В поисках Нигера

Что можно сказать о научной значимости дневника Клаппертона, в котором наиболее полно отражен весь проделанный экспедицией путь? Как известно, капитан не получил систематического образования, не знал, как следует вести научные наблюдения и делать записи. Дневник к тому же заполнялся небрежно: имена африканцев и географические названия часто оказываются искаженными. Тем не менее весьма важно, что путешественник с завидной скрупулезностью записывал все, что видел, и отражал все беседы и разговоры, которые вел. Таким образом, читателю не навязываются те или иные мнения, а оставляется возможность самому составить представление о действительном положении дел.

Большой вклад внес Клаппертон в географию исследуемых районов, точно отмечая широту и долготу пунктов на своем пути от побережья Бенинского залива до «империи» Сокото. Карта всего этого района была составлена по таблице широт и долгот, приложенной к дневнику Клаппертона, а также по заметкам Р. Лэйдера, который уже в этом путешествии показал себя весьма знающим и пунктуальным человеком.

Важными для науки оказались также документы на арабском языке, добытые Клаппертоном. Это географические описания Кворры, Нила и других рек и озер на территории от Борну до Египта, подробные данные о торговых путях от Сокото до Томбукту и на территории всех сопредельных с «империей» фульбе на Нижнем Нигере стран, а также этнографические характеристики городов Сокото, Мали, Боргу, Нупе и других.

Особый интерес, несомненно, вызывали две проблемы, ради решения которых было предпринято путешествие и ответа на которые прежде всего искали в дневниках. Одна из них состояла в отыскании бумаг Парка. Клаппертон с предельной точностью установил обстоятельства, связанные с гибелью путешественника, и подтвердил безвозвратную потерю всех его записей.

Что касается второй проблемы, то Клаппертон прежде всего окончательно доказал полную идентичность Нигера и Кворры (под этим названием река известна повсюду в Судане, к востоку от Томбукту). Однако сведения о ее нижнем течении, несмотря на то что экспедиция дважды пересекала Нигер, оставались противоречивыми и не проверенными до конца. Этот вопрос требовал разрешения. Значительный отрезок нижнего течения реки еще предстояло исследовать. Река несла там свои воды по местности, пересекаемой грядами гранитных холмов. Между верховьями Бенина (которые считались тогда истоком Нигера) и самым южным пунктом, установленным Клаппертоном на Нигере и нанесенным на карту, было расстояние более семидесяти миль, причем по совершенно неизведанной стране с горным ландшафтом.

Два года спустя «личному слуге» Клаппертона — Лэндеру суждено было вновь вернуться на Нигер и успешно решить эту последнюю загадку великой западноафриканской реки.

КАЙЕ

(1827–1828)

Рене Кайе

Когда британские газеты всячески поносили Рене Кайе, обвиняя его в обмане, фальсификации, присвоении чужих успехов и тому подобных малопочтенных деяниях, их вдохновляло не только оскорбленное патриотическое чувство. И даже не досада болельщиков проигравшей «команды». Не меньшую роль играло и то, что совершенное Кайе казалось настолько невероятным, что поверить в реальность его путешествия было почти невозможно. Все люди, которые пытались в начале прошлого века разрешить загадку Нигера, в той или иной степени вызывали чувство удивления, но Кайе смело можно назвать самым необыкновенным среди них.

Начать с того, что с первой своей попытки проникнуть в глубинные области Африки и до кратковременного триумфа в 1828 году он действовал в одиночку. Если британских исследователей финансировали и поддерживали либо Африканское общество, либо правительство (хотя эта поддержка часто бывала недостаточной), то Кайе не получил от французских властей ни единого сантима. Все свои путешествия он предпринимал за собственный счет. А средства, которыми он располагал, были настолько мизерными, что не сразу можно понять, как этот человек добился успеха там, где терпели неудачи куда лучше подготовленные экспедиции.

Не вызывала симпатий у британских журналистов и сама личность Кайе. В самом деле, как можно было поверить, что это немыслимое путешествие через всю Западную Африку совершил крестьянский сын, не получивший фактически никакого образования? И это в то время, когда британские подданные, обучавшиеся в лучших университетах страны, или питомец Гёттингенского университета Хорнеман безуспешно пытались проделать то же самое! Было от чего прийти в недоумение…

Тем не менее путешествие Кайе было реальностью (хотя в Англии это окончательно признали только четверть века спустя, после путешествия немецкого ученого Генриха Барта, ставшего третьим европейцем, добравшимся до Томбукту в XIX веке). А успех Кайе был подготовлен годами совершенно неправдоподобных на первый взгляд усилий, редкой самоотверженностью и целеустремленностью. Вот что он сам писал о том, как возникло у него желание посвятить свою жизнь исследованию Африки: «Я родился в деревне Мозе департамента Де-Севр, в бедной семье, и имел несчастье потерять родителей еще в детстве. Я не получил никакого образования, кроме того, которое могла мне дать бесплатная школа в моей деревне. Как только я научился читать и писать, меня определили к ремеслу, которое я скоро возненавидел. Чтение книг о путешествиях занимало весь мой досуг. Мне давали читать книги по географии и смотреть географические карты. Карта Африки, на которой я видел только пустынные страны или же области, помеченные как неизвестные, более всего возбуждала мой интерес. И наконец, эта склонность стала страстью, ради которой я отказался от всего».

Здесь все правда, хотя надо сказать, что Кайе еще очень сдержан. Он не пишет, например, о том, что попытка украсть шесть франков, чтобы накормить голодающую семью, стоила его отцу двенадцати лет каторги, где он и умер, не успев отбыть свой срок. Или о том, что мать, потеряв троих детей из шести и надорвавшись в безнадежной борьбе с нуждой, умерла, когда Рене едва исполнилось двенадцать лет. Да, впрочем, не гл кой уж редкостью были подобные семьи в глухих департаментах на западе французской империи в начале прошлого века. Пожалуй, молодой Кайе, его брат и сестра могли еще радоваться тому, что имели работу и собственный дом.

Из этого дома и отправился 27 апреля 1816 года шестнадцатилетний подмастерье шорника Рене Кайе в прог Ла-Рошель. Путешествовать пришлось пешком: после покупки новых башмаков у нашего героя оставалось всего шестьдесят франков. Придя в Ла-Рошель, Кайе нанялся слугой к одному из офицеров военного транспорта, направлявшегося в Западную Африку. В Париже наконец был заключен мирный договор, завершавший эпоху наполеоновских войн, и по этому договору правительство Людовика XVIII готовилось вновь вступить во владение французскими колониями на Сенегала. Правда, англичане не слишком торопились возвращать колонии, и Кайе пришлось вместе со всем экипажем транспорта провести несколько месяцев в новом Французском поселении на Зеленом мысе — Дакаре. Только в ноябре 1816 года он наконец попал в столицу Сенегала, Сен-Луи, где ему еще предстояло пережить немало трудных дней.

Но в первый свой приезд Рене ненадолго задержался здесь. Как раз за несколько месяцев до этого отправилась в глубь материка экспедиция Педди с заданием постичь Нигера. К началу 1817 года уже было известно, что она понесла тяжелые потери, не успев далеко отойти от побережья. Теперь майор Грей, сменивший умершего начальника экспедиции, направился из Гамбии с большой вспомогательной партией на выручку к своим соотечественникам. И юный Кайе устремился (опять же пешком — не было попутного судна) вдогонку за Греем. Дойти он успел только до Дакара. Тут стало ясно, что пытаться догнать англичан — безнадежное дело. Денег не оставалось, и Кайе пришлось согласиться на предложение поступить слугой на французское торговое судно, уходившее в Вест-Индию. Здесь, на Гваделупе, он провел полгода, но желание проникнуть во внутренние области Африканского материка не ослабевало. Тем более что именно в это время в руки Рене попали дневники Парка, только что переведенные на французский язык. Теперь Кайе твердо знал цель своей жизни: достигнуть легендарного города Томбукту.