Страница 16 из 182
Крамби поднял ладони – успокаивающий жест, который ничуть не успокоил Лэйда Лайвстоуна.
- Поверьте, это единственный приемлемый вариант. «Биржевая компания Олдриджа и Крамби» работает почти круглосуточно, без перерывов на обед, у нас нет выходных. День и ночь аппараты Попова, телеграфы и телефонные аппараты передают сводки, котировки и ставки. Копра, медь, масло, лес, проволока, стекло, бумага, рис, текстиль, парфюмерия, китовый жир, просо, краска, олово, карболка… Все это вертится в огромном барабане. Меняются цены на фьючерсы, растут и падают страховые ставки, выпускаются и рассыпаются прахом ценные бумаги… Биржа никогда не знает покоя. Даже в те минуты, когда не идут торги, наши специалисты заняты работой. Готовят контракты, изучают рынок, рассматривают предложения, обмениваются информацией с другими биржами. Даже я, человек, стоящий у штурвала, не в силах провести вас тайно в Контору. А значит…
Лэйд неохотно кивнул. Может, этот Крамби не напрасно занимает свой пост, как он там у них называется. Оперативный управляющий? Приказчик? Директор?
- Что ж, в этом есть зерно здравого смысла. Некоторые вещи лучше всего прятать на виду.
- Именно так, мистер Лайвстоун, - улыбнулся Крамби, - Я попросту представлю вас сослуживцам как… Допустим, моего родственника. Любимого дядюшку из Веллингтона, почтенного торговца шерстью. Согласитесь, нет ничего удивительного в том, что мой любимый дядюшка прибыл в Новый Бангор в такой торжественный день, чтобы почтить нас своим присутствием.
- И к какому торжеству приурочен ваш ужин? Я сносно помню как британские, так и полинезийские праздники, но не могу припомнить ни одного, который выпадал бы на сегодняшний день.
- О, повод есть, - Крамби подмигнул ему, - И весьма внушительный, смею заверить. По крайней мере, для меня. Сегодня счетная комиссия нашей компании завершает проверку процедуры передачи доли мистера Олдриджа в капитале компании. В общем-то, это не более чем формальность, завещание мистера Олдриджа тщательно проверено еще неделю назад, мы и не ждали здесь никаких сюрпризов. Но именно сегодняшний день официально станет первым, когда я взойду на капитанский мостик в новом качестве. Не первого помощника, оставленного на вахту, а в качестве капитана.
- Вы наследуете долю мистера Олдриджа и становитесь единовластным владельцем компании?
Крамби с достоинством кивнул.
- Именно так. И это значительное событие как в моей жизни, так и в жизни нашего детища.
- Поздравляю от всей души, - пробормотал Лэйд, но несколько сухо, не найдя подходящих моменту интонаций, - И надеюсь, что ужин пройдет наилучшим образом. Вот только я ни черта не смыслю в шерсти. Если кто-нибудь из ваших остолопов вздумает вступить со мной в разговор…
- Не беспокойтесь, ваша роль не предполагает большого количества слов. Поменьше говорите, важно кивайте, иногда надувайте щеки – этого вполне хватит. Я уже обронил пару раз сегодня в присутствии членов оперативного совета, что мой дядюшка немного нелюдим и высокомерен. К вам не будут приставать с распросами.
- Благодарю покорно, - пробормотал Лэйд, - Однако на всякий случай проверьте ваши запасы нашатыря и английской соли. Возможно, некоторым дамам станет не по себе, когда ваш нелюдимый дядюшка из Веллингтона примется потрясать окровавленной курицей, пачкая их вечерние туалеты и выкрикивая заклинания по-полинезийски. Кроме того, я могу причинить некоторый вред паркету. Пентаграммы, нарисованные углем, оттираются относительно легко, но про кровь и потроха, увы, этого не скажешь…
На превосходно выбритом лице Крамби испуг мелькнул, должно быть, всего на четверть секунды, но Лэйду этого было достаточно. Даже эта четверть секунды была хорошей компенсацией.
- Что? Бога ради, вы в самом деле собираетесь…
Лэйд усмехнулся.
- Что, уже представили? Нет, если вы цените представления подобного толка, могу пойти на встречу. За дополнительную плату, разумеется. И, конечно, куриц оплачивает предприятие. Черт, вы даже в лице переменились! Не беспокойтесь, мистер Крамби, ничего подобного в моей программе не значится. Признаю, искусство, которым я занимаюсь, и о котором вы практически не имеете представления, не всегда безобидно и чистоплотно. Не стану лгать, иной раз, покидая чей-нибудь дом, я выглядел так, как не всякий китобой, а уж запахи, которые я при этом распространял… Силы, с которыми я работаю, вы сами назвали недобрыми и, черт возьми, были как никогда близки к истине. Это дурные и очень опасные силы. Они часто оставляют после себя не благоухание ландышей, а несвежую требуху, кровь и… другие вещи, о которых я не стану говорить, чтобы не портить вам аппетит перед ужином.
Крамби ощутимо напрягся на своем месте, так, точно двигался не на мягчайших рессорах, а на набитой камнями бочке. Когда он решился заговорить, то подбирал слова необычайно тщательно, так, точно те были могущественными сакральными символами, неправильное объединение которых могло привести к катастрофе.
- Эти силы, они…
Лэйд милосердно не дал ему закончить.
- Не стоит, мистер Крамби.
- Что? – он поднял на Лэйда озадаченный взгляд, - Я лишь хотел…
- Вы хотели спросить, что представляют из себя силы, с которыми я работаю. И я говорю – не стоит, мистер Крамби. Поверьте мне на слово, это знание не подарит вам облегчения. Напротив.
Крамби слабо улыбнулся.
- Что, оно убьет меня, это знание?
Лэйд сделал вид, будто пристально рассматривает его. Удобно, учитывая их расположение в салоне, друг напротив друга.
- Нет. Не убьет. Но может превратить в неврастеника до конца жизни.
- Я финансист, мистер Лайвстоун. Владелец биржевой компании и человек, хорошо знающий, на каких шестернях крутится мир. Я не верю в богов – ни старых, превратившихся в тлен внутри своих пирамид, ни новых, умащенных миррой и ладаном.
- Молодой трезвомыслящий финансист – не более плодородная почва для суеверий, чем каменный кряж - для пшеницы, - согласился Лэйд, - Но некоторые детали своей работы я, если позволите, не стану разглашать. В лучшем случае вы посчитаете меня рехнувшимся оккультистом, в худшем… Про худшие и думать не стоит. Считайте, что никаких сил, не объяснимых Библией и «Природой капитала» Адама Смита нет вовсе, а ваши пятьдесят фунтов – плата за восстановление душевного спокойствия и трезвого восприятия действительности.
Крамби задумался, но думал не очень долго.
- Да, - согласился он, - Пожалуй, так лучше всего. Не уверен, что хочу заглянуть в тот омут, который приоткрылся мне, пусть даже и в воображении. У вас на руках карт-бланш, мистер Лайвстоун. Ужин назначен на восемь, это значит, что Контора будет в вашем распоряжении как минимум на полтора часа. Вы вольны исследовать все помещения и кабинеты, от моего собственного до последнего чулана. Я лишь прошу вас держать нашу… инспекцию втайне и не посвящать в детали… сторонних особ. Если у вас возникнут хотя бы малейшие подозрения, делитесь ими со мной и только со мной!
- Будьте спокойны, - заверил его Лэйд, - Это тоже часть моей работы. Если я выскажу свои подозрения кому-то кроме нанимателя, то рискую мгновенно оказаться в сумасшедшем доме.
***
Локомобиль лишь казался неспешным зверем сродни сонному бегемоту. Выбравшись из узких улочек Миддлдэка на накатанную мостовую Айронглоу, он развел пары и приобрел прыти, двигаясь как хороший рысак. Лэйд, опасливо придерживающийся за подлокотники, прикинул, что он делает по меньшей мере двадцать миль в час[7] – если судить по тому, с какой скоростью мимо проносятся украшенные сусальным золотом витрины засыпающих магазинов.
На углу Биско и Парри-стрит полисмен отдал им честь, и Лэйда это немало позабавило. Черт возьми, если полисмены начнут козырять тебе на каждом шагу, точно какой-нибудь шишке, возможно этот паровой зверь не так уж и бесполезен в хозяйстве…
- Этот ваш мистер Олдридж… - он кашлянул, - Знаете, мысль о нем последние два дня не выходила у меня из головы. Оказывается, это чертовски неуютное чувство, знать, что кто-то тебя неплохо знает – при том, что ты сам не имеешь об этом человеке никакого представления.