Фобия

Вид выгоревшего почти до основания кокпита «Кулекса» вырвал его из потока грустных дум. Свернувшись калачиком и зафиксировав себя на дне космолета он стремительно отдалялся от растворяющегося словно видение или туман спец-корабля Патруля. Яркая вспышка, толчок и сильный взрыв вышвырнули его из распадающегося на фрагменты легкого файтера. Брод заметил, как мощный электрический дуговой разряд из удаляющегося корабля-невидимки, словно от некой рукотворной молнии, ударил в «Кулекс» и буквально растворил его на фрагменты. Космолет спас его от неминуемой гибели своим собственным фюзеляжем. Брод ощутил жар на лице и груди, получив удар плашмя крупным разогретым осколком. Броня тяжелого экзо-костюма сдержала удар. Брода раскрутило и отшвырнула еще дальше в сторону Фобии. Внезапная догадка пронзила его мозг.

— Обруч!

Именно по этому трофейному прибору, снятому с Минервы, его отследили и втащили в спец-крейсер, а сейчас точно также отслеживают вне его. Он задержал дыхание, быстрым и четким движением руки отстегнул нейро-шлем, схватился пальцами за нейро-обруч и снял с шеи. ИИ экзо-костюма выдал, что детектор обруча все еще излучает трек-сигнал. Брод хотел было его сломать, но внезапный очень сильный порыв ветра схватил его и, закрутив в некоем сумасшедшем вихре, понес прямо к Фобии. Нейро-обруч он выпустил из руки, пытаясь совладать со стихией. Ветер порывом буквально вырвал его из пальцев. Поверхность планеты приближалась слишком быстро. Единственный ускоритель на раненной ноге едва ли мог исправить ситуацию, хотя Брод и совершал усилия по торможению. И, все же, в последний момент ему пришлось сжаться, подобно пружине, чтоб приготовиться к резкому удару о грунт.

Капсула с Минервой уверенно двигалась обратно к станции. Именно там ее должны были подобрать «Стрелы». Она посылала сигналы в эфир, но не получала ответа. Ей даже казалось, что она тут совсем одна на всю эту бесконечную мрачную Туманность. Глухие удары по корпусу капсулы вызвали приступ нечаянной радости.

— О! Ну, наконец-то! Похоже меня нашли! … Ау! Почему, молчите!?

Минерва порядком устала играть в кошки-мышки. Она не создана была для подобных операций. Ее стихией были разнообразные смертельные и не очень дроны, взрывоопасные вещества и предметы, различные модули и системы. Звуки тем временем стали еще более навязчивые и раздражающие. Она не выдержала и открыла крышку капсулы, осознавая при этом, что снова хлебнет фобирода, из-за которого ее голова и так уже изливает причудливые фантазии, как некие наваждения. При этом, уже полчаса как, они были совсем не прекрасные и восхитительные, а скорее жуткие и пугающие. Ей мерещилось, что она разговаривает со своими малышами, конус-дронами, как с детками, которые каждый своим тоненьким голоском рассказывает ей кого, где и сколько продырявил или вывел из строя. При этом каждый, хвастаясь, хихикал, как какой-то сумасшедший маньяк во время распила очередной жертвы.

Крышка отъехала в сторону, Минерва высунулась и осмотрелась. Вначале ничего подозрительного она не заметила. Станция «Сияние разума» была совсем близко. То тут, то там по пути попадались останки чего-то или кого-то. Именно куски плоти с каплями подобной шарикам крови ее более всего настораживали. Отчего-то было ощущение, что пространство вокруг жило и дышало. Куски какой-то полимерной обшивки странно извивались и шевелились. Внезапно за одной из них моргнул красный тусклый свет, затем еще и еще. И вот все пространство вокруг призрачно и жутковато замерцало огоньками красных угольков глаз, будто Минерва оказалась в старой детской сказке, где маленькая девочка зашла в дремучий темный лес, полный диких и страшных зверей. И, вот, звери те проснулись и открыли свои зловещие красные глазки. «Тьфу ты! Бред!». Минерва сплюнула и, решив, что это чудит ее мозг от передоза фобирода, засобиралась обратно в капсулу. Однако внезапно ее будто током прошибла догадка. Она присмотрелась и явственно узнала своих любимых «малышей». Малютки конус-дроны, потревоженные «незваной мамой», готовились к встрече распаляя свои контурные нагреватели.

— «О, нет! Только не вы! Только не сейчас! … Ну же! Тихо! Тихо! … Я ухожу!» — жуткий холод от осознания сотворенной ею глупости коснулся сердца.

Она сглотнула и как можно тише попыталась лечь на дно и закрыться, но было поздно, слишком поздно. Конус-дроны атаковали маленький кораблик всем роем сразу со всех сторон. Громкие удары, как шлепки, посыпались на капсулу отовсюду.

— Кто-нибудь! Кто слышит! Кто угодно! Помогите! — прокричал она в эфир сразу на всех имевшихся частотах.

Ярко-красная разгоряченная конической формы с небольшим заострением 5-сантиметровая головка пробилась в ней внутрь справа сбоку. Затем точно также еще одна, но снизу, потом еще и еще.

— Помогите — уже не кричала, но хрипела Минерва, примеряя на себе собственную «одежку», сделанную для других.

— Помо… — ее голос утонул в собственных кровавых рвотных испражнениях, когда первый конус-дрон, прожег ее задубелый скафандр и вошел в грудь, как нож в масло.

Боль ушла. Минерва была еще жива, но уже ничего не чувствовала. Конус-дроны разбирали ее на кусочки, за то, что она так опрометчиво дала о себе знать без «оберега», нейро-обруча. Сделав последний вздох, но так ничего и не осознав, она погрузилась во тьму.

Некая неведомая сила несла Брода куда-то в сторону планеты. Ее бугристая местами светящаяся загадочным фиолетовым свечением поверхность стремительно приближалась. Разбиться о ее хрупкие камни Брод не боялся. В тяжелом доспехе это было маловероятно. Пугало Брода то, что он никак не мог вырваться из этого воздушного вихря. Тот был словно наделенный интеллектом, и каждый раз подхватывал его, когда Броду казалось, что он вот-вот прорвется при помощи своего единственного ускорителя на ноге. Однако все было тщетно. Ударом о поверхность Брод проломил грунт и ввалился в собственным закованным в броню телом проделанный кратер. На мгновение он потерял сознание и отрубился.

Брод лежал плашмя на грунте и, не моргая, смотрел в небо. Ему было хорошо лежать тут на дне воронки, спрятавшись от всего мира. Его мозг снова наслаждался конскими дозами фобирода и распространял на все тела умиротворяющие мысли. Внезапно он услышал шорохи совсем рядом с ним на дне воронки. Он обернулся и тут же обомлел от увиденного. Рядом с ним в темно-синем комбинезоне защитников Парпланда лежала Кристал. Ее красивые большие васильковые глаза смотрели на него ласково и добро. Он не мог поверить. Где-то внутри Брод осознавал, что это мираж, хотя его собственный ум упрямо верил виденному.

— Брод, это я — произнесла Кристал и ладошкой погладила его по шлему броне-скафандра.

Он не сдержался и отстегнул головной убор, сняв его с головы. Кожа на щеке ощутила нежное прикосновение бархатистой руки Кристал.

— Я потерялась где-то в пространстве и времени — снова грустным голосом произнесла она.

Лицо Крис приблизилось к нему так близко, что он ощутил ее дыхание. Брод снял перчатку с правой руки и прикоснулся к мягким светлым чуть пепельным волосам девушки.

— Крис — выдохнул он. — Я так виноват перед тобой. Я не смог выбраться и вернуться к тебе… Прости меня.

Ее пальцы прижались к ладони Брода и нежно прошлись по ней, вызывая легкую щекотку. Вместо ответа она легонько улыбнулась. Ее глаза быстро увлажнились и оттуда тонкими струйками потекли слезы.

— Конечно, Брод… Но это все уже не важно. Я сделала непростительную глупость.

Брод прижал ее к себе и поцеловал. Он долго не мог оторваться, пока не начал просто задыхаться от нехватки воздуха.

— Ерунда — выдал он на вдохе, когда наконец отлип от ее губ. — Я выберусь отсюда, вот увидишь. Тогда сразу к тебе… Я найду тебя, где бы ты ни была!

Он смотрел в ее сказочно красивые глаза и не мог никак наглядеться. Лицо Кристал отчего-то на последних его словах начало грустнеть. Такое доброе и милое взору оно уже не улыбалось, но страшилось чего-то. Кристал немного отстранилась от него.