Страница 35 из 57
— С чего вы взяли?
— Я видел несколько окольцованных птиц. Э-э-э, я не очень силён в биологии, поэтому не возьмусь достоверно утверждать, но, по-моему, все они были одного вида. Возможно, перелётные?
— Конечно, перелётные! Не слышал ни об одном орнитологическом институте или станции в Океании. Ближайшие — Индия, Китай, а, вполне вероятно, птицы прилетели и вовсе из Европы. А если из Америки⁈ Я слышал, во Французской Луисиане открыли филиал Парижского университета.
— Возможно, возможно, — отрешённо пробормотал Виктор Иванович. — Некоторые птички вовсе не пугливые. Одна даже садилась прямо на стол. Или это вообще была одна шустрая птица?
— О! — придушенно вскрикнул профессор. — Не шевелитесь, кажется она вернулась! Жаль, что у меня нет сачка, но, может быть, если она ручная, мы сможем приманить её и прочитать метки…
Профессор пошарил в кармане и нашёл пару обломков от вчерашних галет. Возможно, птички привыкли, что их подкармливают, и ждут от людей того же? Высыпав на ладонь несколько крошек, он начал бочком подбираться к кусту, на котором сидела птичка, с любопытством наблюдающая за его перемещениями.
— Цып-цып-цып… Цы-ы-ып-цып-цып… На, возьми! Хоро-о-о-ошая птичка, хоро-о-о-ошая…
Профессор подошёл совсем близко, ме-е-едленно приблизил руку… К его восторгу птичка не вспорхнула, а аккуратно перешагнула к нему на палец.
— Ах, красавица! Краса-авица! — восторженным шёпотом хвалил профессор птицу. — Ну-ка, милая, посмотрим… Хм…
— Что там у вас? — спросил только что проснувшийся, потягивающийся Баграр.
— Профессор сумел подманить окольцованную птицу, — негромко пояснил ситуацию Виктор Иванович.
— Странно… Очень странно… — забормотал Попов. — Обычно указывается цифровой код, ну, иногда возраст… А здесь — просто «Катя».
— А ну-ка! — подошедший Баграр подставил коготь, и птичка радостно на него перескочила. — Ты моя умница! Немножко растерялась, но всё сделала правильно. Вспоминаем: как разворачивать формулу?..
Профессор, совершенно нелепым образом разинув рот, таращил глаза на маленькую девочку, сидящую на руках у огромного медведя:
— Феноменально!..
Виктор Иванович строчил в своей летописи как пулемёт — фиксировал новое дивное событие!
— Катенька!!! — громогласно воскликнула Аня, уснувшая вчера первая, и сегодня первая же из девчонок выспавшаяся. — Живая! Живая!
Уж на эти крики из всех домиков начали выглядывать люди и площадь живо наполнилась народом.
— А где же, барышня, ваши туфельки? — полюбопытствовал профессор Попов.
— В океане потерялись, пока меня водяной кулак тащил.
Виктор Иванович потеснился на лавочке:
— Господа, дайте же барышне присесть! Юная дева, не расскажете ли вы нам о постигших вас приключениях?
— Расскажу, — согласилась Катя, и Виктор Иванович потянулся за новой тетрадью.
— Да погодите вы с рассказами! — засуетилась Аня. — Дайте хоть дитё накормить.
— Одно другому не мешает, — дипломатически успокоил Аню профессор Попов. — Мы будем чай пить и беседовать. К тому же, первый чайник уже поспел! А господа с «Царицына» любезно поделились с нами прекрасными бисквитами. Вы как к бисквитам относитесь, Катенька?
— Хорошо, — кивнула Катя.
— Прекрасно! К тому же, если ребёнок будет рассказывать и есть, Виктор Иванович ничего не пропустит в своих записях.
Маша
Конечно же, Аня разбудила нас с Марусей, иначе мы бы прослушали историю Катюшки. Самое удивительное, конечно — это когда она начала доставать и выкладывать на стол камешки.
— Вот. Я превратила всех, кого лиса собиралась съесть, — она посмотрела на Баграра и доверительно сказала: — Как страшно она кричала! Я сидела в кустах над пещерой и всё слышала. И она съела охранников.
— Неужели? — поразился профессор. — Как же они все в неё вместились?
— Ну… Она не целиком их съела, а… — Катя передёрнулась. — Что-то из внутренностей. Мне было очень страшно, и я не стала подлетать близко, видела только, что крови натекли большие лужи… И я… — она часто заморгала, — хотела убежать. То есть, улететь…
— Ч-ш-ш-ш… — Баграр тихонько накрыл Катину макушку лапой, и сделал загадочные глаза: — Сейчас ты уснёшь — на минуточку! А когда проснёшься всё станет хо-ро-шо. М-гм? — и начал что-то напевать на гертнийском.
Глаза у Кати закрылись, но сама она продолжала сидеть ровненько, как столбик.
— Ну вот! — Баграр отпустил её голову и прищёлкнул когтями. — Итак, ты улетела в серединку острова…
— А утром я решила, что посмотрю, что происходит на берегу. И увидела на этом острове русские флаги! И прилетела сюда.
— Умница! А какие красивые у тебя получились камешки! Даже янтарные!
Катя расцвела лучезарной улыбкой:
— Среди тех, кого лиса собиралась съесть, были не только дети. Вот эти пять — это лисята.
— Лисята⁈ — вскрикнули несколько голосов.
— Неужели она собиралась пожрать своих детей? — поразился отец Филарет.
— Не своих. Они убили их мать. Я… слышала, какой-то мужчина хвастался, — Катя нахмурилась и покачала головой, — очень страшно. По-моему, это был тот чёрный вантиец с белыми глазами.
— Ну и не бойся, — обняла её Аня, — его больше нет.
— А ещё нас не кормили, — Катя обвела непонимающих мужчин взглядом. — Мы превратим этих ребятишек, и они все будут голодные.
— Ах, я старая чернильница! — хлопнул себя в лоб профессор. — Надо бежать на «Царицын». Там большая корабельная кухня!
— Предлагаю вот что! — Виктор Иванович решительно закрыл тетрадь. — Мы все пойдём на «Царицын». Если уж тело лисы снимали на киноплёнку, то процедуру превращения камней в детей отснять захотят наверняка!
— Да нам попросту не простят, если мы не учтём интересы Российской Империи в этом вопросе! — согласился профессор Попов. — Катюша, собирай камешки. Да и завтрак на «Царицыне» тебе предложат полноценный, не то что чай с бисквитами.
Капитан «Царицына» не поверил своим ушам. Но офицеры специального отдела так резво забегали со своими аппаратами, что он, скрепя сердце, остался присутствовать при эксперименте. И, конечно же, Иннокентий тоже присматривал за процессом. А, возможно, и Дмитрий Александрович — я его не видела.
Баграр подозвал одного из корабельных стюардов и что-то у него спросил. Тот кивнул и умчался. Катя тем временем начала превращать камешки обратно в детей — один за другим. Черноглазые смуглые ребятишки испуганно таращились на окружавших их офицеров. Катя осмотрела неровный строй и строго велела им на местном диалекте не хулиганить и идти вон с тем дяденькой (поваром в белом колпаке), который их накормит.
В это время прибежал стюард с корзинкой, в которую вместо матрасика была уложена ветошь:
— Господин Баграр, подойдёт? А молоко, к сожалению, только из сухого, вот.
— Отлично! Спасибо. Катерина, держи-ка постель для лисят. И чашечку. Со́сок на военном корабле нет, так что придётся тебе их с ложечки кормить.
Катя начала по одному превращать лисят — совершенно крошечных — кормить разведённым молоком и укладывать в корзинку. Оператор сосредоточенно двигался вокруг, фиксируя все детали. Интересно, плёнка у них цветная? Мне в кино приходилось видеть и цветное изображение, и чёрно-белое.
Между прочим, оператор снял и Баграра тоже. И меня, и Марусю и Анечку. Подозреваю, что это будет специальный фильм для малой группы лиц. Широко прославимся в узких кругах, да уж.
Пока всё внимание было сосредоточено на лисятах, ко мне протолкался Иннокентий:
— Мария Баграровна, могу я задать вам ещё пару чрезвычайно важных (для вас, в том числе) вопросов?
— Можете? Только к чему же так официально? Вчера вы вполне обходились «Машей»?
— Просто… В обществе неловко, сами понимаете.
— М-м. Не очень, но ладно. Отойдём в сторону?
— Да, прошу.
Мы сместились на пятачок, где было народа.
— Вид у вас усталый, я хочу сказать, — неодобрительно оценила я. — Дайте руку. На минуту, не бойтесь. Просто чуть исцеления, а то вон какие синячищи под глазами, ужас, — я прихватила начинающего спецслужбиста за запястье и слегка ехидно поинтересовалась: — Доклад был тяжёлым?