Преданный

— Можешь просто положить все это на диван, — говорит она.

Я прохожу мимо крошечной ванной комнаты с признаками присутствия женщины — белое полотенце для рук с розовыми цветами рядом с щипцами для завивки волос.

Аарон опирается бедром о стойку мини-кухни и скрещивает руки на груди.

— Как прошли каникулы?

— Повезло. — Дирк заглядывает в холодильник, который, как я вижу, заполнен больше пивными банками, чем едой. — Я не был в отпуске с двенадцати лет.

— Это была деловая поездка, а не отпуск. — Лиллиан выглядит раздраженной, и я ее не виню.

Не могу себе представить, что мне пришлось бы возвращаться домой к двум парням, которые, похоже, замышляют что-то нехорошее.

— Слишком много покупок для деловой поездки. — Аарон наблюдает за тем, как она ищет, где разместить свои новые вещи в крошечной комнате. — У нас есть счета, знаешь ли.

Она игнорирует его подколку, как будто это что-то привычное.

— Хадсон, спасибо, что помог с вещами. — Она подталкивает меня к двери.

— Уверена, что все в порядке? — Я не решаюсь уйти. В основном потому, что мне не нравится атмосфера, которую создают эти парни. Моя мама боролась с злоупотреблением алкоголем и отпускаемыми по рецепту лекарствами с тех пор, как мы были детьми, и у этих засранцев такие же большие зрачки и невнятная речь, как у моей матери в один из ее плохих дней.

— Ага. Хочу принять горячий душ и хорошенько выспаться.

Интересно, как она собирается это сделать, когда эти парни пьют пиво и занимаются Бог знает чем всего в футе от ее кровати?

Она практически выталкивает меня за дверь.

— Увидимся в понедельник.

Ее прощание возвращает меня в реальность. Я не могу быть связан с Лиллиан, и ее жизненная ситуация — не мое дело.

— Кстати, об этом. — Я останавливаюсь прямо перед дверью. Мой желудок сжимается, когда я выталкиваю слова из горла. — В понедельник ко мне придет временный сотрудник. Ты можешь вернуться в юридическую службу. — Я не готов отпустить ее, но должен это сделать. Если нет, то никогда не перестану думать о ней. Никогда не перестану хотеть большего.

— Поняла. Доброй ночи. — Она закрывает дверь перед моим носом.

Ну вот и все.

Достаточно легко.

Теперь мне остается только уйти и больше никогда не думать о Лиллиан.

Проходит десять минут, прежде чем я покидаю ее здание.

Лиллиан

— Этот парень — мудак, — говорит Аарон, пока я ищу в чемодане свою зубную щетку.

Смешно слышать от человека, который заставил свою спутницу спать в ванной.

— Ты пьян? — Я нахожу ее и запихиваю свой открытый чемодан в угол. Распаковкой займусь в другой день. Сейчас я просто хочу уснуть и надеюсь, что когда проснусь, то больше не буду думать о Хадсоне Норте.

— Мы слегка навеселе, — говорит Дирк, его голос звучит слишком близко. — Почему бы тебе не выпить с нами?

— Пас, — говорю я, как всегда, утомленная его приглашениями поучаствовать. — Ребята, вы не против перенести эту вечеринку в другое место? — Я беру что-нибудь, чтобы переодеться в постель, и направляюсь в ванную. — Мне рано на работу.

— Ты получила бонус за поездку? — Лицо Аарона немного бледное, а глаза красные. Как будто последние сорок восемь часов он провел на вечеринке. — Нам нужны продукты.

— Может, если бы ты не тратил все свои деньги на пиво, то смог бы сам купить продукты. — Я проталкиваюсь мимо хихикающего Дирка, который намеренно стоит у меня на пути.

— Пиво — это продукты. — Аарон смеется.

— К тому времени, как я выйду, чтобы вас уже не было. — Я закрываю за собой дверь ванной.

— Нужна помощь там… Ай! — стонет Дирк.

— Это моя сестра, урод!

Я закатываю глаза и запираю дверь.

Теперь, оставшись одна, я позволяю чувству унижения опуститься на землю. Выражение лица Хадсона, когда он увидел нашу крошечную студию. Его губы скривились в отвращении, когда он заметил кровать Аарона и сделал вывод, что я сплю на отвратительном диване. Я должна была заставить его ждать в коридоре или, еще лучше, в машине. Теперь он не только думает, что я какая-то жаждущая члена женщина, которая набросилась на него в командировке и надеялась на второй шанс сделать то же самое, но и прекрасно понимает, что я не из его мира. Я не богатая светская львица или обеспеченный молодой сотрудник. Или даже жительница Нью-Йорка среднего класса с большими целями. Я импульсивная, забывчивая авантюристка с целым списком диагнозов, которая живет со своим незрелым, ленивым старшим братом в крошечной однокомнатной квартире. О, и бонус! Я плачу за такую жизнь!

По дороге домой меня осенило, что Хадсон прав. Нам не суждено исследовать все чувства, растущие между нами. Неважно, что это — временный психоз от пребывания в таком прекрасном месте или мимолетные фантазии двух людей, которые слишком долго были одни. В любом случае, все это не имеет значения. Мы с Хадсоном живем в совершенно противоположных мирах. И нет моста, который бы их соединил.

 ГЛАВА 11

Хадсон

Четыре чашки кофе ни черта не сделали для моего настроения. Думал, что возвращение домой, к своей рутине поможет расставить приоритеты, но я ошибался.

После того как отвез Лиллиан в пятницу вечером, я пошел ужинать один, что обычно мне нравилось делать. Но в этот раз мне не хватало человека, с которым можно было бы поговорить. В меню был суп из лягушек, и мне было интересно, какие красочные комментарии предложила бы Лиллиан. Я приготовил себе закуски на скорую руку дома, распаковал вещи, сходил в спортзал и долго принимал горячий душ. Использовал свою руку в надежде избавиться от сексуальной неудовлетворенности. Дважды.

Каждая разрядка приносила лишь минутное облегчение, прежде чем моя тяга к Лиллиан возвращалась в десятикратном размере.

Я не мог заснуть и в итоге запутался в простынях, думая о Лиллиан в той крошечной квартирке. Представлял, как ее хрупкий позвоночник прижат к ржавым металлическим пружинам старого дивана. Вся эта мягкая, нежная кожа против натирающего текстиля и дешевых простыней. Если бы она была моей, я бы предложил только лучшие воздушные ткани и роскошный матрас. Потом позволил себе представить жизнь, в которой она приходила бы ко мне домой каждую ночь. Жизнь с ней в моей постели, с ее задницей на моем диване, пока я готовлю ужин. С ее щипцами для завивки волос и гребаными цветочными полотенцами в моей ванной.

Почему я так одержим этой женщиной?

Чем она так отличается от всех, кого я встречал раньше?

Лиллиан великолепна, в этом нет сомнений. Но я был рядом с десятками красивых женщин, и ни одна из них не покоряла меня таким образом.

Она умная. Веселая. И говорит все, что думает. Ее честность так же освежает, как и ее невинность. Невинность не в сексуальном смысле — то, как она целовала меня и жестко скакала на мне, доказывает, что она женщина, которая знает, что ей нравится. Это другой вид невинности, как будто у нее нет конечной цели. Лиллиан вообще не заинтересована в игре. А может быть, даже не знает о ней. В Нью-Йорке у каждого есть конечная цель и соответствующая ей программа действий. Успех больше зависит от того, кого ты знаешь, чем от того, насколько усердно ты работаешь. И как бы мне ни было неприятно это признавать, корпоративный Манхэттен по-прежнему остается мужским клубом. У женщин, которые охотятся за такими мужчинами, как я, есть драйв в глазах. Они видят во мне средство, чтобы добраться из пункта А в пункт Б. У Лиллиан ничего этого нет. Как будто она просто существует, принимая каждый день таким, какой он есть, и впитывая жизнь из прожитого.

Ничто в ней не наиграно. Ни ее смех, ни ее улыбка, ни ее радость. Она самый естественный человек, которого я когда-либо встречал. А естественность — редкая находка в моем мире.

— Сэр, вы не можете войти туда…

Я поднимаю взгляд от стола в том момент, когда Хейс врывается в мой кабинет. Он показывает пальцем через плечо.