Страница 11 из 70
— Похвально. — улыбнулась Олимпия. О… Этот хитрый взгляд! Кажется, теперь всё стало немного понятнее. Опытная мама всегда будет оберегать своё дитятко от назойливых кавалеров-пустышек. Плавали — знаем: — Скажи… у тебя уже были отношения с девушками до Машуни?
— Мне всего семнадцать лет. — парировал я: — Большую часть своей жизни я был озадачен вопросами выживания, а не поисками отношений.
— Машуня — девочка с характером. Она тебя не обижает?
— Нет. На данный момент у нас… скорее — платонические отношения.
— Вот, как? — казалось, что Госпожа Слуцкая уже во всю считывает информацию из моей головы. Столь жутко-заинтересованный и в тоже время взрослый взгляд я видел только у Шанго. Та тоже была тем ещё любителем разыграть партейку в психологический покер.
— Я желаю узнать Марию поближе прежде, чем делать серьёзные шаги. Не хочу, чтобы она потом жалела о своём выборе и каждую ночь плакала в подушку. — это был выстрел из крупнокалиберного револьвера! Просто крышесносный удар по родительской гиперопеке.
— Как по-взрослому. — скромно улыбнулась Олимпия… Но я-то видел! За этой улыбкой скрывалась ухмылка демона, который уже прекрасно всё понял и теперь пытался найти брешь в моей защите: — Скажи, а что именно тебе понравилось в Машуне?
— Целеустремлённость и чистая душа. — честно признался я.
В этот момент Глеб Егорович усмехнулся, словно услышал несусветную чушь. И я прекрасно его понимал. Когда твоя дочь вторая красотка в Университете — как-то подозрительно слышать от её парня, что он оценил именно целеустремлённость и чистую душу.
— Что? — лицо Госпожи Слуцкой стало максимально строгим и она с осуждением посмотрела на Главу Дома.
— Нет-нет… Я о своём. — тихо ответил Глеб Егорович и опасливо сглотнул.
Дальше Олимпия начала рассказывать о некоторых мелочах из их семейной жизни. Я сперва внимательно слушал, но… Стоп! Что-то тут не складывается. Вот, прям совсем не складывается.
Если буквально минутой ранее Глеб Егорович вёл себя, как самый главный человек на планете, то сейчас вдруг резко сдулся. В его последнем ответе звучало… опасение?
Нет… С чего бы столь строгому человеку опасаться милую прекрасную женщину?
«Глеб у нас душка…» — проплыло в моей голове: — «Особенно, когда никто не видит…»
Златан Всемогущий! Теперь-то до меня стало потихоньку доходить, что именно тут происходит.
Глеб Егорович был явным авторитетом для Машуни. От него передалась невероятная целеустремлённость, сила духа и вполне приличные лидерские качества. Я неоднократно читал про все предприятия Слуцких, и нюня точно бы не смог такое потянуть.
Но кроме хороших качеств, от Глеба Егоровича передалась ещё и напускная строгость с притворная безэмоциональность. Машуня буквально прятала саму себя за огромными укреплёнными блоками холодной стервы! Но то мягкое и няшное нутро, прямо, как её комната с огромным количеством плюшевых игрушек и сотней оттенков розового — пряталось, где-то в глубине души.
Так и получилось
Снаружи — непроницаемая леди! Лидер… Не Глава, а именно — Лидер банды рапиристов, которые были готовы пойти за ней и в огонь, и в воду. Всё это, как верно подметила Олимпия — было лишь защитным панцирем, поскольку аристократ должен быть всегда максимально собран и сосредоточен. Он не имеет морально права показывать свои настоящие эмоции, ибо в мире дворян очень важно, что о тебе говорят другие.
Внутри — мягкая, чувствительная и очень нежная натура со своими специфическими увлечениями, которые Машуня могла показать лишь избранным и самым близким. Мне даже это немного польстило.
Однако сейчас интересовало нечто другое.
Несмотря на всё величие Главы Дома — стоило Олимпии сказать своё слово, как Глеб Егорович мгновенно становился шёлковым и очень податливым. Так, что же скрывалось за милой улыбкой Госпожи Слуцкой? В голове промелькнуло, как бедный Глава Дома стоит на коленях с кляпом во рту, а Олимпия, с издевательской улыбкой тыкает ему в щёку здоровенным чёрным хлыстом… Ну, конечно! Госпожа Слуцкая была ярым доминантом во всех бытовых аспектах семейной жизни. А Глеб Егорович — этакий плюшевый медвежонок-добытчик, который всем руководил, но был максимально зависим от своей супруги. Невероятный, но очень эффективный тандем.
Теперь всё встало на свои места. Как говорится — яблочко от яблони…
Только, я всегда думал, что девочки из благополучных семей ищут аналог отца, а не матери. Но, тут уж, видимо, как повезёт…
И невинная любознательная Машуня, чувствуя странное, но в тоже время очень приятное напряжение в отношениях между мамой и папой, сама ненароком стала такой. Бр-р-р… Жесть, какая…
— Именно поэтому — ваши отношения, это не просто романтика и большое светлое чувство, но ещё и очень выгодная перспектива. Однако, это в случае, если у вас всё получится. — улыбнувшись, произнесла Олимпия.
— Хм… — я взглянул в окно: — Знаете, я всё понимаю, но одна маленькая деталь никак не хочет сходиться.
— О, чём это ты? — прорычал Глеб Егорович: — Какая ещё, к чёрту, деталь⁈
— Вот вы говорите, что Мария — единственный ребёнок в семье. Наследница крупного и весьма влиятельного Дома. И мне вполне понятны ваши переживания по поводу её потенциального жениха. Однако я всё никак не могу понять одну вещь… Мария не интересовалась мальчиками, до встречи со мной.
— Продолжай. — Глава Дома сверлил меня злобным взглядом.
— У единственного ребёнка в обеспеченной семье всегда есть всё, что ему нужно. Зачастую, такой ребёнок вырастает максимально наглым и избалованным. Однако вам, каким-то чудом удалось воспитать в Марии полное отсутствие любопытства к противоположному полу, кроме того самого. Принца… Жениха… Называйте, как хотите. Мария чётко знает, чего хочет. И да — во мне чудом уместились именно те черты характера, которые её так сильно влекут. И вы так фальшиво упоминали о выгоде… Словно, так надо. Словно вы… просто хотели запудрить мне мозги. И у вас почти получилось. Однако за весь наш разговор вы ни разу не спросили о моём положении в Доме Демидовых. А вам, если уж на то пошло, должно быть известно, что я — омский сирота, которого чудом спас Анатолий Аркадьевич — мой старший брат. Вы сейчас рассказывали именно об аспектах своей семьи. Сколько ваш Дом зарабатывает. Сколько у вас предприятий. И, куда ваше производство пойдёт в перспективе. Вы рассказывали о своей семье. О том, какая Мария хорошая и ответственная девушка, в чём я, в принципе, и без того успел убедиться самостоятельно. Единственное, что вы спросили лично у меня — кем я себя вижу через десять лет, и что я чувствую по отношению к Марии. Поверьте мне — ни один дворянин не стал бы спрашивать подобных вещей. В первую очередь, вы спросили бы — сколько приносит мой парк. Когда я закончу строительство цеха и запущу конвейер. Чем планирую заниматься дальше. И, каков мой процент в завещании.
— Мы можем себе позволить не уточнять, сколько зарабатывает потенциальный муж дочери. При желании, вам даже не нужно будет работать! — фыркнул Глава Дома: — Машуне уже скоро двадцать один год. Это — имперское совершеннолетие. Пора бы уже задуматься о будущем!
— Неужели? — злорадно усмехнулся я: — Вы так дотошно спрашиваете, потому что у вас есть выбор.
— Не понимаю, о чём ты! — прорычал Глеб Егорович, и от злости его глаза чуть не вылезли из орбит.
— Ну, и кто он? — надменно спросил я.
— А вот это уже совсем не твоё дело, понял? — запротестовал Глава Дома.
— Тише, дорогой. Нас раскрыли. — с грустью вздохнула Олимпия: — И нужно уметь принимать поражение. А вот Господин Демидов — хорош. Ловко всё подметил.
— Так, я достоин узнать ответ, или нет? — настоял я.
— Тут… Сложное дело. — Госпожа Слуцкая задумчиво посмотрела на своего супруга.
— Можно… я скажу? — виновато спросила Машуня.
— Можно. — согласился я.
— На самом деле — мои родители очень дружны с Домом Волковых… И, когда-то давно, когда я была совсем маленькой… мы часто ездили к ним в Пермь. Я играла с их страшим сыном — Витей… Он старше меня на два с половиной года. И наши родители заключили договор, что когда я достигну имперского совершеннолетия, то есть — двадцать одного года, то тут же обручусь с Витей Волковым… Но при условии, что мы оба будем свободными.