Богатая белая стерва

Чаевые составляли немалую часть выручки, поэтому Юджин даже расстроился слегка.

— Хорошо, — сказал он. — Буду бренчать джаз.

— Дело твое, — сказал рыжий. — А только я бы действительно… хотел бы послушать Вагнера. Прямо сейчас. Это скрасило бы мне тоскливый вечер и принесло бы мне радость и необходимое утешение. Но чу! Кто-то идет.

Юджин понял, наконец-то, что рыжий слегка пьян.

Чопорная дама среднего возраста материализовалась рядом с роялем и сказала,

— Простите, — рыжему.

Он неодобрительно на нее посмотрел, поправил очки, и чуть отодвинулся в сторону. Положа ладони на крышку рояля, дама наклонилась к Юджину. Рыжий тут же прилип глазами к ее ягодицам и, после короткого осмотра, презрительно пожал плечами.

— Мой муж очень робок, — сказала она с официальной любезностью, чуть улыбнувшись.

Ее показное добродушие пришлось Юджину совершенно не по вкусу.

— Не могли бы вы сыграть «Летний Ветер»? Специально для моего мужа?

Она положила пятидолларовую купюру в аквариум.

— Думается мне, — сказал рыжий строго, — что вам необходимо делать вашему досточтимому супругу минет время от времени. И в самом деле, это излечило бы его от излишней робости, да и в любом случае это лучше, чем заставлять честных музыкантов исполнять всякую гадость, которая явно не является частью их обычного репертуара. Стыдитесь.

Юджин нервно провел пальцем по басовым клавишам, не нажимая. В воздухе запахло тревогой и беспорядками.

— Вы негодяй, — сообщила рыжему женщина.

— Можете и мне сделать минет, это даже лучше, — предложил услужливо рыжий. — Готовы ли вы к такому обороту дел, о злая фея судеб? Обвиты плотные губы вокруг куполы страстной, и пальцы мягкие ласкают нежно яйца. Эй, грядешь куда, о прекраснейшая из прекрасных?

Она ушла надменной походкой. У Юджина появилось предчувствие, что эта вечерняя смена в данном заведении станет для него последней.

— Это было лишним, — заметил он. — К тому же, ты не сказал ей, почему это будет «даже лучше». Неужто тебя не учили в твоей школе предпринимателей, что некоторые вещи нельзя говорить публично, сколько бы в них не было правды?

— Ты не представляешь, каким глупостям учат нынче в школе предпринимателей, — сказал рыжий. — Не заводи меня, я до утра не остановлюсь.

— Ты любишь поговорить, не так ли?

— Свобода слова, — заметил рыжий.

Юджин выпрямился, поправил манжеты, и начал играть «Летний Ветер», импровизируя гармонию. Рыжий уходить отказывался, и вдруг начал смеяться.

— Да перестань ты, — сказал он. — Это не твое, мужик. Не умеешь ты импровизировать. Ты другим силен, о доблестный.

Юджин проигнорировал замечание и лихо вошел в следующий куплет, расцветив аккомпанемент. Рыжий опять засмеялся. Подошел менеджер.

— Извините меня, сэр, — сказал он рыжему авторитетным голосом. — Вам следует сейчас же уйти.

— Не думаю, — ответил рыжий с пресыщенной томностью в голосе, разглядывая менеджера критически, но не зло. — Ты да я, мы оба знаем, что в глубине души своей ты находишь меня привлекательным и желаешь страстно, чтобы я остался. Не сопротивляйся желанию, признайся себе, о невежественный.

— Сэр.

Рыжий сделал строгое лицо и сунул руки в карманы.

— Сэр, — сказал менеджер безапелляционным тоном. — Пожалуйста, покиньте помещение.

— Не могу, — объяснил рыжий комически холодным тоном. — Эта стареющая сварливая матрона, коя, я уверен, все еще чарует, несмотря на жировые отложения и морщины, она — крепкий орешек. Нет, нет, сэр. Подумайте. Она только что грозила сделать мне минет. Терпеть не могу, когда такое случается — она ведь совершенно не в моем вкусе. Но она непременно последует за мной, если я сейчас выйду. Ты ведь знаешь, какие бывают женщины. А может и не знаешь. В любом случае, я подожду, пока уйдет она. Так безопаснее.

— Так. Это твой друг? — спросил менеджер, поворачиваясь к Юджину.

Юджин поступил бы разумно, отделив себя от развивающихся событий. К начинающейся баталии он не имел отношения. У него был свой номер, который он здесь исполнял, и за который ему платили. Отведи глаза. Извинись. Отрицай. Все что угодно.

— Да, — сказал Юджин, начав неожиданно играть «Лесные звуки». — Он мой друг. Это, наверное, нехорошо?

У каждого художника имеется порог отвращения, особенно когда туго с деньгами.

— Вот, это уже лучше, — сказал рыжий, имея в виду музыку, а затем, повернувшись к менеджеру, добавил, — Вот, послушай, что человек играет. Ужасно здорово. Правда?

Но менеджер не впечатлился.

Фирменные вагнеровские лейтмотивы заполнили помещение. Юджин почувствовал ветерок вдохновения. Пальцы его заскользили вверх и вниз по клавиатуре. Неожиданно он скрестил руки, и, наращивая аккомпанемент левой рукой в верхних регистрах, он потянулся к басам и сыграл главную тему Зигфрида с такой небесной ясностью, что даже сам удивился. Глаза рыжего широко открылись. Посетители один за другим повернули головы к роялю. Появился вышибала.

Был он большой, плотный мужчина, и одет он был в такой же дешевый костюм, как рыжий. Сочетание бесстрастного, замершего лица с низким хриплым голосом говорило о том, что, возможно, он иногда, в компании, употребляет кокаин. Он был бы хорош в роли главного жреца в «Аиде», подумал Юджин. И чуть было не сказал это вслух, но вдруг заметил, что рыжий снимает очки и прячет их очень тщательно в нагрудный карман пиджака.

— Сэр, — сказал вышибала монотонно. — Вам следует уйти.

— Тварь непокорная, в четверг пойдешь смирнехонько ты в церковь, — пробормотал рыжий перед тем как веско объявить, щурясь на вышибалу, — Зрение мое — не то, что было в молодости, но все же я до сих пор различаю… а? что?… ага! — формы! Я различаю формы.

— Сэр, — сказал вышибала, протягивая руку, чтобы схватить рыжего за локоть.

Ему не часто приходилось применять силу. Телосложение его служило предупреждением желающим вести себя безответственно в его присутствии.

На рыжего эта особенность вышибалы не произвела никакого впечатления. Помимо этого, молодой конторский работник видимо не очень любил, когда вышибалы его лапали. Он отступил в сторону, и рука вышибалы не достала до его локтя. Вышибала понял, что сейчас ему придется применить силу. Удивленно, медленно он повернулся к рыжему. В этот момент возмутитель спокойствия пнул его в пах.

Вышибала крякнул на весь ресторан, зарычал, завыл, и даже захныкал, все это одновременно, согнувшись пополам. Рыжий ударил его ногой в лицо. Несколько брызг хлынувшей крови попали на клавиши верхних октав. Юджин был уже на ногах. Схватив аквариум, он перевернул его над скамейкой и поставил обратно на крышку. Рыжий стремительным жестом сорвал аквариум с крышки и разбил его об голову вышибалы. Юджин в это время заталкивал купюры в карманы.

Огромный вышибала лежал на полу, на боку. Некоторые из наблюдавших за сценой устремились к выходу, некоторые повынимали сотовые телефоны, чтобы звонить в полицию. Окно позади Юджина, от пола до потолка, темнело пригласительно. Решившись, он прыгнул в него, чуть подвернув ногу, поскольку тротуар оказался на несколько дюймов ниже, чем он рассчитывал. Рыжий приземлился рядом почти одновременно с Юджином.

— Вот, — сказал Рыжий. — Смотри. Лексингтон. — Он указал направление рукой. — Поймаем такси. Вперед, волочи [непеч.].

Они побежали.

— Можно было просто повернуть за угол, — сказал Юджин, тяжело дыша.

— Не в этом районе, — огрызнулся рыжий.

И был прав.

Светофор только что переключился, и стадо свободных такси пошло волной вниз по Лексингтон, ища клиентов. Рыжий поднял руку. Они забрались в машину и таксист влился снова в автомобильную волну, и в этот момент две полицейские машины, ревя сиренами, промчались по поперечной улице сзади.

— Извини, мужик, — сказал рыжий.

— А с девушкой что будешь делать?

— Она уже большая. Созрел плод ветреный восточной грации. Она найдет дорогу домой, не консультируясь со мною в отношении маршрута. Помимо этого, не стоит мне с нею видеться доле. Последнее время она жутко мне досаждала. Ну, не важно. Так под каким же именем живешь ты на свете, добрый рыцарь, то есть, маэстро? Как тебя зовут, шеф?