Страница 29 из 57
— Я готов, — кивнул цесаревич.
— Погодите, это ещё не всё. Как вы заметили, я настроил систему голосового взаимодействия с островом на гертнийском. Таким образом, помимо меня у вас есть ещё три оператора: Аня, Маруся и моя дочь, Мария Мушу Баграр. Четвёртая — Катерина, если её удастся спасти. Всем им вы также должны гарантировать достойное положение в обществе и свободу волеизъявлений.
— Но ведь основные команды подаются письменно? — тревожно уточнил Александр.
— Верно. Маша пишет по-гертнийски свободно, у вас будет повод её беречь. Более того. Только что на ваших глазах завершилась процедура привязки голема к хозяину, — Баграр указал когтем на меня.
— Как⁈ — воскликнул Иннокентий.
— Теперь Бриарей полностью и безраздельно подчиняется ей, — невозмутимо продолжил Баграр. — Впоследствии, пользуясь моими инструкциями, Маша сможет передать временное (только временное!) управление Бриареем другому человеку и перенастроить его на русский язык. Но только после получения, скажем, ренты и имения, соответствующих её статусу. Предвидя возможные возмущения, скажу: да, есть кто-то, кто первым ступил на землю этого острова. Но какова была вероятность достижения их взаимопонимания с големом? Давайте будем честными, весьма близкая к нулю. Более того, необдуманные действия отдельных поселенцев едва не привели к полной утрате возможности контроля над Бриареем. Поэтому я считаю мои претензии правомерными.
Некоторое время стояла тишина. Наконец Дмитрий кивнул:
— Я согласен. Я готов подтвердить все ваши притязания — при условии, что будет заключено соглашение о мирном статусе Бриарея по отношению к Российской Империи.
— Принимается! — согласился Баграр.
— Каких свидетелей вы считаете достаточными?
— Предлагаю пройти в собрание и определиться на месте.
Далее мы проследовали в общий дом, где Дмитрий Александрович официально представился, приведя в волнительное состояние всё общество. Более всего, по-моему, был поражён есаул Савелий (судя по тому, как он смотрел на свою правую ладонь).
После — не мелочась, в присутствии всех свидетелей сразу — наследник подтвердил все договорённости, которые они обсудили с Баграром.
И, наконец, третьим пунктом пошло обсуждение возможного течения предстоящего боя. Корабли было решено пока не пытаться извлекать из плоти голема — так они гораздо менее подвергались опасности утопления. Да к тому же, скорость у острова была куда выше, чем даже у «Царицына», сам остров покрывал защитный купол, осталось только договориться с големом, чтобы он не препятствовал вылетам наших магов, работе отца Филарета и корабельных орудий.
Сложилось две основных команды — экипаж «Царицына» с присоединёнными к нему дворянами с различных погибших кораблей и казачий экипаж «Следопыта», приросший найденными товарищами и французскими торговцами. Малой кучке профессоров дел не досталось, и они добровольно вызвались исполнять роль курьеров, если таковые понадобятся.
Мы, трое девочек, должны были оставаться в управляющей пещере, а для нашей безопасности капитан «Царицына» выделил взвод охраны, в числе которого (кто бы сомневался) присутствовали и наши четыре товарища. Думаю, в этом жесте сплелись сразу несколько соображений.
Первое — капитану хотелось приложить все усилия, чтобы цесаревич оказался в безопасности. Более безопасного места, чем сердце голема, сложно было себе представить.
Второе — капитану не хотелось, чтобы кто-то выше его по статусу топтался рядом в командной рубке, когда начнётся бой — и вот он вроде как поместил Дмитрия в как бы главный командный пункт всей операции вообще. А от себя удалил. Красавец!
Третье — цесаревич со своей командой хоть как-то присматривали за подозрительными нами. И хотя я (со своей позиции рассуждая) сильно бы задумалась, стоит ли отправлять одного мага (пусть и подавителя) против трёх, капитан, видимо, был сильно далёк от магических материй и, скорее всего, вообще этот фактор не учёл.
Итак, все готовились к бою, а Баграр колдовал в настройках острова, уговаривая его, в том числе, разрешить «Царицыну» установить радиосвязь с внешним миром. Мы с Марусей неотступно находились рядом, наблюдая за всеми мельчайшими манипуляциями. Потому что — а вдруг? Случись что, кто будет с островом договариваться? А мы не знаем, куда жать, что крутить. Так что ни о чём другом нам было думать пока некогда.
На океан опускалась ночь.
ЛУЧШЕ БЫ НЕ СЛЫШАТЬ
Катя сидела, привалившись затылком к тёплому камню, и слушала. Маленький Тан возился и вздыхал рядом, но разговоры не заводил — думал, Катя спит. А Катя… уж лучше бы спала и не слышала этого, наверное.
Наверху, за зарослями кустов, окружающих решётку, разговаривали.
— Н-ну?
— Если бы ты не совершила глупость и не дала ей свою опрометчивую клятву, то с лёгкостью справилась бы с ней и без меня. Дети истощили её. Да, к тому же, она не просто пестовала выводок, а вложила в него значительную часть своей силы. Должно быть, надеялась, что у неё будут годы, чтоб восстановиться.
— Вот дура!
— Слышала бы ты, как она выла! — и дальше этот ужасный мужской голос начал рассказывать, как он мучил перед смертью кого-то, к кому лиса сама не могла проникнуть.
Это было не просто ужасно, а… Кате казалось, что хохочут и смакуют издевательства над живым существом два демона. Желудок попытался вывернуться, но было нечем. Во рту стало отвратительно кисло, и она невольно схватилась за горло.
— Ты проснулась? — сразу спросил Тан.
— М-гм. Пить хочу.
В дальнем углу пещеры бил крошечный родничок, проточивший себе узкое русло в камне, а после уходящий прямо в песок. Рядом с родником валялось несколько кусков кокосовой скорлупы, отдельные даже напоминали полушария-плошки, но Катя попила просто, зачерпывая воду в ладони. Умыла лицо, стараясь избавиться от радостного сумасшедшего смеха и этих отвратительных слов, звучащих в ушах. Вот она, живая нечисть из народных легенд. Причём, оба начисто свихнувшиеся. Сразу все сказки вспомнишь, и про бабу-ягу, и про кикимор всяких. Вообще не интересно в сказке-то быть, оказывается. Страшно, аж кровь в жилах стынет. Может, надо было дядю Баграра послушаться, да остаться в русской миссии в порту Дальнем?
Катя ещё попила, пытаясь успокоить бунтующий желудок и покачала головой.
Если бы её оставили в миссии — уж она-то себя знает — учудила бы что-нибудь, сбежать попыталась вслед. Дурочка.
— Ну, хватит! — выкрикнула вдруг лиса. — Где эти выродки⁈
— Вон там, в мешке.
— А если задохнулись⁈ Ты идиот⁈ Толку мне от дохлых щенков⁈
— Да нет, видишь, возятся!
Катя подумала, что как-то это странно — вот так орать на своих… союзников, наверное? Как они буду полагаться друг на друга при таких взаимоотношениях? Как вообще сумасшедшие полагаются друг на друга?
Наверху что-то происходило. Раздался тонкий писк и скулёж, потом тонкий, словно щенячий визг и крик лисы:
— Ах ты, мразь! Ещё кусаться!!!
Раздались шлепки и тонкие крики стали громче.
— Господи, убьёт ведь! — прошептала Катя, ожидая ужасного. И тотчас же, словно отвечая на её слова, кусты наверху раздвинулись, и из них выскочила женщина-лиса, сжимая в руках что-то мелкое и пищащее.
15. ЛИСИЙ ОСТРОВ
ВСЕ ТВАРИ БОЖЬИ
Их скинули вниз прямо сквозь решётку в потолке — пять маленьких рыжих комочков. Катя сперва не поняла, что происходит, потом испугалась, что маленькие котята разбились, а потом…
— Убьём их! — крикнул кто-то. — Это лисьи отродья! Убьём, пока они маленькие! — и сидящие по углам дети бросились вперёд, мгновенно превратившись в яростную стаю.
Катя сама не поняла, как она успела раньше. Она загородила маленьких лисьих щенят, рыкнув:
— Стоять! — хорошо получилось, почти как у дяди Баграра. И иллюзия с увеличением, которую он научил её делать, сработала безотказно. Человеческие дети отступились, хотя и наговорили много неприятного. Про то, что это — лисы, а из лис выходит только зло. Про то, что надо было отыграться хоть на некоторых. И про то, что Катя — совершенная дура, жалеет того, кто её ни за что бы не пожалел.