Беременная в шестнадцать

У креветок уже не было вкуса. Как бумагу жрала. Даже соус не помогал.

Посетителей было мало, но те, что сидели, то и дело косились в мою сторону и шептались. Точно обо мне. Идиоты.

Я отошла в туалет, чтобы умыться и успокоиться. В зеркалах лабиринта я выглядела то колобком, то кривой соломиной, то уродиной с бегемотьей пастью.

Надо было валить. Но платить за то, что не съедено не хотелось. Надо всё взять с собой и сожрать втихую, когда буду голодной. И не будут меня попрекать сырниками и прочей едой.

А эту я, в конце концов, отработала.

Пусть хоть и жопой.

Я решительно вернулась в зал и тут же передумала уходить.

За соседним столиком в чёрной футболке и с мокрыми волосами сидел он. Ваня.

– О, малая, здоров! – он тут же пересел ко мне и стащил креветку.

– Привет, – я старалась улыбаться не слишком уж широко и тоже взяла креветку, чтобы принять невозмутимый вид.

– А ты чё тут, одна, что ли? И как в такую стройняшку столько влезает?

– Да я с подружкой была, а ей пришлось уйти. Срочно.

– А, ну так я тебе помогу. Чего есть не будешь? – он отодвинул салат и взял тарелку со стейком.

– Ну вот это, да, съешь. И это, – я стала показывать ему на Танькины тарелки, – и вот это.

– Это я могу, – он принялся наворачивать мясо и ел, как настоящий мужик. Сурово и мощно. – А выпить чё есть?

– Ну вот коктейль.

Он глянул на Танькин коктейль, поморщился.

– Не, я такое не пью, – отпил, отставил. – Слишком бабское. Это вы вот это вот всё сладенькое, клубничненькое любите, да? Мне бы водочки или вискаря.

– М… если хочешь, можешь себе заказать.

– Да я это, погреться зашёл. Сегодня без лавэ.

– Я угощаю.

– Да не, ты чё… как-то неудобно… – он засунул в рот такой кусок мяса, что я испугалась, он тут же подавится. Но нет. Съел.

Я пожала плечами и взяла ещё одну креветку, уронила её в соус, глянула на Ваню и поторопилась аккуратненько вынуть, пока он на меня не смотрел.

– Но вообще, если ты настаиваешь, – он вытер губы тыльной стороной ладони. – Я б согрелся. И я это – отдам.

Он щёлкнул пальцами официанту, и тот подошёл с каменным лицом.

– Слушай, друг, чё у тя из крепкого есть?

– Я сейчас принесу винную карту.

– Э, ты мне водочную принеси!

Официант притормозил, выдавил улыбку и, кивнув, ушёл за алкогольным меню.

Мне стало неловко от такой шутки, но виду я не подала.

– Хэ, винную, слышь, – Ваня цокнул языком и посмеялся, – дебил.

Официант принёс папку с надписью «Винная карта» и протянул её Ване.

– Слышь, ты прикалываешься или чё?

Официант тяжело вздохнул, открыл её и показал на раздел крепких напитков.

И тут я поняла, что Ваня вообще не шутил. Меня накрыло таким испанским стыдом, что я разом засунула в себя три креветки. А так-то королевские креветки в кляре для моего рта – всё равно, что банан для обезьяньей задницы.

Я не знаю, почему мне полезли в голову такие странные сравнения. Я вообще не знаю, как нужно было себя чувствовать, когда человек реально просил водочную карту.

– Во, это давай, – Ваня ткнул там на что-то, потом ещё на что-то. – И вот этого два.

Официант серьёзно спросил:

– Что-то ещё?

– И вот это, – мигом ответил Ваня и отложил карту подальше от официанта. – Потом ещё посмотрю, – а когда тот отошёл, нагнулся ко мне и шёпотом спросил: – У тебя ж хватит?

Я кивнула.

Внутри снова жгло, но я уже не могла сказать, что очень приятно. Но буквально через пару секунд это изменилось.

– Обалдеть, – Ваня проглотил последний кусок стейка и откинулся на спинку стула, – у тебя такие глаза огромные. Синющие. Это линзы?

Я помотала головой и прикусила губу. Вот как так в одно мгновение он мог вогнать меня в краску и поднять из ямы стыда на сколько-там-метров-над-небом?

– Кулон у тя классный!

Я похихикала и в тот же момент сама поняла, насколько дебильно, но не успела я покраснеть, как Ваня сказал:

– А неплохо мы тогда отметили, а?

– Да, мне понравилось, – я взяла салфетку, чтобы просто занять руки. – И спасибо, что… помог мне с этим придурком.

– Угу-угу, – Ваня принялся за бифштекс и настойчиво высматривал официанта.

Тот вскоре пришёл с четырьмя порциями алкоголя, две из которых тут же отправились за бифштексом.

– Слушай, а так-то там кто-то живёт?

– Где?

– На даче твоей этой.

– А… она ж не моя.

Он замер, покивал и продолжил есть. Какое-то время ел молча, и мне было неловко. Я не знала, что делать и говорить. Поэтому тоже стала есть, хотя есть совсем не хотелось. Я ела и смотрела на его всё ещё влажные волосы, густые брови и идеально ровный нос.

Его олимпийка тоже не высохла, и мне так захотелось его согреть, что аж в груди защемило.

Он продолжал есть и пить. Прикончив свои четыре порции, присосался к согревшемуся Танькиному коктейлю.

Захмелевший, поднял на меня глаза и растянул такую широкую улыбку, что мне аж стало неловко.

– А тебе, малая-то, сколько лет?

– Четырнадцать.

Он не отрывал от меня взгляда, потом цокнул и сказал:

– Жаль.

Я ждала продолжения, но он снова вернулся к еде. Уже почти что носом водил по очередной тарелке. Вот-вот прикончит всё, что Танька заказывала.

– П-почему?

– А?

– Почему жаль?

– А-а-а, – он опять заулыбался и выпрямился. – Была бы ты постарше, – он облизнул губы и медленно закивал.

У меня аж кровь к низу живота прилила.

– А… тебе сколько?

– Мне-то? А сколько дашь?

– Ну… не знаю… семнадцать?..

– Ну почти, – он потёр в уголках рта. – В прошлом году было. А так я уже дядя большой.

– А ты чё не ешь почти? Тебе помочь, может?

– Ну… давай…

Он быстро расправился со всем, что было на столе, запрокинул голову и рыгнул.

– Пардоньте. О-о-о, – он глянул на телефон, – чё-то я засиделся. Тему одну надо разрулить. Ну ты это, звони, если чё, – он встал. – И спасибо, как говорится, за хлеб-соль и рассол, – посмеялся, а я таращилась на него, всё не решаясь сказать, что телефона его у меня нет.

Наконец, когда он уже стал уходить, я окликнула его, но голос сорвался, и это было больше похоже на накаутированного петуха.

– Ва-А-ань!

– А?

– У меня номера твоего нет.

– Какого номера?

– Телефона… ты сказал, звонить…

– А! Так это, давай забью, – он протянул руку за моим телефоном, и я послушно его ему отдала. – Пароль?

– Два, два, пять, восемь, девять, один…

– Два… два… Вбей сама, а…

Он вернул мне телефон, я ввела пароль и снова отдала ему. Он записал свой номер и положил на стол.

– Ну всё, я побежал, – махнул рукой и реально почти что пустился в бега.

Я смотрела ему вслед и не могла понять, то ли я счастлива, что провела время с ним, то ли готова снова биться в истерике из-за того, что он ушёл.

Тут я заметила на себе взгляд того самого официанта, смутилась и попросила счёт.

Я б на его месте постеснялась бы так таращиться.

Глава 4

Прошло два дня, но я ему не звонила. Думала написать, типа ха-ха а вот и мой номер. Но никак не решалась.

Зато объявилась Танька и даже позвала погулять. Она всё ещё не знала, что Ваня мне понравился. Я, конечно, делилась с ней почти всем, но вот про парней ей говорить не стоило. Если я не хотела, чтобы все об этом узнали. Танька была треплом и не понимала, кому и что стоит рассказывать.

Как-то она растрепала, что попробовала абсент у отца в шифоньере, а потом удивлялась, что до него это дошло, и он вдул ей по полной.

Чтобы весть о моей влюблённости дошла до Вани, я точно уж не хотела. Как бы там ни было, я придерживалась традиционных взглядов на то, кто должен делать первый шаг. Мне хотелось, чтобы Ваня сам проявил инициативу и, может быть, даже завоевал меня. Я бы вряд ли этому противостояла, но вот этот вот ритуал всегда казался мне чем-то прям важным.