Иллюзионист

Мы не можем взять его в заложники. Он будет сопротивляться на каждом шагу. Есть только один вариант. Я прикусываю кончик перчатки и стягиваю её с руки. Завитки моей магии светятся в темноте. От боли в глазах мутнеет, виски сдавлены тисками. Мягкое белое свечение исходит от моей ладони, обжигая, готовясь найти нужное воспоминание.

Я сжимаю плечо Кастиана.

— Отодвинься.

— Ты не можешь, — Кастиан мотает головой. Мне кажется, или я вижу в его глазах беспокойство? — Ты же знаешь, тебе нельзя.

— Ты же знаешь, я должна.

Лорд кусает принца за палец. Кастиан шипит и отдёргивает руку на секунду, но этого достаточно, чтобы герцог успел закричать:

— Я убью тебя своими руками!

Лео прибегает обратно с верёвкой.

— Если вы его не заткнёте, нас поймают.

— Послушай меня, Антон, — обращается Кастиан к герцогу по имени. — Если ты не прекратишь орать, я позволю робари опустошить твой разум, и от тебя останется одна лишь пустая оболочка. Кивни, если понял.

Герцог кивает.

— Я заберу всего одно воспоминание, — заверяю его, но слова кажутся далёкими. Я подношу подушечки пальцев к вискам герцога, пока Кастиан держит его. Я открываюсь этому теплу, что разливается по всему моему телу. Моя сила подобна крючку на леске, закинутому в море, чтобы поймать рыбку. Боль раскалывает мой разум на части. Я не могу сдержать крик, приходится прикусить язык.

— Стой, Нати! Не надо, — Кастиан сбрасывает иллюзию, и я падаю на колени. Он вновь стал Князем Дорадо. Его дыхание тяжёлое и учащённое, глаза блестят, взгляд мечется между Антоном и мной. — Я сам займусь им.

— Ваше высочество… Она околдовала вас! Она что-то сделала… Мерзкая мориа!

— Да, точно. Я тоже мерзкий мориа, — выплёвывает Кастиан, в его глазах столько боли, что я отвожу взгляд.

Раздаётся хрип и влажный звук лезвия, дважды входящего в плоть, а затем последний вздох. Кастиан опускает тело на землю, оставляя в сидячем положении. Принц смотрит на кровь на своих руках. Когда он убирает волосы со лба, алые пятна остаются на его лице.

— Нам надо уходить, сейчас же, — выдавливает Лео сквозь зубы.

Я бросаю последний взгляд на Асестенью, где на смену праздничному вечеру придёт кровавый рассвет.

Глава 6

Кастиан ведёт нас по тропинке в лес, где вчера он поймал ради меня кролика.

Я вспоминаю, как, покинув пещеру у моря, мы шли по скалистому побережью Сол-и-Перла, через сожжённые деревни, грязные овраги и горы Обсидио, а теперь я следую за ним в лесную чащу. Я продолжаю твердить себе, что не могу доверять человеку, которого знаю только как Кровавого Принца, но разве я не нарушаю это правило с того самого момента, как мы пожали друг другу руки в пещере? Разве я не должна ответить ему доверием, раз он лишил человека жизни ради меня?

Страх гонит меня вперёд, позволяет сосредоточиться, несмотря на хаос в мыслях. Лео бежит рядом со мной. В темноте всё кажется страшным. Листья шуршат друг о друга, деревья словно бы шипят на непрошенных гостей. Насекомые стрекочут, мелкие зверьки прячутся в кустах, красные глаза смотрят из дупла.

За годы странствий вместе с Дезом и отрядом «Рысь» я научилась подавлять свой страх темноты. Эстебан не упрощал мне задачу. В первую нашу совместную вылазку он набил мой спальный мешок кузнечиками, и я с криком проснулась посреди ночи. После этого я старалась спать подальше от остальных и держать нож под рукой. Эстебан никогда мне не доверял, и не проходило ни дня, чтобы он не напомнил мне об этом. Но когда на Шепчущих напали и многие из наших были убиты, это не я выдала нас, а он. Интересно, следует ли он сейчас за Марго, как всегда это делал? Жалеет ли? Мучает ли его совесть?

Веду ли я себя с Кастианом так же, как Эстебан вёл себя со мной?

— Сюда, — командует Кастиан хриплым голосом, похожим на скрип гравия под ногами.

Я освещаю масляной лампой небольшую полянку с валунами вокруг. Лео тяжело дышит и падает на колени, но не жалуется на усталость. Принимает предложенный мной бурдюк и подкладывает свой рюкзак в качестве подушки.

— Отдохнём до рассвета и пополним запасы в ближайшей деревне, — распоряжается Кастиан. — Я дежурю первым.

— Кас… — я испытываю непреодолимое желание дотянуться до него. На мгновение проявляются пятна высохшей крови у него на лбу, словно он пытался, пытался, но так и не смог их стереть. Он быстро отворачивается, но я уже заметила, как покраснели его глаза.

— Рен, пожалуйста. — Он прислоняется к дереву, беря на себя роль часового. — Иди отдыхать.

Злость и боль скручиваются в моей груди. Он должен был позволить мне просто забрать воспоминание герцога. Вместо этого он убил человека, и теперь я не знаю, как вернуть ему долг.

***

С первыми лучами солнца мы снова выдвигаемся в путь. Мы не останавливаемся, пока не заходим в крошечную деревушку с тремя торговыми лавками: в одной продают яйца, в другой — капусту, а в третьей — обереги от магии мориа. Пожилые торговцы выглядят как высушенные на солнце фрукты. Мы покупаем у них яйца и идём дальше на юг.

Дорога забита людьми, но не солдатами. Это всё те, кому отказали во въезде в Асестенью, потому что там разбили лагерь Чистильщики. Сложно сказать, как скоро люди герцога Сол-Абене отправятся на поиски его убийцы. Возможно, они уже переворачивают Асестенью вверх дном, пытаясь нас поймать, и мы тем самым подвергли угрозе жизни людей, которые были к нам добры. Мы не хотим ещё больше проблем, поэтому выбираем обходные пути через жёлтые поля рапса. Больше всех разговаривает Лео, описывая беспорядки, начавшиеся после моего побега, а я рассказываю ему про Деза.

На протяжении многих миль есть только мы, высокие ярко-жёлтые цветы и чистое лазурное небо. Лео насвистывает знакомую песенку. Кастиан постоянно оглядывается через плечо, его золотые кудри покачиваются от лёгкого ветерка. Впервые за долгое время я могу вдохнуть полной грудью.

К вечеру мы доходим до таверны в следующей деревне. От резкого запаха пота, кожаной одежды и вонючих сыров у меня слезятся глаза. Уставшие фермеры и странники сидят, сгорбившись, над тарелками с жареными сосисками и картошкой. Мы находим пустой столик в тёмном углу и садимся с дружным стоном.

— Идеальное место, чтобы дать ногам отдых, — комментирует Лео, глядя на пьяницу, залпом выпившего кружку эля, — или потерять несколько зубов в драке.

— Никаких драк, — отрезаю я, массируя свои измученные плечи.

Пухленькая угрюмая подавальщица зажигает огарок свечи посреди стола и принимает наш заказ. Мы доплачиваем за то, чтобы нам сварили яйца и наполнили бурдюки водой из их колодца. Звон посуды и игра на лютне — достаточное прикрытие от лишних ушей.

Подавальщица чуть ли не бросает на кружки на стол. Лео протирает край своим рукавом, прежде чем сделать глоток.

— Хочу сказать, что восхищаюсь вашей выносливостью, раз вы проделали такой долгий путь пешком. Где мы, кстати? Не думаю, что когда-то бывал в этой части провинции.

Я разворачиваю нашу небольшую карту.

— Мы прошли шестнадцать миль или около того на юго-запад от Асестеньи. Значит, мы должны быть сейчас где-то здесь, недалеко от руин старого замка.

— Мы бы дошли до Салинаса пешком за семь дней, если бы могли пойти по главной дороге, — говорит Кастиан, проводя пальцем прямую линию от нашего местоположения до самой южной точки Пуэрто-Леонеса.

— И если бы мы останавливались только на ночлег, — отмечаю я, повторяя на карте наш путь. Едва наши пальцы соприкасаются, Кастиан отдёргивает руку и берёт свою кружку.

Лео подскакивает на месте, когда дверь в таверну с грохотом распахивается. Очередная волна местных работяг и истощённых путешественников заваливается внутрь. Я по привычке изучаю их лица. Несколько крупных лысых мужиков с алыми шрамами на загорелых лицах. Группа женщин, хихикающих над шуткой, которую я не расслышала. И тут моё сердце замирает, когда я замечаю неизвестного в зелёном плаще с капюшоном — в таких часто ходили Шепчущие. Но когда странница снимает плащ и складывает на соседний стул, я понимаю, что принимаю желаемое за действительное.