Страница 4 из 14
Еще вяло ругают умников, которые набрали золота и ушли с прорывом из города, чтобы спасти народ Стражей когда-то в будущем.
– Если бы эти тридцать самых сильных воинов остались с нами, мы бы могли Червей разгромить и гнать до самой Каны, где утопили бы всех до единого! – раздаются такие глупые слова.
Даже эти совсем детски-наивные разговоры я слышу от сильно нервничающих Стражей из-за задерживающегося штурма с нашей стороны.
От тех, кто стоит в дозоре, и я понемногу запоминаю места, где прячутся часовые Стражей. Пока один шуметь не стану, лучше устроим заваруху Стражам в светлое время, да еще под прикрытием двадцати арбалетов.
Так и сделали, на следующий день за час до начала сумерек я снова незаметно пробрался за стену, прошел подальше и начал вырубать один за другим дозоры, создавая вид, что я бегу к стене. На крики погибающих воинов выскочили несколько десятков Стражей и пусть они оказались совсем не близко, скорее по центру своего района, все же десяток метко пущенных болтов нашел свои жертвы.
Не все они оказались убитыми, однако если к моим зарубленными шести Стражам добавить еще десяток убитых и раненых, то получается, что почти четверть врагов не смогут теперь сражаться, как они умеют.
На второй раз так подставить Стражей уже не вышло, поэтому я еще записал на свой счет троих дозорных и завязал пока с походами в тыл противника. Они быстро учатся, снова попадать в заранее подготовленную ловушку мне нет никакого смысла.
Теперь осталось против нашей армии не больше полусотни противников, первая партия из сорока крестьян и их командиров прокачалась полностью в Скале, а сегодня вечером их сменит вторая партия.
Я присматриваю, как они прокачиваются, когда на следующий день они уезжают и уходят пешком, передаю с ними весточку командирам, что завтра последний штурм, поэтому пока людей на прокачку посылать не нужно.
Скоро они напрямую будут проходить эту пару километров, как хозяева города и сразу попадать в Скалу без этого обходного маршрута в двадцать километров. Как и мы, кстати.
Теперь у крестьян есть восемьдесят усиленных бойцов, они встанут в первые ряды атакующих и должны будут захватить первые укрепления со своей стороны.
Всем уже надоело такое ожидание на передовой, хочется добить Стражей и вернуться в присмотренные дома к присмотренным бабам. Зажить нормальной жизнью суровых воинов-завоевателей, обильно лопая запасенные перед тобой хозяевами-предшественниками жирную рыбу и вкусное мясо.
Через час после завтрака, который мы все опять не ели, раскрылись ворота и во главе с нами на битву вышли арбалетчики и копейщики, прикрытые так же щитами. За первым строем виднеются все остальные воины, не дать нашим мужикам поучаствовать в последнем штурме у нас не получится точно.
Мы с приятелем в глухих шлемах и еще прикрываемся, больше для виду, длинными щитами, за которыми обычно стоят арбалетчики.
Проходим те дома, в которых уже засели наши, отправляем их помогать нести щиты и маршируем дальше, прикрывая собой нашу прямую линию фронта с боков.
Несколько стрел попадают в щиты и в нас самих, я уже чувствую, что сегодня у меня добавится синяков от тяжелых попаданий.
За нашей спиной на стене разожжен костер из еловых веток, из которого валит серо-белый дым и с противоположной стороны я слышу клич наших крестьян, с которым они идут в последний бой.
Атакуем с обоих сторон довольно слаженно. Только нашим союзникам с той стороны сказано в бой не лезть, просто отвлекать внимание Стражей и выбивать их из стрелкового оружия.
Впрочем я уверен, что получившие новую силу крестьян не преминут ее испытать и полезут врукопашную. Потери окажутся больше, чем я обещал армии, только они сами приказ не выполнили, так что переживать лишнего не стану.
Это суровый мир. Который мне нравится.
Так и идем медленно между домами, откуда время от времени выскакивают Стражи и гибнут сразу же от болтов или наших с Норлем мечей. Гибнут, однако пытаются изо всех сил добраться до нас с приятелем и таким образом сразу же подставляются под выстрелы в упор. Потом их добивают копейщики или другие арбалетчики, все хотят побольше набить оставшихся последних врагов и поднять еще раз уровень в Скале.
Все же с пяток Стражей я зарубил, как и мой приятель, на нашу сторону высыпали почти все оставшиеся враги.
Когда выходим на крайнюю улицу, где встречаем последнюю атаку Стражей, уже видим идущих навстречу крестьян, прорвавшихся сквозь жидкие цепи обороняющихся со своей стороны и вскоре мы встречаемся лицом к лицу.
Несколько окруженных Стражей все же бросают оружие и пытаются сдаться, только распаленные схваткой мужики никого не берут в плен, а сразу же добивают врагов.
Эх, я бы пленников оставил использовать, что-то они могут знать из того, что их бабы не знают.
Да и для тяжелой работы тоже. Впрочем с такими деньгами проще свободных зимой мужиков в селах нанять за заработок и возможность прокачки. И сторожить никого не надо, это тоже немаловажно.
Только народному празднику с добиванием еще живых Стражей мешать не стану, просто не успею, да и не послушаются меня сейчас распаленные гневом мужики.
Основное – что здесь оказалось самое главное, мы уже знаем с Норлем и делиться такой информацией ни с кем не собираемся. Еще и девать эти горы золота некуда пока, запасов в замке хватит на пару лет тотальной войны уже. Лучше постоянно за хозяйкой дома присматривать, чтобы подпол не вскрыла и не начала золото выбрасывать в речку. Если догадается, что ее друзья из прежней жизни – не придут больше никогда за своим добром.
Впрочем, узнать о судьбе беглецов ей не откуда пока.
Поэтому оставлю дом за мной и чтобы охранники из крестьян за ним присматривали. А лучше бабу эту переселить куда подальше с детьми, а этот дом под размещение кого-то из своих отдать. Готовит хорошо, вот пусть и хлопочет в лагере для детей, которые будут в воинском духе воспитываться.
Так оно надежнее будет, тем более, что домов пустующих теперь хватает.
Через час Норль в окружении охранников, командиров и посыльных приходит в наш штаб, там я узнаю итоги последней битвы за город.
– Нашли девяносто пять трупов Стражей и десяток баб, то ли сами себя убили, то ли мужья успели. Подростков старались не бить на смерть с нашей стороны, старались обезоружить, поэтому еще в плен с полсотни попало. Крестьяне, которые шли от реки, наоборот, никого жалеть не стали, накосили шестьдесят человек.
– С нашей стороны пятеро погибших и восемь раненых, с той стороны пятнадцать погибло и всего пятеро ранено. Стражи напоследок никого не жалели, – читает ему по бумаге один из редких тут грамотных крестьян.
– Да, зря они не послушались приказа стоять на месте. Всего тысяча воинов осталась у нас. Ладно, разбирайте дома и баб, теперь уже некому стоять между вами и всем завоеванным, – разрешаю я официально. – Размещайте вещи трофейные и отдыхайте. Только дозорных выставьте, пару человек всего к реке, больше не требуется. По последним данным разведки врагов у нас тут больше совсем нет.
После полной победы Норль продолжает устраивать жизнь, теперь переписывает имеющиеся гостиницы и трактиры на территории прибрежного района, что нужно поправить в укреплениях и как поступить с горами мертвых тел.
Куда хоронить тела погибших – сразу разобрались, я про это сказал, теперь наши пленники, и взрослые и подростки, жгут огромные костры, отогревая землю на высоком берегу около развилки рек.
– Сделаем две братские могилы, одну внизу для Стражей, просто посчитаем сколько их там наберется и напишем, что погибли, храбро сражаясь. Что они – очень сильные воины и уступили только нашем доблести и могучему мужеству. Зато вторую могилу для наших сделаем на самом верху и потом там памятник воина с копьем, например, поставим погибшим борцам за народное дело, – говорю я Норлю и командирам, как нужно устроить захоронения.
– Запоминаем этот день и каждый год в начале зимы собираем людей около памятника, особенно всех детей. Рассказываем, как нелегко устанавливалась в этих землях народная власть, сколько пришлось воевать за счастье простого народа. Сколько погибло наших товарищей в кровавой борьбе, отдали свои жизни за справедливое будущее.