Страница 21 из 58
Я последовала за Софией вниз по лестнице и в кухню, где трое мальчиков помогали миссис Келлер готовить печенье.
— Эмерсон, я очень рада, что тебе лучше, — сказала миссис Келлер, вытирая испачканные в муке руки о фартук. — София, почему бы тебе не показать Эмерсон, как нужно накрывать на стол?
— Миссис Келлер, прежде чем я это сделаю, скажите, можно ли мне взять телефон и позвонить другу?
Она подошла к раковине и начала мыть посуду. Повернувшись ко мне спиной, она сказала:
— Разве мы это уже не обсудили? Иди с Софией и накройте на стол.
Я сделала, как она велела, а затем съела курицу, пельмени и печенье за большим овальным столом вместе с остальными детьми. Мистер и миссис Келлер ели за отдельным столом поменьше. Дети много болтали, а вот взрослые молчали. Все, о чем я могла думать, это о Джексоне. Пока я набивала рот вкусной домашней едой, он, вероятно, ел хлопья в третий раз за день. Я боялась настаивать на том, чтобы позвонить ему, но еще больше боялась потерять с ним связь.
Среди ночи я прокралась на кухню, сняла телефон с зарядного устройства и вернулась в спальню. Я была единственным жильцом на третьем этаже, так что могла рассчитывать на уединение. Я набрала номер дома Джексона. Было два часа ночи, но он ответил после первого гудка.
— Алло? — сказал он.
— Привет.
— Эмерсон? Ты почему шепчешь?
— Сейчас два часа ночи, и Келлеры не хотят, чтобы я тебе названивала, — мой голос надломился.
— Почему?
— Ну, они очень строгие, — пояснила я.
— Они не могут быть хуже твоего отца.
— Нет, это другое. Они хорошие люди, но помешаны на правилах.
— А какие именно правила?
— Слушай, я постараюсь звонить каждую ночь, но сомневаюсь, что нам позволят увидеться, пока я здесь не приживусь и не заслужу их доверие.
— Но они хорошо с тобой обращаются?
— Да, я в полной безопасности. Тут живут здоровые, счастливые дети. А маленькая девочка — просто очаровашка.
— Хорошо.
— Что «хорошо»?
— Что с тобой все в порядке. Мне звонила Паула и сказала, что отвезла тебя в Нью-Клейтон.
— Зачем?
— Хотела объяснить мне, что она нашла тебе очень хороший дом и попросила меня соблюдать дистанцию.
— Соблюдать дистанцию?! — возмутилась я громким шепотом.
— Тише, Эм! Не лезь в неприятности только для того, чтобы позвонить мне.
— Что ты такое говоришь, Джекс?
— Да ничего, я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Тебя же могли отправить вообще к черту на куличики, к каким-нибудь засранцам. Могло быть и хуже, понимаешь?
— Прошли лишь сутки, а меня уже тошнит от людей, говорящих мне держаться подальше от неприятностей. Я ничего не сделала. Разговор с тобой не принесет никаких проблем. Это смешно. Я найду способ звонить тебе несмотря ни на что.
Последовала продолжительная тишина.
— Черт, как же я соскучился, — сказал он.
— Я тоже по тебе скучаю. Не волнуйся, я буду звонить тебе, и мы обязательно скоро увидимся.
— Я все думаю о нашем поцелуе…
— Правда?
— О том, какая ты сладкая, — Я резко выдохнула. Никто раньше не разговаривал со мной так. — О звуках, которые ты издавала, когда я целовал твою шею, — его голос был низким, напряженным.
— Джекс, чем ты занимаешься?
— Думаю о том, как сильно я хочу поцеловать тебя… и прикоснуться к тебе, — ответил он тихим голосом.
Сердце бешено колотилось.
— Ты засыпаешь.
— Не-а, ни капельки. Эм, ты трогаешь себя, когда думаешь обо мне?
Меня охватило смущение. До этого мы с Джексоном никогда не говорили о таких вещах.
— Ну-у…
Он рассмеялся.
— Не нужно смущаться. Мы же знакомы целую жизнь.
— Поэтому я и смущаюсь. — Для подростков нашего возраста, особенно если это мальчик и девочка, непривычно так открыто говорить о подобных вещах. Мы вместе познавали себя. В нашей жизни не было взрослых, которые могли бы помочь нам в этом. Мы с Джексом растили и воспитывали друг друга.
Дело было не в том, что он делал или, о чем спрашивал. А в том, что он мог спокойно сказать об этом мне, человеку, о котором он фантазировал, и при этом знать, что все будет в порядке, что я пойму его. Осознав это, я полюбила его еще больше.
— Я просто надеюсь, что ты думаешь обо мне. Я очень скучаю по тебе, вот и все, — сказал он.
— Да я только о тебе и думаю круглые сутки, дурашка.
— Ха! Вот это моя девочка. Так что, завтра в новую школу, верно?
— Ага.
— Круто. Пожалуйста, держись от всяких Хантеров Пылесосов подальше.
— Я позвоню тебе завтра.
— Хорошо.
Прошло несколько секунд тишины, пока я не прошептала:
— Спокойной ночи.
— Сладких снов, Эм.
Мы разъединились. Я уснула со сложенными на животе руками, представляя, что лежу рядом с Джексоном, и это его руки обнимают меня.
На следующее утро меня разбудил запах французских тостов и бекона. Еще даже не распахнув глаз, я уже улыбалась.
— Чему это ты улыбаешься? Ты чуть не спалилась. Я прикрыла твой зад.
Я открыла глаза и обнаружила серьезную Софию.
— Что? Ты о чем это?
— Утром мы с миссис Келлер принесли тебе выстиранные вещи, и телефон торчал у тебя из-под одеяла. Я завернула его в рубашку, но ты была на волосок от катастрофы.
Я села в постели и прижала руку к груди.
— Ох, дерьмо.
— Следи за языком, — прошептала она. — Мистер Келлер не терпит дурную речь.
— Я смотрю, мистер и миссис Келлер вообще ничего не терпят.
— Послушай, это место — единственный дом, что я когда-либо знала. — Она заговорщически наклонилась ко мне. — Но я слышала много историй от детей, которые здесь жили, и я не хочу знать, что там происходит, хорошо? Мистер и миссис Келлер строгие, но не злые, и я думаю, что они хорошо заботятся обо мне. Я не хочу все испортить. Есть какое-то высказывание… ну, знаешь, о зле?
— Знакомое зло лучше неизвестного?
— Да, вот именно.
— Ты пробыла здесь долгое время, поэтому так считаешь. Спасибо, что прикрыла меня, но не надо в следующий раз подставляться.
— Все в порядке. Не хочу, чтобы тебя выгнали в первую же неделю. Ты единственная, кто захотел пойти со мной в библиотеку.
Я выскользнула из постели и натянула джинсы из сложенной стопки на комоде.
— Во сколько мы уезжаем?
София взглянула на часы.
— Без десяти восемь. Сначала мистер Келлер завезет тебя, а потом меня.
— Что насчет мальчишек?
— Миссис Келлер обучает их на дому.
— Почему?
— У Томаса аутизм, а близнецы очень отстают от сверстников, потому что их обучением никто раньше не занимался.
— Оу.
Мистер и миссис Келлер кажутся ангелами, если забыть про их сумасшедшие правила. То, что они делали, было достойно уважения. И наверняка у них были существенные причины ввести все эти правила. Но лично я просто не могла вообразить свою жизнь без Джексона. Они просто не понимали, как сильно мы с ним нуждались друг в друге.
Пока я расчесывала волосы перед зеркалом, висящим над комодом, в его отражении София смотрела на меня с неприкрытым любопытством.
— Что?
— Кому ты вчера звонила? Ночью? — голос ее был мягким, неуверенным.
Я развернулась к ней лицом.
— Своему парню.
— У тебя есть парень? — ее щеки заалели. Она подошла к моей кровати и плюхнулась на нее с легкомысленной улыбкой. — И какой он? Как его зовут? О Боже, а вы уже целовались?
Я направилась к ней с расческой в руке. Она уже была одета и готова к школе, но на голове образовался колтун. Расчесывая ее, я рассказывала абсолютно все о Джексе, будто мы с ней были давно потерянными сестрами.
— Он высокий, красивый и мускулистый, — хихикала я. — Отличный пловец и великолепный писатель. У него сияющие темные глаза, золотисто-каштановые волосы и загорелая кожа. Он правда очень красивый.
— Ну, а поцелуи? Расскажи мне о них, прошу тебя. Я просто умираю, как хочу узнать. Каково это?