глядя на мою грудь. – Ты порвешь шов или два.

Закатив глаза, я развела руки.

– Ненавижу вас обоих!

– Мы не из тех, кто бегает вокруг и случайно целуется с парнями, – заметил Миша.

– Я тоже нет!

– Послушай, это не то же самое, что с Клэем, – сказала Джада, защищая меня. – Она не вышвырнула Зейна из окна после этого.

Я открыла рот, но тут же его захлопнула.

– Ну, я вроде пнула его несколько раз перед поцелуем.

Брови Миши приподнялись.

– Почему ты такая жестокая?

Я подняла руки, затем опустила.

– Мне нужна серьезная помощь.

Все еще сидя на моей кровати, Миша мрачно кивнул.

– Но вы, ребята, не понимаете, – сказала я, чувствуя себя невероятно плаксивой, когда посмотрела на Джаду. – У тебя есть Тай. – Потом повернулась к Мише. – И ты начинаешь что-то с Алиной. У Тьерри есть Мэттью. Знаю, ты считаешь Зейна плохим парнем, – сказала я Мише. – Но я так не думаю и просто хочу… Просто хочу хотя бы немного того же! Я хочу…

Ты – оружие, Тринити.

– Чего? – тихо спросила Джада.

– Ничего, – я покачала головой. – Не пора ли нам идти?

– Нет, постой, – Джада преградила мне путь, превратившись в непоколебимую силу. – Чего ты хочешь?

Меня учили сражаться – убивать, когда это необходимо. У меня была благодать – мощное оружие, которое могло уничтожать демонов, Стражей и все, что между ними. Я была оружием с рождения, и очень немногие вещи пугали меня, но у меня не хватало смелости сказать то, чего мне хотелось.

А хотелось быть нужной для чего-то другого – кроме того, для чего меня родили.

Миша поднялся с кровати, положив руку мне на плечи.

– Пойдем, иначе мы опоздаем.

На мгновение я подумала, что Джада не смягчится, но она кивнула и повернулась, грациозно взмахнув юбками. Выведя меня из комнаты, Миша остановил нас на верхней площадке лестницы, и я приготовилась к масштабной лекции. Когда он заговорил, его голос был шепотом у моего уха.

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказал он, прижимая меня к себе. – Ты хочешь быть желанной, и в этом нет ничего плохого, Трин. Ни капли плохого.

В Большом Зале был дух.

Я знала, что он определенно не был в команде Живых и Дышащих, потому что его тело мерцало. И хотя дух стоял прямо за Дезом и Николаем, они не знали о нем, несколько раз толкнув свои стулья прямо через него.

Дез и Николай сидели напротив нас, на противоположной стороне широкого стола. Стул по другую сторону от Николая пустовал, и если бы у меня была хоть малейшая надежда, что Зейн появится (а ее не было), я была бы разочарована.

Он не придет на церемонию.

Не то чтобы я была удивлена. Зейн сказал, что подобные тусовки не в его вкусе. А если он узнал о моем появлении, его нельзя было винить за то, что он был где угодно, только не здесь.

Я чувствовала себя такой идиоткой – идиоткой, которая не чувствует личных границ. Сделав глубокий вдох, я сказала себе, что это не имеет значения.

Стражи из Вашингтона уедут завтра. Уедут с помощью, в которой они нуждались. Утром все вернется на круги своя – по крайней мере, насколько это возможно. Но с отъездом Зейна я перестану… Я перестану хотеть того, чего не могу иметь.

Пока я теребила край салфетки, мой взгляд снова переместился на духа. Он все еще стоял позади Деза и Николая, будто был частью их разговора.

Это было так странно. Было смутное ощущение чего-то знакомого в нем, но я никогда раньше не видела этого пожилого человека. Связан ли он как-то с Дезом и Николаем? Или это кто-то другой?

В любом случае пока я осторожно наблюдала, понимая, что дух определенно перешел на другую сторону. У него был золотистый оттенок кожи, и если бы не это мерцание, он выглядел бы как человек – вот почему своими глазами я часто принимала духов за живых, дышащих людей.

Дух – красивый мужчина с копной рыжевато-светлых волос, которые напомнили мне льва. Он был крупным и широкоплечим: если бы он был жив, то наверняка привлек бы внимание всех присутствующих.

Был ли он Стражем? Возможно. Я уже видела несколько духов-Стражей раньше.

Кто-то засмеялся.

Оторвав взгляд от духа, я посмотрела на главу стола. Тьерри с кем-то встречался, так что его место пустовало. Мэттью сидел рядом с Джадой и ее матерью, его рыжеватые волосы казались огненным ореолом в ярком свете зала.

Я снова взглянула на духа. Он смотрел на вход, нахмурив брови.

– На что ты все время смотришь, Тринити? – спросил Дез.

Вот черт!

Очевидно, я не была такой незаметной, как думала. Пришлось улыбнуться: неизвестно, посвятил ли Николай или Зейн во всю эту историю «Тринити видит мертвецов» Деза.

– Ничего. Просто задумалась.

Он приподнял бровь.

– Неужели ужин такой скучный?

Я поджала губы.

– Поверишь, если я скажу «нет»?

Дез усмехнулся и откинулся на спинку стула.

– Ни на йоту!

Ухмыляясь, я взглянула на сцену. Тьерри уже произнес свою речь, в которой рассказал о навыках и успехах Стражей, прошедших Акколаду. Нам предстояло выслушать еще выступления тренеров, а затем планировались танцы.

Миша положил руку на спинку моего стула и наклонился ко мне, опустив подбородок.

– На что ты смотришь? – прошептал он.

Я опустила взгляд.

– Ты не захочешь этого знать.

– Призрак? Арахис?

Я покачала головой.

На мгновение он замолчал.

– Дух?

– Ага.

– Интересно, – пробормотал Миша, глядя туда, где до этого был дух. Теперь он исчез.