Страница 54 из 56
— Сюда, — кивнула богиня, взглянув на меня. — Ты удовлетворен?
— Даже больше, чем хотелось бы! — поспешно кивнул я. — Тут не забалуешь!
— Не желаете продолжить осмотр? — подозрительно вежливо спросила Айа. — Я думаю, что в следующий раз тебя сюда и пряником медовым не заманишь!
Глава 27
— А! — Я махнул рукой. — Погибать, так с музыкой! Веди, Сусанин!
— Всегда пожалуйста! — засветив в радушной улыбке крепкие желтые зубы, так не вязавшиеся с его почтенным возрастом, воскликнул лодочник. — Нам предстоит спуститься в Малебольдже, больше известного, как восьмой круг ада. На самом его дне, за замерзшим Коцитом, в глубокой расселине находятся Медные ворота Тартара, охраняемые великанами-гекатонхейрами. Это и есть наша конечная точка. Примерно мили через две лодку придется бросить. Слышите шум? Это Флегетон кровавым водопадом падает вниз с огромной высоты. Так что восьмой и девятый круги придется пройти ножками.
Чем ближе к водопаду приближалась лодка, тем сильнее становился шум. Наконец Харон погреб к берегу.
— Хватит, — сказал он, ловко выпрыгивая из лодки на землю. Дальше пешочком, на своих двоих.
Когда все выбрались из лодки, Харон в одиночку вытащил её на берег. Он тщательно очистил днище от гноя пучком травы, а затем спрятал посудину в густых зарослях росшего неподалеку кустарника.
— Так будет надежнее, — сказал он, скептически осмотрев творение своих рук.
Через полчаса путешественники остановились на краю гигантского провала, подобного амфитеатру, уступами спускающегося вниз. Где-то на дне блестел вечным голубым льдом замороженный Коцит. Чуть поодаль, рассыпаясь на лету рубиновыми брызгами, низвергался вниз кипящий Флегетон.
— Колоссально! — Я не смог сдержать изумленного вздоха. — Это похоже на шахту алмазных приисков. Только в несколько раз больше, — прикинув размеры, сообщил я попутчикам. — Мне довелось в таких побывать… Тогда я был поражен её размерами — на грузовике, спускающимся по спирали, чтобы достичь дна уходило несколько часов. Но здесь… А чего все эти люди на уступах делают?
— Каждый уступ — определенное наказание, — пояснил Харон, — за определенный проступок. Нам придется пройти все десять уступов… Конечно, зрелище не для слабонервных, так что берите себя в руки, и вперед.
— Чего-то мне этот круг напоминает, — задумался я. — А, вспомнил — детскую игрушку-лабиринт, ну там где шарик катается.
— А ведь, и вправду, похоже, — согласилась Айа, которой нечасто доводилось посещать эти мрачные края, — все эти рвы…
— Злые щели, Малебольдже, — подсказал Харон. — Щелей десять, они отделены друг от друга перекитами. И так до самого центра, где находится вход в колодец на девятый круг, в глубине которого вечно замершее озеро Коцит. Восьмой круг мы минуем без всяких проблем, вот по этим каменным гребням, — указал он на некое подобие каменных мостов, — которые пересекают рвы и валы до самого колодца.
Нарочито вальяжной походкой лодочник взошел на каменный мост и поманил за собой остальных путников.
— Держитесь поближе, — попросил он, — я проведу для вас небольшую экскурсию. Мало ли, вдруг кому-то придется сюда вернуться, — загадочно намекнул он.
— Не каркай! — открестился я от предположения старого пройдохи. — Достали твои шуточки!
— Харон, действительно, хватит! — попросила Айа.
— Ну, ладно, — сдался он, уступив уговорам прекрасной богини, — больше не буду. Но разве никому не интересно, что там, — он кивнул вниз, — творится?
— Еще бы! — ответил я. — Мы поэтому и здесь!
— Первый ров — самый высокий, остальные спускаются все ниже и ниже… — начал свой рассказ Харон.
— Ну, это мы и сами видим, — прервал я его, — и что мосты выгнутые надо рвами — тоже видим.
— Ладно, слушай дальше, глазастый. Перед вами первая щель, забитая голыми сводниками и соблазнителями. Они идут навстречу друг другу двумя шеренгами.
— А их надсмотрщики — черти? — удивленно спросил я, заметив волосатое существо, искусно щелкающее по голым спинам грешников длинным кнутом.
— Бесы, — поправил меня Харон. — Они следят, чтобы ряды грешников не смешивались.
— Ненавижу мучителей! — сквозь стиснутые зубы прошипел я.
— А кто их любит? — риторически вопросил лодочник. — Но и без них тоже нельзя обойтись! Эту работу должен кто-то делать.
Я раздраженно сплюнул себе под ноги и быстро пошел дальше. А чего я хотел увидеть в аду? Вскоре путники достигли второго рва. Еще на подходе к нему в воздухе повис едкий запах нечистот.
— Опять вонь! Опять стигийское болото? — прикрыв лицо рукой, спросил я.
— Моим глазам предстали толпы влипших в кал зловонный, как будто взятый из отхожих ям, — прикрыв глаза, продекламировал Харон.
— Опять Данте?
— Между прочим, гениальный был малый, — сказал Харон. — Вергилий не зря таскал этого стихоплета по Аиду… В этой яме копошатся льстецы, — вернулся он без перехода к предыдущей теме. — Их сладкий яд здесь превращается в дерьмо.
— Пойдемте быстрее, — попросил я, — дух вышибает от этого запаха…
Харон захохотал, но прибавил ходу. Путешественники, закрыв лица руками, быстрым шагом перебежали через мостик над второй щелью. Третий ров оказался заполнен странными деревьями с раздвоенным стволом. По стволу время от времени пробегали огненные искры, а обрубленные верхушки стволов горели негасимым огнем.
— Да ведь это люди! — ахнул я. — Только зарытые вниз головой!
— Точно, востроглазый ты наш! — удовлетворенно крякнул лодочник. — Здесь карается грех церковной коррупции. Грешники вбиты в каменистую землю вниз головой. Жаль, отсюда не видно, но каждый последующий грешник забивает предыдущего еще глубже…
— Постой, — воскликнул я, — но о каком церковном грехе идет речь?
— Ха, — усмехнулся Харон, — есть одно необычное свойство Аида — пластичность. И по большей части вы, смертные, формируете её ландшафт и методы наказания за проступки. Каждый получает согласно своей вере.
— То есть, если я правильно понял, — переспросил я, — именно человеческое сознание ответственно за все здесь происходящее.
— Да, — со смехом ответил перевозчик, — стоит только большому количеству людей поверить в кипящую реку гноя и о том, что им придется в ней мучиться д скончания веков — пожалуйста, всё к вашим услугам!
— Значит, — решить я пролить небольшой свет на один спорный вопрос, — если я, допустим, не верю во всю эту лабуду, то…
— Э нет, батенька! — угадав ход моей мысли, воскликнул Харон. — Извольте подчиняться! Даже если ты ни во что не веришь — тебя все равно будут судить. Это работа Анубиса и его помощников.
— Интересные плоды приносит манипулирование массовым сознанием, — задумался я. — Нужно будет поработать над этим, когда вернемся…
— Хех, думаешь, ты первый? — ощерился Харон. — Боги на протяжении тысячелетий формировали Аид под свои нужды. Манипулирование сознанием — основополагающая дисциплина божественного статуса. Запомни на будущее, внучок! Вдруг пригодится?
За увлекательной беседой мы не заметили, как добрались до моста, пролегающего над четвертой щелью.
— Вот одно из самых интереснейших мест в Аиде — здесь содержатся колдуны, волшебники всех мастей, прорицатели…
— Неужели настоящие волшебники? — засомневался я.
— Самые настоящие, мой друг, — развеял мои сомнения лодочник.
— Менее удачливые конкуренты? — предположил я, вспомнив батюшку Феофана и его отдел.
— Теоретически возможные соперники! — поправил перевозчик. — Тех, кто мог составить реальную конкуренцию божественному правлению, всегда закрывали в Тартаре. Но магов такого уровня не так-то просто уничтожить! Даже полное развоплощение — не выход. Просто ты никогда не будешь уверен, что потерявший телесную оболочку маг, не найдет какой-нибудь способ вернуть её обратно. Да, обратите внимание — головы колдунов свернуты назад, — вновь вспомнил про несчастных мучеников Харон, — чтобы, значит, не видеть им светлого будущего.