Второй сын

Яркое синеватое свечение вспыхнуло справа от юноши, возле основного здания крепости. И почти сразу же оказалось посередине, между крепостью и сражавшимися людьми. Снова вспышка — и невысокий человек оказался прямо перед бесновавшейся обезьяной.

— Комендант лично решил разобраться с этим зверем! — восхищенно воскликнул копейщик.

А дальше ситуация на поле боя стала меняться настолько быстро, что глаза обычных людей не успевали воспринимать ее. Миг — и яростно взревев, огромная обезьяна, окутанная камнями, взмахнула всеми конечностями, пытаясь размазать по земле неожиданно возникшего перед нею человека. Снова вспыхнула синеватая вспышка… толстая молния ударила сзади зверя, снизу вверх, прошивая его насквозь. И ушла в небо, растворившись на огромной высоте. А за ним оказался тот самый человек.

…Бурный поток багровой крови вырвался из тела огромного зверя. Обезьяна снова зарычала… только теперь не яростно, а более жалобно. Выронив импровизированное оружие, она сомкнула лапы вместе, и тут же их широко развела.

Весь камень, который был на ее теле, с огромной скоростью разлетелся вокруг. Похоже, это был способ «достать» слишком верткого и сильного противника. Судя по тому, как пострадали немногочисленные оставшиеся рядом звери — весьма грозный. Но на коменданта не оказавший ни малейшего эффекта — тот в очередной вспышке оказался чуть ли не под самой крепостью. А потом снова неведомым образом перенесся обратно, к своему противнику. Вновь громыхнул чудовищный разряд молнии, еще раз пробив насквозь обезьяну. Та зашаталась… и рухнула. К этому моменту более мелкие звери начали разбегаться не оглядываясь. А подчиненные, отправленные на битвы с сильнейшими из оставшихся зверей, постепенно брали верх. Снова дважды вспыхнуло синеватое свечение, и исчезло где-то внутри крепости.

В этот момент копейщик подошел поближе, и с гордостью спросил:

— Ну и как тебе такое зрелище, Эрвин? Комендант — сильнейший культиватор нашей крепости!

Создавалось впечатление, будто бы комендант — это его друг… или, по крайней мере, дальний родственник. Однако юношу заинтересовало совсем другое:

— Ты сказал… Эрвин? Это мое имя, что ли? Меня так зовут, да?! Но я ничего не помню. Совсем ничего!

В последних словах юноши отчетливо слышно было отчаяние. Во время схватки было не до размышлений. Но сейчас, когда она однозначно закончилась — отсутствие воспоминаний о том, кто он, где он находится, и что вообще происходит… Эти мысли волновали Эрвина все сильнее и сильнее.

— Э-э-э брат… неплохо же тебя зацепило! Может… к лекарям загляни? Авось чего посоветуют… Я в лечениях не очень. И… это… ты служишь в шестом десятке третьей сотни, левая часть. Запомни, иначе сложно будет найти свое место! А лекари там, в форте, — копейщик махнул рукой вправо, в сторону основного строения, построенного то ли на скале, то ли в ней самой.

В этот момент к ним невероятно тихо подошел бородатый здоровяк, с парой коротких секир в руках, изрядно заляпанных кровью. А еще у него в волосах виднелись вплетенные зеленые ленты. Наверное, они что-то означали…

— Иди, иди, — пробасил здоровяк. — Если спросят, почему покинул свое место — скажешь, Райнхольд разрешил. Это я, хе-хе…

Пока они беседовали, последние звери снаружи крепости оказались уничтожены. По всему периметру стены начали раздаваться радостные крики, быстро слившиеся в несколько фраз:

— Победа, слава королю!

— Победа!

— Храни духи короля!

— Хурра!!!

Эрвин медленно побрел в ту сторону, которую ему указали. Тем временем люди, закончив радоваться, принялись за дело. Кто-то стаскивал мертвых — а их оказалось немало. Битва нелегко далась людям… Некоторые помогали раненным — перевязывали их, или начинали тащить. Как раз в сторону основного здания крепости. А большинство под руководством отдельных людей начали разбираться с трупами зверей — расчленяли их, и стаскивать в кучи. Наверное, будут как-то использовать. Например, съедят. Или еще как…

— Стой! Почему гуляешь без дела? — остановил Эрвина низкий, чернявый мужчина с длинной саблей на боку.

— Иду к лекарям. Что-то с головой, — пожал плечами юноша, и наклонил голову, показывая на ранение.

Мужчина кивнул, и тут же отвернулся:

— Эй! Тилло! Ты куда смотришь?! В первый раз, что ли?! Все съедобное — отдельно, всякую дрянь — скидывай вниз, там разберутся. Панцири и конечности насекомых — вон туда. Ядра — в бочку! А у тебя тут что?!!

Стоило юноше немного расслабится, отходя от горячки боя, как голова стала сильнее болеть. И даже начало подташнивать. Казалось, что внутри черепа поселилась колония каких-то крохотных жителей, которые со всех сил долбят в кость. Добавляло «приятных» ощущений шум и суета, царившая вокруг. К тому же, со всех сторон веяло разными эмоциями — странная способность чуять эмоции никуда не делась, добавляя и так раскалывавшейся голове новых неприятных ощущений.

Шаркающей походкой Эрвин добрался до форта. Потом он у кого-то спрашивал… куда-то шел… Но все это уже проходило как-то мимо его сознания. Юноша немного пришел в себя уже лежа на чем-то жестком, деревянном. А рядом стоял старик в забрызганной кровью одежде. И протягивал ему тряпку, от которой остро воняло чем-то непонятным.

— Бери, давай. И прикладывай к ране, — ворчливо и одновременно устало произнес старик.

Эрвин взял протянутую тряпку, и сделал так, как ему велели. Рану прострелило острой болью. Даже сознание прояснилось, прогоняя полуобморочное состояние.

— Я это… ничего не помню. Ни кто я, ни где оказался…

— Ерунда, — отмахнулся старик. — Сам пришел, кость вроде бы целая — значит, все не так уж все плохо. Вспомнишь со временем, наверное. Полежи тут пару часов. Станет легче — вали к себе, не занимай место. И… вот еще…

Он кинул на живот Эрвину темную полоску ткани:

— Как придешь в себя, примотай эту тряпку к голове. Она пропитана лекарством, так что будет полезна какое-то время.

Не прощаясь, он шаркающей походкой двинулся дальше. И только тогда Эрвин понял, что эмоций людей было настолько много, что они просто слились в один общий фон. Причем этот фон пестрел оттенками боли, отчаяния и прочих отрицательных эмоций. Медленно оглядевшись, юноша понял, отчего так было. Он находился в огромном каменном помещении. На высоких колоннах горели масляные светильники, нещадно чадя копотью. А вокруг было множество широких деревянных настилов, на которых лежали десятки раненых. Рядом с ним тоже находилось сразу пятеро человек.

Всюду витал запах крови, и какого-то лекарства. Такой же, как и от тряпки, что Эрвин прикладывал к своей ране. А еще… тут было шумно. Не так как на стене, но при этом очень неприятно. Кто-то тихо стонал, скрежетал зубами или матерился, проклинал все подряд. А отдельные несчастные порой даже орали во весь голос. Но через некоторое время утихали.

Терпя боль, Эрвин прикрыл глаза, и попытался отрешиться. Получалось не очень — он то проваливался в полудрему, то вновь приходил в себя. Промучившись так какое-то время, юноша решил уйти оттуда. Слишком уж сильно давили неприятные эмоции боли и отчаяния от раненых.

Кое-как примотав тряпку к голове, Эрвин вышел. По пути, глядя на других, стало понятно, почему лекарь ему так мало времени уделил, даже не перебинтовав — не было времени. Лекарей оказалось всего пятеро, и они лечили раненных людей как могли — простейшими способами. Возле выхода из помещения лежала пропитанная кровью большая тряпка, на которой насыпью валялись исковерканные и поврежденные конечности — руки, ноги… А еще там виднелись несколько трупов целиком — наверное из тех, что не дожили до помощи, или лекари просто не смогли им помочь. Сглотнув ставшую вязкой слюну, юноша осознал — ему еще очень сильно повезло остаться не только живым, но и относительно здоровым…

Глава 2

Выбравшись обратно, на стену, Эрвин пошел к тому месту, где расстался с копейщиком. Людей стало меньше, да и суеты — тоже. «Исчезли» мертвые туши — очевидно, их уже успели разделать и утащить. Но при этом теперь те, кто остались, были заняты созидательной деятельностью — пара человек тащила куда-то тачку с камнями. Кто-то чистил стену, кто-то — волок бурдюки с непонятной жидкостью к большим котлам, стоявшим недалеко от края.