Островитяне

От его последних слов мы с Лоуви покатились со смеху.

— Да, зато она на плаву! — объявила Лоуви.

— Можно нам здесь ее оставить? Пока не найдем другого места?

— Ну пожалуйста! — умоляющим голосом сказала Лоуви. — Если ты нам разрешишь, мы ее отмоем — и будет у нас своя лодка. Джейк скоро получит права. Ты тоже, если захочешь.

Этот аргумент явно произвел на Мейсона впечатление. Я видел, что он обдумывает такую возможность. Мы и раньше много говорили о том, чтобы получить права на вождение катера.

— Может быть, это наш единственный шанс, — добавил я умоляющим голосом.

— И вообще, мы сделали хорошее дело, — заметила Лоуви. — Очистили протоку от мусора. Лодка там просто валялась. А мы ей подарили новую жизнь.

— Ну ладно тебе, — продолжил уговаривать я. — Зато у нас теперь будет своя лодка. Собственная. А мы будем ее экипажем.

— Ладно, — отрывисто произнес Мейсон. — Я соглашаюсь только потому, что мама обычно в кровати или на диване у того окна, которое выходит в другую сторону. Этого она не увидит. Но только вот что. — Он по очереди указал на нас пальцем. — Будем считать, что я не имею никакого отношения к этой вашей дурацкой затее.

— Ты не хочешь собственную лодку? — удивился я.

Мейсон покачал головой.

— У нас в городе, если бы вы что-то такое сделали, к вам тут же бы явился полицейский и стал задавать вопросы.

— Но ты разрешаешь нам ее здесь оставить? — уточнил я.

— Ненадолго. Пока не найдете другое место.

— Спасибо, Мейсон, — сказал я и хлопнул его по плечу.

— Ну-ну, — проворчал Мейсон. — Да, и еще: вы оба ненормальные. И вам нужно в душ. А то здесь прямо будто бы великан пукнул.

Лоуви подошла поближе, вид у нее был серьезный.

— Мы все даем слово молчать, хорошо? Теперь это наша лодка.

Мейсон посмотрел на нее с сомнением.

— Вы вроде бы сказали, что нашли ее.

— Так и есть.

— Зачем же молчать?

— А затем, чтобы, когда мы ее починим и отмоем, никто не попытался у нас ее отобрать. Обидно будет трудиться зря!

— Ладно, понял, — пробурчал Мейсон.

— Она у нас заблестит, — сказал я, уже почувствовав себя хозяином лодки. Собственно, это была моя первая в жизни лодка.

— Надо ей дать название, — заметила Лоуви.

— Например, «Стервятник», — предложил Мейсон.

Мы рассмеялись. Грязь на лодке была серой, она действительно напоминала падаль.

— Нет, нужно благородное название, — возразила Лоуви.

— Может, «Краб-Скрипач»? — предложил я. — Мы ее нашли в иле, она маленькая и проворная.

— Отлично! — воскликнула Лоуви. — А теперь давайте отчистим «Краба-Скрипача», а потом отгоним каяки на место.

Журнал Джейка Поттера

У краба-скрипача одна большая клешня. Его так называют потому, что когда он машет этой клешней, то будто бы играет на скрипке. У природы полно таких смешных сюрпризов.

Глава 13. Преступление и наказание

Стоит жизни наладиться — и все сразу портится совсем

Вечером у меня болело все тело, и я так устал, что едва съел гамбургеры, которые Хани пожарила на ужин. Ничего особенного она не готовила, главное — все свежее, и после длинного дня они показались очень вкусными.

Я был такой грязный, что душ принял снаружи, причем дважды, снял всю одежду, а в дом пришел, завернувшись в полотенце. И все думал, как сказать Хани, что мне нужны новые кроссовки.

После заката насекомые запели свои ночные песни: они звучали то громче, то тише. Звук вливался через окно в кухню, где я писал папе очередное письмо. Я улыбался, рассказывая папе, как мы нашли «Краба-Скрипача», а потом не забыл вставить в письмо все подробности увиденного в протоках.

Подошла Хани, положила руку мне на плечо.

— Папе пишешь?

— Как раз закончил.

— Вот и хорошо. Я тоже решила ему писать.

Я улыбнулся. Видно, что моя бабушка старается. В доме стало гораздо чище — Хани и уборщица миссис Симмонс, мисс Дана, поработали на славу. А еще Хани приняла душ и надела розовую блузку, которую я никогда раньше не видел.

— Ну и что ты мне сегодня покажешь? — спросила она.

Мне не терпелось поделиться с ней своими рисунками.

— Мы сегодня плавали на каяках. И в протоках было много всего интересного. — Я придвинул тетрадку к ней поближе. Показал зарисовку белой птицы, взлетающей с илистой отмели. — Мне кажется, это белая цапля.

— Думаю, ты прав. Посмотрим, что про нее известно. — Хани взяла определитель и очень скоро нашла в нем белую цаплю. Принесла книгу к столу. — Да, белая цапля. Она вся белая, только лапы черные, а в самом низу ярко-желтые. Много лет назад дамы мечтали о том, чтобы шляпку их украшало пышное перо белой цапли. Поэтому цапель этих почти истребили. — Бабушка сокрушенно покачала головой. — Ради дамских шляпок. Но после принятия Закона о перелетных птицах цапель стали охранять, и теперь их число значительно выросло.

Я подумал: прикольный факт, нужно поделиться с Мейсоном.

— Что тут у тебя еще? — Бабушка перевернула страницу, усмехнулась. — Краб-скрипач. Правда, они очень забавные?

Мы хором рассмеялись.

— Ты же знаешь, что все, которые с клешней набекрень, — самцы. У самок клешня не такая большая. А самец размахивает этой своей клешней, когда ищет пару. Ну и драться ею удобно. Но в основном она для красоты.

Я подумал про нашего «Краба-Скрипача», но Хани про него рассказывать не стал — и картинку рисовать тоже. Мы ведь договорились с Мейсоном и Лоуви, что подождем подходящего момента, а потом уже откроем наш секрет.

— Ты плавал на каяке по болотам… — не без зависти сказала Хани.

— Да, и там очень красиво.

— Верно, — кивнула Хани, усаживаясь в свое кресло. — Именно болота дают нам нашу самую вкусную еду: крабов, креветок и устриц. Болотная вода их омывает и кормит. За это мы и любим наши болота. Вот только внешность обманчива, — добавила Хани, подняв вверх палец. — Там нужно постоянно помнить об осторожности. Властелины болот — приливы, а они не прощают глупостей. — И она бросила на меня строгий взгляд. — Помни об этом. Вода отступает быстро, но и приходит очень стремительно. Забудешься — застрянешь посреди ила. Такое часто бывает. И еще в протоках можно заблудиться. А потом сидишь и ждешь, пока тебя спасут.

— Лоуви мне об этом говорила.

— Лоуви у нас умница. Ты ее слушай. Она тут всю жизнь прожила. Я тоже хочу, чтобы ты все-все-все узнал о наших болотных краях. О красотах и об опасностях.

— Про ил я уже знаю, — заметил я с кривой усмешкой. — Он вонючий.

Хани рассмеялась.

— Уверяю тебя, к его запаху можно привыкнуть, — ответила она. — Для меня ил пахнет домом.

— Вот я и привыкаю.

— Я так и думала. Нужно просто помнить о том, что таится в иле. Можно очень больно порезаться о ракушку — края у них острые как бритвы. Иногда даже обувь разрезают.

Я сглотнул, вспомнив, как ходил по илу босиком.

— А еще тебя может засосать, причем всерьез, — усмехнулась Хани. — Потом, когда вылезешь, пахнуть будешь отнюдь не розами.

— Верно, — подтвердил я, кивая.

Зазвонил телефон, мы оба вздрогнули. Переглянулись, и я понял, что нам обоим пришла в голову одна мысль: звонок от моих родителей. Хани пошла к телефону, я — следом.

— Алло? — Голос ее звучал напряженно. Потом в нем послышалось удивление. — А, добрый вечер, Пожарник Рэнд. Что? — Улыбка угасла, бабушка снова взглянула на меня. — Да, конечно. Сейчас приедем. — Бабушка повесила трубку. — Странное дело. Пожарник Рэнд говорит, что у него небольшая проблема и нужно срочно привезти тебя на пожарную станцию. — Бабушка приподняла бровь. — В чем дело?

Я сглотнул и пожал плечами. Но предчувствия у меня были нехорошие.

— Ладно, иди обуйся. Надо ехать.