Страница 49 из 194
Глава девятая
Итоги оборонительного сражения на Западном фронте
На пороге нового этапа войны
Оборонительное сражение под Москвой протекало в определенной исторической обстановке, в конкретных политических и стратегических условиях. Только уяснив эти условия, можно правильно понять и оценить развитие оперативных событий под Москвой, которые были связаны с общей обстановкой на театре войны и во многом обусловлены ею.
К концу ноября – началу декабря 1941 года стали создаваться реальные условия для изменения общего хода военных действий на советско-германском фронте в пользу Красной Армии. К этому времени решающее воздействие на течение войны стали оказывать уже не случайные и временные причины, обусловившие начальные успехи немцев, а постоянно действующие факторы: прочность тыла, моральное состояние армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава – то есть коренные причины политического, экономического и военного порядка. А в отношении этих основных факторов, влияющих на ход военных действий в целом, Советский Союз имеет несомненные преимущества над гитлеровской Германией.
Противник в итоге предшествующей пятимесячной борьбы на советско-германском фронте понес огромные потери, был измотан и ослаблен. Изменились также условия театра войны: немецко-фашистские войска, продвинувшись в глубь Советской страны, оказались в чуждом, враждебном им окружении. Их коммуникации были растянуты на 1000 км; они находились под ударами советской авиации и партизан. Оккупация временно захваченной советской территории, охрана коммуникаций, борьба с партизанами вызывали дополнительный расход войск. Трудности для немецких оккупантов в регулярном снабжении и пополнении своих войск, в своевременной подаче их к угрожаемым участкам все увеличивались.
Немецко-фашистское командование все еще располагало большими силами и превосходством в технике, которые позволяли осуществлять активные операции на отдельных направлениях. Но, рассматривая положение сторон в общестратегическом аспекте, можно сделать вывод, что немецкое наступление на советско-германском театре войны к этому времени уже прошло свою наивысшую точку развития в кампании 1941 года. Оно находилось на нисходящей части стратегической кривой и кое-где начинало уже выдыхаться. В подобной обстановке проигрыш даже отдельных сражений является весьма неблагоприятным обстоятельством, влекущим за собой серьезные последствия, которые зачастую далеко выходят за рамки первоначальных размеров неудачи. Оперативный проигрыш может иметь здесь большой стратегический резонанс.
Наши удары по немцам под Ростовом-на-Дону, под Тихвином[59] и на других участках огромного фронта воочию показали, что Красная Армия уже начинает на отдельных направлениях брать инициативу действии в свои руки, что она местами успешно бьет врага. Великая битва под Москвой развернулась именно на пороге этого нового этапа войны, на ее возможном переломе.
Таким образом, оперативный план германского командования по захвату Москвы (который был описан ранее) осуществлялся при более благоприятных для Красной Армии стратегических условиях, чем в первый период войны. И если последовавший вскоре разгром немцев под Москвой явился поворотным пунктом в дальнейшем развитии кампании 1941 года на советско-германском театре, то эта победа была подготовлена всем предшествующим пятимесячным ходом войны.
Однако благоприятная стратегическая обстановка способствовала достижению оперативного успеха и его дальнейшему использованию, но сама она еще не предрешала победы на поле сражения. Сражение нужно было выиграть в борьбе с опытным и искусным противником в тех жестоких и упорных боях, которые гремели по полям и лесам Подмосковья поздней осенью 1941 года. Для того, чтобы одержать победу над ненавистным врагом, его нужно было разгромить непосредственно в бою. Это была нелегкая задача.
Перелом в операции
В период с 15–16 ноября по 5 декабря немецко-фашистские войска центральной группы армий генерала Бока осуществляли наступательную операцию, стремясь концентрическими ударами окружить и разгромить войска, защищавшие Москву, и овладеть столицей. Теория и практика концентрической наступательной операции были давно отработаны в германской армии. Этой оперативной форме присущи (наряду с известными недостатками)[60] определенные достоинства, позволяющие, при наличии благоприятной обстановки, предпочесть ее другим наступательным приемам. Войска оказываются в выгодном исходном положении для начала операции. Простым движением вперед, прямо перед собой, они выходят на фланги и в тыл противнику. Последний, если он не вовремя предпримет контрмер, вскоре может попасть в невыгодное положение, будучи скован с фронта и охвачен с флангов; его сообщения находятся под угрозой. По мере сближения концентрически наступающих группировок и сжатия внутреннего пространства положение обороняющегося быстро ухудшается, и он может оказаться окруженным.
Основные мероприятия обороняющегося по противодействию окружению заключаются в том, чтобы задерживать продвижение танковых клиньев (применяя позиционную и маневренную оборону, а также вывод войск из-под удара на угрожаемых участках) и бить группы противника порознь.
Для стороны, оказавшейся во внутреннем положении, необходимы быстрота в решениях и энергия в действиях, наряду с наличием достаточных по численности, хороших по качеству и обладающих нужной подвижностью войск, чтобы сильными контрударами бить раздельно действующие неприятельские группировки («клинья»), не давая им соединиться. Очень хорошо, если удается часть сил (резервов) иметь вне намечающегося кольца окружения и самому выиграть фланг противника. Иначе кольцо окружения может замкнуться. Подобная форма концентрической операции широко применялась немцами как на нашем, так и на других фронтах в различных масштабах. Можно сказать, что она является их излюбленным оперативным приемом в настоящей войне, перешедшим в шаблон.
Осуществляя свой оперативный план под Москвой, германское командование, видимо, рассчитывало, что их фланговые ударные группировки, включающие основную массу мотомеханизированных соединений (11 танковых и 4 моторизованных дивизии), поддержанные пехотными дивизиями, смогут быстро разбить противостоящие им войска Красной Армии на крыльях Западного фронта, прорваться далее в оперативную глубину и сомкнуть кольцо окружения к востоку от Москвы. Противник также рассчитывал, что его центр, включавший основные немецкие пехотные силы, сможет вначале крепко сковать наши центральные армии на кратчайших подступах к Москве с запада и не позволить им маневрировать для противодействия наступлению на крыльях. Затем, по мере развития охватывающих ударов с флангов, он должен был прорвать наш фронт и выйти к Москве, лишив войска Красной Армии возможности оказывать организованное сопротивление.
Однако, как мы знаем, ни на одном из флангов, ни в центре этого не получилось, несмотря на все усилия коварного и искусного врага.
На севере немецко-фашистские войска, обрушившиеся двумя танковыми армиями на правое крыло Западного фронта, принудили наши 30, 16 и 5-ю армии в результате жестоких двадцатидневных боев отойти к востоку. Немцам удалось продвинуться вперед на 80–90 км и даже выйти к каналу Москва—Волга севернее Москвы. Но оперативный фронт Красной Армии не был прорван. Как и двадцать дней назад, перед началом наступления, враг имел перед собой несокрушимую стену из войск Красной Армии.
Вместо ожидавшегося оперативного прорыва, разгрома нашего правого крыла и сосредоточивающихся под его прикрытием резервов, получилось лишь глубокое вдавливание линии фронта. Наши армии медленно отходили под натиском превосходящих сил врага, нанося ему потери и переходя в контратаки, но, сколько ни продвигались немцы, они на каждом новом рубеже встречали вновь выросший фронт. Везде фронт противостоял фронту, и нигде не было оперативного прорыва.
59
См. комментарий № 17 (Приложение I).
60
См. комментарий № 18 (Приложение I).