Не откажусь от нас

— Обещаю.

И я ей верю. Не знаю почему, но, мне кажется, она говорит правду. Мне кажется, что она хорошая. В конце концов, решать Серёже. Мы вызываем такси, а я попутно звоню Логинову.

— Привет, ты дома?

— Привет, да, а где мне ещё быть? Жду, когда ты ужин приготовишь, — бурчит парень.

— Я тебе не прислуга, — смеюсь я. — Сам готовь.

— Ты вообще где? Опять в реанимации зависла?

— Ага, скоро буду, не уходи.

— Да куда уж я уйду, — снова бурчит парень.

Мы подъезжаем, и перед подъездом Алла тормозит:

— Я боюсь.

— Я тоже, пошли, — тяну за руку. Говорю подождать за дверью, пока я попытаюсь Серёжу подготовить.

Встаю в пороге, не раздеваясь.

— Ты че? Тут спать будешь, мелкая?

— Ты сто лет меня так не называл, — хмурюсь я.

— Наверстаю, — ржёт парень. — Так что? Где ужин-то? Чего не раздеваешься?

— Серёж, ты только не психуй, — Логинов сразу напрягается.

— Что случилось, Софа?

— В общем. Я видела Аллу и даже говорила с ней.

— Где? О чём? Как она? — сходу начинает заваливать вопросами Серёжа.

Молча открываю дверь, за которой стоит девушка, как перед смертной казнью.

— Серёж, я всё рассказала про нас. Дальше решайте сами, думаю, вам надо поговорить.

Но Серёжа удивляет и меня, и Аллу. Он втягивает девушку в квартиру без слов, крепко прижимая к себе. Даже на каблуках она была ниже. Серёжка был высоким, спортивным со смешными чёрными кучеряшками. В карих глазах всегда блестели смешинки и искорки. Как его можно было не любить? И я любила, всем сердцем. Как брата. А вот между ребятами даже по одним объятиям можно было видеть притяжение и химию.

Я улыбаюсь.

— Дай ключи от машины, вряд ли она вам понадобится. Поеду к Кэти.

Серёжа тянется к тумбочке на пару секунд отпуская Аллу, а потом снова крепко прижимает.

— Только для остальных пусть всё будет, как и было, — тихо прошу я.

Серёжа понимающе кивает головой, одними губами произнося:

— Спасибо.

А я уезжаю. Рассказываю обо всём Кате. Заодно спрашиваю, как у них с Егором.

— Дружба, — говорит Катя меланхолично.

— Ты серьёзно?

— Не могу я. Не хочу быть обузой. Он весь такой из себя, и я слепая дура, — впервые девушку накрывает истерика.

— Ты не дура, — крепко обнимаю девушку. — Ему вообще без разницы какая ты. Тем более, это можно исправить.

— Шансы ничтожно малы. Если я хоть раз дам слабину, он никогда от меня не отстанет.

— Не решай за него.

— Сонь…

— Да, — тяжело вздыхаю. — Сама не лучше.

Самой на глаза накатывают слёзы. Так и лежим. Две несчастные глупые дуры.

С утра еду в реанимацию. Серёжа звонит мне сам, уточняя где я.

— Хорошо, я скоро буду, — голос у парня весёлый, и я думаю, что ребята помирились.

Пою песню, когда заходит Серёжа с группой. Они не мешают, слушая до конца.

— Софа, это шикарно. Ты должна одна её выпустить.

— Нет, — качаю я головой. — Я не сольный артист.

— Софа, — серьёзно говорит Серёжка, но я непреклонна.

— У меня для вас новости. В середине мая мы выступаем на весеннем фестивале. Там будет очень много людей, надо две-три песни. Ещё грядёт большой конкурс. Если мы его выиграем, то мы записываем песню с Бастой и выступаем на его концерте в Лужниках в сентябре. Там несколько этапов. Сейчас отбор, нам нужно записать видео с песней. Вы представляете масштаб?

Я вижу, как горят его глаза. Кажется, у нас начинается новый виток. После репетиции едем домой к Серёже.

— Что вы решили?

— Что любим друг друга, — довольный как слон, сообщает Серёжа. — Мы оба были виноваты. Решили оставить всё это позади, попробовать снова.

— Давай тогда я вещи соберу, к Кате перееду.

— Ты чё? Совсем? Ты мне не мешаешь. Или ты думала, что я сразу выкину одного из самых дорогих мне людей? — пробивает меня на слезу Серёжка. — Давай не будем торопиться. Будем смотреть по обстоятельствам.

Алла чувствует себя не в своей тарелке, но я стараюсь не мешать. Занимаюсь своими делами, учу уроки и отсыпаюсь. Думаю, что делать дальше и как жить вообще.

Начало марта плодотворное. Мы готовимся к фестивалю, записываем песню про наших бабушек и дедушек, пока не выкладывая, так как по ней всем станет понятно, что нифига мы не пара. Я всё также живу у ребят, которые навёрстывают упущенное время и где-то пропадают. Иногда я уезжаю к Кэти, чтобы они побыли наедине.

В середине марта у Емельянова день рождения, и мы все приглашены, но Серёжка отказывается, и оно ясно почему. Ребята пытались допытать меня, где Логинов, но я отмазалась его музыкальными делами. Не сильно они и расстроились. Собственно, как и Логинов.

Мы с Катей решаем съездить после заверений Ники о том, что всё будет пучком и будут только свои. На удивление мы хорошо проводим время, веселимся, а Кирилл играет на гитаре и мы напеваем весёлые песни, пока он не начинает перебирать аккорды даже не нашей песни, но так метко бьющей по больным местам. Песня называется "Терпкий дым". Она просто о нас со Стасом. Про нашу борьбу, про то, как много боли я причинила ему, про то, как мы терпим это друг от друга. Песня, как обычно, задевает самые больные струны души. И я вижу, как Стас не сводит с меня глаз. После нашего с Серёжей поцелуя на сцене он не доводил меня и не изводил. Похоже, после нашего поцелуя в клубе он понял, что это не имеет смысла.

Парни, как обычно, напились. Егор держался отстранённо от Кати. Берд больше жалась к Нике. А я после этой песни решаю пойти спать. Как только я подхожу к кровати, слышу, как дверь за спиной хлопает. Обернувшись, вижу Стаса.

— Что такое? — мирно спрашиваю. Сил на вражду больше нет. — Опять будем выяснять отношения и ругаться?

Стас молчит, глядя на меня исподлобья. Его как будто трясёт. Внешне, он спокоен, но эти волны я чувствовала на расстоянии. Да и в глазах был шторм. Смотрю на него и понимаю, как же я по нему скучаю. Не по злому и обиженному, а по нежному и влюблённому в меня. Решаю позволить себе слабость на одну ночь. Подхожу к парню и, не давая времени себе передумать, целую. Стас не ожидал, но быстро сориентировался, отвечая на поцелуй, быстро углубляя его. Руки крепко прижимают меня к его телу, а я не против. Тяну его футболку за край, снимая через голову и разрывая поцелуй.

— Стас, это ничего между нами не меняет, — шепчу я.

— Как скажешь, — вижу в его глазах дикое желание, и, полностью давая отчёт себе, отдаюсь ему.

Парень быстро и умело раздевает меня, словно не было этих двух лет, в перерывах целуя всю кожу, которая попадается ему. Затем возвращается к губам. Затуманенный взгляд блуждает по телу вместе с руками.

— У меня нет резинки, но я чист, — быстро говорит Стас.

— Я тоже, — двухлетнее воздержание тому доказательство. После него я никого не хотела. Это было просто невозможным.

Стас резко входит, наращивая темп, и я себя не держу. Целую его, кусаю, стараясь запомнить привкус солоноватой кожи, сильные руки и накачанный торс, самые любимые губы на свете и взгляд, полный желания.

Вскоре меня накрывеает оргазм, а следом кончает и Стас прямо в меня. Не знаю, чем мы думали, но в подростковом возрасте как-то проносило, когда пару раз мы забывали про презервативы. Ещё какое-то время Стас лежит на мне, а потом без слов поднимает и ложится, всё так же крепко прижимая к себе, накрывает покрывалом. Сегодня, только сегодня позволю себе эту слабость. А завтра всё будет как прежде. И уже с утра я выскальзываю из постели и уезжаю без объяснений.

Через месяц мы ждём решения отборочного тура и готовимся к фестивалю, а я на каждой репетиции понимаю, что меня тошнит и мутит. Серёжа косо смотрит, а я живу на автомате. После той ночи мы со Стасом не пересекались. Думаю, ребята догадались почему мы закрылись, но все молчали. Про Аллу до сих пор никто не был в курсе, так как они с Серёжей хорошо шифровались во избежание новостей в социальных сетях. Мы с девушкой подружились, я даже рассказала ей свою печальную историю. Она оказалась бойкой девчонкой, которая яро заступалась за меня, обещая всем, кто меня обидит надрать задницы. Правда, было это всё под бокал вина.