Иллюзионист

— Милая, — мягко произносит капитан, — откуда, по-твоему, судья узнал об этих перчатках?

Она делает ещё глоток — уже из горла бутылки.

— А кто ты такая, чтобы обвинять Иллана на пустом месте? — злюсь я. — Ты даже не знала, что он мёртв.

Её улыбка печальная, почти трагичная.

— Я много чего знаю… То есть знала о нём. Иллан как-никак был моим мужем.

Глава 17

— Ты была женой Иллана?! — выкрикиваю я.

— Если позволите… — перебивает Лео. — Поскольку у нас появился весьма реальный шанс покинуть корабль живыми, можно нам узнать имя нашей похитительницы? И развязать верёвки?

Капитан поднимает взгляд на девушку-иллюзионари примерно моего возраста. Волосы девушки коротко обкромсаны по бокам, а на макушке — соломенные кудряшки. Что-то в её сердцевидном личике не даёт мне покоя. Она достаёт из ножен изогнутый кинжал и разрезает все путы.

— Тогда представлюсь: Аргинья Сан-Пьедрас.

Лео кладёт ладонь на живот, другую убирает за спину и кланяется.

— Леонардо Альмарада из провинции Захарина.

— Лейре Аранг де Лас-Росас, выпускница королевской лузонской военно-морской академии.

Она подмигивает капитану.

— Рената Конвида.

А что мне ещё добавить? Из Шепчущих? Из Руки Мориа короля? Из сожжённых лесов на севере Андалусии?

Кастиан потирает запястье. Одна из его золотых прядок падает на глаза, придавая ему плутовской вид.

— Меня зовут Кастиан, принц Пуэрто-Леонеса, Братоубийца, Бешеный лев, Князь Дорадо и наследник династии Фахардо.

— Это перебор, — кривится Лейре.

— Ты была замужем за Илланом? — снова спрашиваю я. Он иногда упоминал свою жену, но я была уверена, что та погибла в этой бесконечной войне между короной и Шепчущими.

Капитан Аргинья встаёт, опираясь костяшками о стол. Пропустив мой вопрос мимо ушей, она приказывает мне:

— Покажи руки.

Я инстинктивно сжимаю ладони в кулаки. В детстве, когда я впервые оставила человека пустышкой и у меня появились первые шрамы, я их жутко испугалась. Судья Мендес не мог объяснить, что происходит, а больше обратиться было не к кому. Большую часть времени я носила перчатки, поэтому даже Кастиан не видел моих обезображенных ладоней. И только оказавшись под опекой Шепчущих, я узнала, насколько эти шрамы омерзительны.

Но когда капитан Аргинья протягивает мне ладонь, я не чувствую прежнего стыда. Только грусть. Она проводит подушечками пальцев по моим шрамам. Её глаза наполняются слезами.

— Бедная девочка.

На мгновение у меня мелькает мысль: будь моя мама жива, она бы так же со мной разговаривала? Как будто обо мне нужно заботиться и оберегать…

Я делаю неровный вдох.

— Мне не нужна жалость, капитан. Мне нужна помощь.

Она устало вздыхает и отпускает мои руки.

— Я научу тебя контролировать твою силу. И даже отпущу Леонардо и Лейре. Но есть причина, по которой я покинула старый мир и построила новый. Идём, и я покажу тебе.

— А что насчёт Кастиана? — спрашиваю я.

Тёмный взгляд капитана задерживается на принце, как если бы она не знала, что с ним делать.

— Мы не признаём леонесскую королевскую семью. Но я могу также предложить тренировки с моими иллюзионари. Если интересно.

Мы в меньшинстве. Мы слабее. Мы посреди океана. Бороться сейчас не лучшая идея, но мы найдём способ покинуть этот корабль. А пока мы вчетвером выходим следом за капитаном пиратов на палубу.

— Этот галеон — настоящая реликвия, — отмечает Лейре, проводя рукой по полированному дереву. — Он был в лузонском флоте тридцать пять лет назад!

— Сорок, — поправляет капитан. — Один из первых, построенных в том году.

— И как вы его получили? — спрашивает Кас.

Капитан Аргинья подмигивает.

— Выиграла в карты у одного купца.

— Вы шутите, — фыркает Лейре.

Капитан останавливается, держа дверь, ведущую на нижние ярусы.

— Разве похоже, что я шучу?

Лейре поворачивается к нам троим:

— Надеюсь, что да.

На одном из нижних ярусов мы обнаруживаем оживлённые мастерские. Я вдыхаю знакомый аромат ромашки и сушёных трав, лечебных припарок, которые делала Саида, сладкой сиреневой туалетной воды.

— Вы сами изготавливаете ткани? — удивляется Лео, когда мы проходим мимо пожилой пары у ткацкого станка. — Поразительно.

— Мы всё производим сами, приобретая материалы в порту. Даже если мы окажемся в шаге от вымирания, я хочу, чтобы наши традиции сохранялись.

Дальше следует столярная мастерская. Женщина с короткими седыми волосами и смуглой кожей сидит, сгорбившись, над столом и вырезает бороздки на дереве. Узор напоминает мне изящные линии и символы старой крепости, которую я некогда называла домом. Капитан знакомит нас с людьми, они пожимают нам руки. Они хотят пожать мне руку. Мужчина средних лет приветствует меня, жестом Госпожи Теней коснувшись моего лба, и говорит, что я благословлена.

Кастиан восхищённо наблюдает, как все эти пираты обмениваются всем и вся, начиная с пуговиц и напёрстков и заканчивая бутылками домашней агуадульсе и банок с соленьями. Группа детей увлечённо играет в карты. Капитан Аргинья походит к одному из мальчишек и дёргает его за ухо.

— Никаких иллюзий, Эрнан. Будешь мухлевать — потеряешь палец.

Остальные дети смеются над ним, и щёки мальчика алеют. Затем мы проходим кухни, где я узнаю припасы, которые дала нам королева Малого Лузо, включая картошку, которую мы с Лео чистили часами и кастрюлю для тушения рыбы. Мы с ним окидываем всё это недовольными взглядами, но тут к нам подбегает курносая девчушка в грязной рубашке.

— Капитан Арги, — обращается она. — Эльва говорит, что этой добычи нам хватит на весь следующий месяц…

— Джесс! — перебивает капитан. — Законсервируйте всё должным образом и проверьте, чтобы лекари первыми получили всё необходимое для лекарств. Нам не нужна ещё одна вспышка лихорадки.

— Да, капитан Арги. — Девчонка салютует ей и показывает мне язык.

Возможно, она даже младше, чем мне показалась на первый взгляд. У меня сжимается сердце, и я вспоминаю себя в её возрасте. Кастиан переплетает наши пальцы и сжимает мою ладонь. Он подумал о том же, о чём и я?

Весь этот корабль кипит жизнью. Семьи расселены по каютам, дети качаются гамаках. Мы проходим небольшую библиотеку, где две девушки, мои ровесницы, нежно держатся за руки и вместе читают одну книгу. Несколько женщин убаюкивают плачущих младенцев. Здесь есть каюты с пороховыми бочками и другим оружием. В воздухе чувствуется запах железа. А ещё я замечаю тюремную камеру, но она пуста.

«Как здесь решаются судебные вопросы?» — задумываюсь я, а потом вспоминаю, какой они дали нам выбор: потерять память или языки. У Шепчущих принятие решения о наказании было целым делом. Собирался суд старейшин. Я помню, как сама стояла перед Советом… Что было бы, прислушайся они к моим словам?

Я пытаюсь поймать взгляд Кастиана, но его втянула в разговор женщина, ткущая гобелен, добавляя всё новые ряды нити. Изображение только начинается, но уже видно ярко-голубое небо и верхушку короны.

— Очень красиво, — хвалит Кас. Она расцеловывает его в обе щеки.

— Да благословит тебя Госпожа, мой мальчик.

Я чувствую, как напрягся Кастиан, но на его лице играет привычная улыбка, скрывающая истинные чувства. Вроде бы мне он никогда так не улыбался, но не знаю, хорошо это или плохо.

Капитан Аргинья выводит нас обратно на палубу, мы идём в переднюю часть корабля, где нос рассекает морские волны. Это не просто пиратский корабль. Это резервация, которой никогда не было у Шепчущих.

— Как так получилось, что вы возглавляете корабль, полный мориа, капитан Аргинья? — интересуюсь я, снова переходя на «вы».

— Раз уж мы теперь хорошие друзья, называй меня «капитан Арги» и на «ты». Здесь также есть несколько ольвидадос и беженцев из других стран, — добавляет она. — Но первоначально целью этого корабля, Мадре-дель-Мар, было спасение мориа. Я предупреждала Иллана, что король Фернандо изменился, что нам надо бежать. Но Иллан предпочёл восстание. Он верил, что королевство Мемория возродится из пепла. Я же считала, что для этого нужно защищать людей, а не земли. Поэтому я ушла, а Иллан за мной не последовал.