Страница 111 из 145
Полковая «Изота» была защищена четырехмиллиметровой броней (усиленной сзади накладными стальными листами) и вооружена двумя немецкими пулеметами MG 08 с полным боекомплектом.
Альберт кратко пояснил цель предстоящего дела. Стальная машина идет на выручку отступившего под русскими штыками сорок пятому полку, загоняемому неприятелем в болотистые топи, недавно спущенных прудов.
Наудачу итальянская техника имела подобающую скоростью, и за четверть часа домчала до северной околицы Гросс-Кошлау, не встретив по пути ни одного препятствия. Оставив деревенскую кирху позади, броневик по заросшему травой проселку, идущему вдоль околицы деревни, устремился на юг.
Альберту предстала удручающая картина. Немецкие солдаты перебежками, наугад отстреливаясь, бежали по скошенному полю на запад. Иные слепо устремляясь в болотистую ловушку, а те, кто поумнее уходили влево, к плотине. Сзади на расстоянии трехсот метров густой цепью шли русские, ощетинившись примкнутыми штыками. Проехав по инерции еще метров сто, броневик развернулся к атакующим надежно бронированным задом. Унтер-офицер оказался сообразительным малым, понимал Альберта с полуслова, согнав шютце, сам сел за башенный пулемет. Альберту достался же кормовой «Максим», с образцовым обзором. Крикнув: «Давай подпустим поближе…» — офицер вцепился в гашетку.
Русские солдаты, словно опьяненные выпавшей удачей — бегством противника, будто бы и не замечали стоящую на пути грозную технику. Шли в полный рост, как на параде, позднее Альберт узнал, этот строй назывался «психической атакой».
И тут, перебивая друг друга, длинными очередями застрочили пулеметы броневика, выкашивая как косой ряды наступавшего врага. Еще ничего не понимая, натыкаясь на тела павших, русские пытались пробиться вперед, но неумолимый свинец не давал бойцам ходу. Атака запнулась, передние шеренги залегли на землю, задние развернулись обратно, — в лагере противника произошло смятение.
Альберту еще не доводилось испытывать чувство, называемое — упоением в бою, дикий восторг в полной мере овладел сознанием. Как в горячечно-сладком бреду, офицер давил на гашетку, подминая под пулеметные очереди новые и новые людские потоки. Да и не люди то вовсе, а упрямые фантасмагорические фигурки, надвигающиеся на него ниоткуда, заполонившие горизонт… Словно подземное войско призрачных троллей повылазило наружу, и по лукавому злобному колдовству собирается подчинить себе земной мир. Задача обер-лейтенанта не допустить подобной несправедливости, и у него имелась волшебная сила, способная воспрепятствовать чинимому лиху. Альберт подчистую забыл о себе самом, о собственном человеческом существе… Офицер стал орудием непостижимой вселенской воли, частью существующего мирового порядка, как день и ночь, как ветер и дождь.
Наведя разор на центральном участке атаки, броневик покатил дальше на юг, расстреливая в упор, пытавшихся продолжить наступление русских бойцов.
И вот произошел долгожданный перелом. Недавно бежавшие в панике немцы, вдруг увидев нежданное спасение, повернули назад. И теперь уже солдаты Рейсхеера, примкнув штыки, пошли в атаку на русских. Броневик ехал задом, Альберту с напарником уже приходилось выбирать разрозненные кучки противника и, экономя патроны, скашивать сибиряков короткими очередями. Но вот русские не выдержали и побежали, увлекая за собой ничего не понимавших бойцов второго эшелона. Фронт на этом участке восстановился, скоро сюда подошел свежий батальон немецкого полка.
Боезапас бронемашины исчерпался, даже не осталось воды, чтобы залить разгоряченные кожухи пулеметов. И когда цепи немецких солдат, обогнув умолкший броневик, оставили спасителя в возникшем тылу, Альберт приказал водителю возвращаться обратно на полковую базу.
На перекрестке из Гросс-Кошлау дорогу «Изота-Фраскини» перегородил двадцатисильный «Touring» в камуфляжной окраске. Выскочивший с переднего сиденья молодой офицер отчаянно замахал руками, призывая остановиться. Альберту пришлось подчиниться и покинуть броневик. А навстречу уже шагал поджарый седобородый полковник, сам Карл Густав Витке — командир сорок пятого полка.
Полковник первым протянул руку, стремительное пожатие выражало редкую степень взволнованности полковника.
— Обер-лейтенант, — губы Витке дрожали, — всем сердцем приношу благодарность, — он перевел дыхание, и уже срывающимся голосом заключил. — Вы спасли мою офицерскую честь, — и уже со слезами на глазах добавил, — честь сорок пятого полка. — А потом старик крепко обнял Альберта, — спасибо обер-лейтенант, вы настоящий герой!
Альберт уже не помнил, что ответил растроганному полковнику, да это было и не важно, главное, — сорок пятый полк продолжил выполнять поставленную командованием задачу.
Оперативный штаб гренадерского полка «Король Фридрих Великий» успел переместиться в занятые недавно Муравки (Muravken), хотя тыловые службы по-прежнему занимали многочисленные постройки Zamberte. Наскоро перекусив, обер-лейтенант, по отрывочным и часто противоречивым сведениям оставшихся офицеров, пытался понять обстановку на фронте дивизии. И вот тогда, усиленно напрягая голову, почувствовал, как впрочем, устал… Боже как его вымотали внутренне эти тридцать минут противостояние броневика «Изота» и «психической» атаки русских.
Так, что офицер узнал:
Нужно сразу отметить, что подразделения русского корпуса Артамонова, в ходе идущего сражения, коренным образом поменяли места дислокаций. В центре — первому корпусу Франсуа противостояли полки двадцать четвертой дивизии Рещикова, по правому флагу Выборгский и Вильмандский, а по левому флангу Нейшладский и Петровский полки двадцать второй дивизии Душкевича.
В результате атаки под Гросс-Кошлау сорок пятого полка, у русских между двадцать четвертой дивизией и Выборгским полками образовался нешуточный разрыв. В который и устремились части четвертой бригады германской второй дивизии. Но, по недавно полученным сведениям, для заполнения образованной ниши Артамонов развернул резервный (из состава другой дивизии) Литовский гвардейский полк. В итоге, здесь между четвертой бригадой и русскими установился некий баланс сил.
Но вот на южном фланге творилось нечто непонятное. Слышались грузные звуки артиллерийской стрельбы, разрывы снарядов имели чужеродный тон, определенно, противником обстреливались германские войска. Альберт поторопил заправку и снаряжение единственного в дивизии броневика и выехал в Муравки.
Майор Вильгельм фон Хиллер быстро ввел Альберта в курс дел. У русских неожиданно подошла артиллерийская бригада, приданная дивизии Душкевича, и открыла ураганный огонь по ближним к ним позициям полка. Они с начальником штаба наблюдали в бинокли, что головные части двух гренадерских батальонов стали быстро отходить назад. Доложив командиру полка о складывающейся ситуации, а также о задержке на марше орудий тридцать седьмого (Литовского) артиллерийского полка, посовещавшись с ним минут десять, офицеры приняли следующее решение. Второму батальону закрепиться на позиции по краю лесочка перед окультуренным ручьем близ Гейнрхдорфа, первому батальону укрыться в молодых лесопосадках, прилегающих к Муравкам, третьему (фузилерскому) батальону прикрывать Муравки с севера-востока. Остается только ждать подхода со стороны Лаутенбурга автотехники с немецкими пушками.
Поднявшись вместе с майором на наблюдательный пункт, Альберт теперь явственно различил, что полку противостоят слаженные колоны двух русских полков, нацеленные, как раз в сторону Гейнрихсдорфа и Кляйне-Тауерзее. Диспозиция ими выбрана верная, только вот силы отнюдь не равные, да еще эта проклятая русская артиллерия.
Арнольд, было, предложил использовать против западной колонны дивизионный броневик, но Хиллер резко остудил его пыл.
— Нам уже сообщили о твоем геройском поступке. Сам Фальк знает, как ты здорово помог сорок пятому. Но здесь, дорой Альберт, отнюдь не тот случай. Броневик лакомая цель для русских фейерверкеров, мигом разнесут «коробочку» в пух-прах. Так что даже и не помышляй… Бронемашина будет задействована для обороны штаба полка, коль противник задумает двинуться в сторону Муравок.