Страница 163 из 194
Это были дивизии еще довоенного формирования, находившиеся летом и осенью 1941 года на западе. Их противотанковые дивизионы и противотанковые роты пехотных полков вооружались 37-мм противотанковыми пушками (т. е. не имели эффективных средств борьбы с Т-34 и КВ), большая часть дивизий оснащалась французскими автомашинами – трофейными или поступившими с заводов уже после оккупации Франции. Однако причисление к резервам 35-й и 213-й пехотных дивизий является ошибкой. Первая действовала на Восточном фронте с самого начала кампании, а 213-я пехотная дивизия на самом деле являлась охранной. Охранные дивизии имели всего по одному пехотному полку вместо трех и артиллерийский дивизион вместо артиллерийского полка. Соответственно, 213-я охранная дивизия с июня 1941 года находилась на Востоке, но выполняла функции охраны тыла, появившись в первой линии только в ходе советского наступления зимы 1941/42 года. Еще одно упомянутое здесь соединение – 63-я пехотная дивизия – в тот период вообще не существовала, т. е. дивизии с таким номером в вермахте в 1941 и 1942 годах не было. Скорее всего, речь идет о 83-й пехотной дивизии, появившейся на Восточном фронте в феврале 1942 года.
30. В отношении пехотных дивизий наблюдается та же картина, что и в описании состояния танковых соединений. Точно так же указаны, как небоеспособные дивизии, на самом деле оставшиеся на Востоке и продолжавшие боевые действия летом 1942 года, дивизии. В действительности по окончании зимней кампании 1941/42 года на Запад были выведены пять утративших боеспособность пехотных дивизий: 15, 17, 23, 106 и 167-я – хотя из них в книге только 106-я и 167-я пехотные дивизии помечены как имеющие невысокую боеспособность. Остальные три числятся в боеспособных соединениях – точно так же, как моторизованная дивизия СС «Рейх», в действительности понесшая большие потери и выведенная с фронта на переформирование в Германию. На фронт «Рейх» вернулась уже в виде танково-гренадерской дивизии СС (т. е. с танковым полком) в январе 1943 года. Также после боев под Москвой была возвращена в Германию и расформирована 900-я учебная бригада.
31. Система обороны немецких войск зимой 1941/42 года впоследствии получила условное наименование «жемчужное ожерелье»: на «нитку» линии фронта нанизывались «жемчужины» опорных пунктов. В условиях густой сети населенных пунктов Подмосковья основой опорных пунктов часто становились деревни и небольшие города. Промежутки между опорными пунктами простреливались артиллерийским и пулеметным огнем. В опорные пункты превращались наиболее прочные дома каждого населенного пункта, в их подвалах оборудовалась позиции для пулеметов с прорезыванием амбразур в стенах строения. Для повышения устойчивости огневых точек к артиллерийскому огню на пол строения насыпалась земля и укладывались бревна. Оставшиеся необорудованными строения, особенно оказывавшиеся в секторе обстрела ДЗОТов, разбирались или сжигались. Каждый опорный пункт подготавливался к круговой обороне. Иногда в строениях оборудовались даже позиции легких орудий. Для позиций «линии Кенигсберг», с которыми столкнулись войска Западного фронта в конце декабря 1941-го и начале января 1942 года также были характерны окопы и огневые точки из снега. Это было связано с трудностями оборудования окопов в промерзшей на глубину более метра земле.
Впоследствии в связи с возрастанием огневой мощи Красной Армии подобная система опорных пунктов была признана немецким командованием устаревшей и не рекомендовалась к применению.
32. Сами того, не зная, войска 33-й армии М. Г. Ефремова поставили жирную точку в карьере одного из известных немецких военачальников. 30 декабря 1941 года ударная группа из пяти стрелковых дивизий 33-й и 43-й армий прорвала оборону в полосе 15-й пехотной дивизии и вынудила ее отойти. На приказ Гитлера о том, что 15-я пехотная дивизия обязана удержать занимаемые позиции, командующий группой армий «Центр» Клюге возразил: «Состояние 15-й дивизии таково, что ей можно приказывать что угодно, но она больше не имеет сил». 3 января 1942 года 33-я армия освободила Боровск. Для ликвидации прорыва командующий группы армий «Центр» передал xx армейский корпус в подчинение 4-й танковой армии, т. к. 4-я армия была уже не в состоянии ликвидировать прорыв. Прорвав фронт, 33-я армия повернула на север, в направлении Вереи. 8 января наступавшие на Верею войска армии перерезали коммуникации xx армейского корпуса и создали угрозу его окружения. Единственный выход из сложившегося положения был в немедленном отходе соединений корпуса. Не дожидаясь подтверждения верховным командованием, командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Эрих Гепнер распорядился отвести корпус. Это решение мгновенно стоило ему его должности. Гитлер распорядился о «выдворении Гепнера из армии со всеми вытекающими последствиями».
Впоследствии Гепнер участвовал в заговоре против Гитлера в 1944 году и 8 августа 1944 года был повешен. Новым командующим 4-й танковой армией вместо смещенного Гепнера стал генерал пехоты Рихард Руоф, который до этого был командиром V армейского корпуса. Таким образом, к началу января 1941 года из тех командующих, которые руководили четырьмя танковыми группами к началу войны с СССР, свой пост сохранил только командующий 1-й танковой армией Эвальд фон Клейст.
33. Здесь буквально несколькими фразами Б. М. Шапошников и его сотрудники разваливают появившуюся в 1960-х годах легенду о «стоп-приказе» Г. К. Жукова, вырвавшего из рук корпуса П. А. Белова захват Юхнова. 3 января 1942 года 1-й гвардейский кавалерийский корпус получает приказ повернуть от Юхнова на Мосальск. В своих мемуарах П. А. Белов пишет следующее:
«Приказ удивил меня своей непоследовательностью. Во-первых, мое решение о повороте главных сил корпуса против щелканово-плосской (то есть юхновской) группировки противника соответствовало полученной накануне директиве: она требовала уничтожить на первом этапе юхновскую группировку гитлеровцев. Во-вторых, вызывал недоумение упрек за то, что будто бы мы отводим свои главные силы от Мосальска. При чем тут Мосальск? Мы не вели и не намеревались наступать главными силами на этот город, да никто и не приказывал нам этого. Против мосальской группировки гитлеровцев были выделены 239-я и 325-я стрелковые дивизии, переданные в мое подчинение из состава 10-й армии. Кроме того, противник в Мосальске не был в то время достаточно сильным, чтобы появилась необходимость повертывать на город еще и кавалерийские соединения. […] Мы сделали еще несколько попыток убедить Военный совет фронта в том, что гораздо целесообразнее действовать так, как предписывала его же директива от 2 января. Мы имели прекрасную возможность обойти Юхнов слева, ввести через разрывы в боевых порядках противника у деревни Касимовки и в других местах по меньшей мере четыре кавалерийские дивизии. Перерезав Варшавское шоссе и повернув на Медынь, эти дивизии начали бы громить тылы и штабы немецких войск».[167]
Представленная вниманию читателя работа вполне однозначно отвечает на вопрос о «непоследовательности» приказа: весомых результатов в захвате Юхнова корпусу П. А. Белова достигнуть не удалось, и он перешел к обороне. Если мы обратимся к оперативным сводкам Генерального штаба Красной Армии, то увидим ту же картину. В оперативной сводке на 8:00 2 января сказано: «Опергруппа Белова вела бои за овладение г. Юхнов». На следующий день, 3 января 1942 года, положение кавалерийского корпуса Белова характеризуется следующим образом: «Опергруппа Белова вела упорные бои с крупными силами противника».
При этом тезис П. А. Белова о том, что он мог взять Юхнов очередным обходным маневром, представляется неубедительным. Перенос направления удара означал растягивание фронта, разрежение боевых порядков, что в схватке с активным и решительным противником было опасно. Уже 3 января 1942 года не все соединения корпуса вели наступление, оперсводка Генштаба за этот день гласит: «2 гв. кд, отражая атаки противника, вела бои на рубеже Любимово – Жилетово». К Юхнову группа Белова вышла уже к исходу дня 30 декабря и последующие дни, вплоть до приказа о повороте на Мосальск, вела безуспешные бои на подступах к городу. Вполне логично, что для сохранения темпов операции Г. К. Жуков развернул кавалерийский корпус на новое направление, рассчитывая захватить Юхнов силами подходящей с востока 50-й армии И. В. Болдина.
167
Белов П. А. За нами Москва. М.: Воениздат, 1963, стр.168.