Страница 57 из 65
Холден наблюдал за ее падением, зная, что должен испытывать некоторую степень горя, даже облегчения, но он ничего не чувствовал. Он сказал правду, когда сказал, что похоронил ее давным-давно. Теперь она ушла от своей собственной руки. На самом деле было довольно уместно, что после стольких раздоров она выпила свой отравленный чай.
“Столько потерь”, - размышлял его отец, выглядывая из-за стола, чтобы хоть мельком увидеть ее тело. Мгновение спустя он подошел к двери, чтобы позвать на помощь нескольких лакеев, задержавшихся в холле.
Вернувшись, он выглядел усталым и рухнул в кресло напротив Сью. “Ты - все, что у меня осталось, Холден, и ты взрослый мужчина. Полагаю, ты скоро вернешься во Францию. Продолжай ... свою жизнь там.”
Холден сделал паузу. Это нужно сказать. У него была целая жизнь лжи, и он не хотел больше такой лжи. “Я не сказал тебе всей правды, отец”.
“Что ты имеешь в виду?”
Он перевел дыхание. “ Я никогда не жил во Франции."
Жар взгляда Сью согрел его, когда он стоял рядом с ее креслом. Она наблюдала за ним, слушала. Теперь она знала почти все его секреты. Иронично, что ранее на этой неделе он пообещал, что у них больше не будет секретов, без намерения выполнить свое обещание, когда как теперь он обнажил все. Больше никаких секретов. Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, прежде чем прислониться к краю стола лицом к лицу со своим отцом.
“Это невозможно”, - пробормотал его отец.
“Это вполне возможно, поверь мне”. Холден потер голову, чтобы привести в порядок разбегающиеся мысли. Он не знал, с чего начать, и не был полностью уверен, что Сью поймет, как только он это сделает. Но теперь она знала о его матери, сегодня она была свидетелем худшей из его лжи, и он больше не мог хранить эти секреты. Он перевел дыхание и впервые в жизни сказал правду.
Семнадцать
У Сью кружилась голова, то ли от того, что она узнала столько лжи, то ли от потери крови, было спорно. Действительно ли этот день был настоящим? К сожалению, он был вполне реальным. Она попыталась глубже погрузиться в кресло. Возможно, из-за шока от смерти матери Холден забудет, что она была рядом. Но она никогда не могла уменьшиться настолько, чтобы Холден не увидел ее. Больше нет.
Последнее, чего ей хотелось, когда она проснулась сегодня, это снова разговаривать с этим человеком. И все же она сидела здесь, слушая воссоединение его семьи, в то время как его мать, обмякнув, лежала на полу. Если бы она только могла встать, она могла бы уйти. Она ушла бы от него и никогда не оглядывалась назад. Она переступила с ноги на ногу и попыталась встать на ноги, но ее голова была совершенно не своя. Продержавшись в вертикальном положении всего секунду, она упала обратно на стул и в процессе привлекла внимание Холдена.
Он опустился перед ней на колени, обхватив ее запястье руками с нежностью, о которой она и не подозревала. Как он мог подумать прикоснуться к ней после того, как вся его ложь была раскрыта? Без единого извинения? Он провел свою жизнь, живя во лжи, и не испытывал угрызений совести из-за этого.
Она вырвала свою руку из его хватки, стараясь не прочесть боль в его глазах из-за ее реакции на его прикосновение.
“У тебя идет кровь, Сью. Довольно обильная, если быть честным — к чему я сегодня прилагаю все усилия”. Он попытался улыбнуться, но его брови были озабоченно сдвинуты.
“Тогда очень хорошо”. Со вздохом она протянула ему свою поврежденную руку.
Он вынул платок у нее из рук и отбросил в сторону. - Как это случилось? - спросил он.
“Это была неудачная попытка покинуть твой дом”. Она хотела покинуть его дом прямо сейчас.
“Через удобную дверцу, сделанную из ножей, которые у меня есть? Сью, эти порезы довольно глубокие”.
Она пожала плечами. Его там не было; он сделал бы то же самое. “Окна вашей столовой были закрашены краской”.
“Ах. Эта комната все равно нуждалась в ремонте. Пока раны я перевяжу как можно лучше, а потом вызовем доктора”.
Она кивнула, наблюдая, как он затягивает узел галстука, срывая его с шеи. Обернув ткань вокруг ее руки и запястья, он перевязывал ее раны, пока все, что она могла видеть, не стало белым. Ткань все еще была теплой от его тела, черт бы его побрал. И, скорее всего, она тоже пахла им, но она не будет нюхать ее — никогда. Она поблагодарила бы его, вернулась домой и быстро сняла бы эту повязку
“Я никогда не хотел, чтобы ты была втянута во все это”, - сказал он, не отрываясь от своей работы. “Приношу свои извинения за ту боль, которую она тебе причинила”.
Вялые извинения — за ее близкую смерть, а не за его ложь. Ее челюсть сжалась при ответе. “Ты имеешь в виду мать, о которой ты мне сказал, что она умерла? Ты имел в виду ее?" "Да, ее. Как ты себя чувствуешь ?”
“Я в полном порядке, спасибо, что поинтересовался”. Она попыталась вырвать свою руку из его хватки, но он крепко сжимал ткань ее бинта в своих руках.
“Сью”. Его глаза встретились с ее на секунду, когда он, казалось, обдумывал свои слова, прежде чем снова опустил взгляд на узел, который завязывал на ее руке. “Я не тот, кем кажусь”.
“Я заметила. Здесь все не то, чем кажется”.
“Могу я открыть тебе секрет?”
“Разве у тебя их больше не осталось ?”
Он поднял к ней лицо. Он был слишком близко. “Я даже не был во Франции. Хотя ничего так не хотел бы, как когда-нибудь туда съездить”.
“Ты даже никогда там не был?” Была ли его ложь бесконечной? Знала ли она этого человека вообще? Всего несколько дней назад она была так уверена. “Где ты жил?" Тебя не было много лет, не так ли?”
“Я несколько лет был рыбаком в Исландии. Это более прибыльная, чем ты можешь себе представить, но довольно вонючая работа. Как только я скопил достаточно средств, я поехал в Бельгию. У меня был магазин на площади в Брюсселе. Я жил наверху, ел слишком много шоколада из соседнего магазина и продавал антиквариат.”
“Рыба и древности. Знаю ли я о тебе что-нибудь правдивое?”
По его жесткому взгляду и молчанию она догадалась о его ответе.
Хотела ли она узнать больше? Будь проклята ее рука; ей нужно было уйти. “Ну что ж. Если мы здесь закончили, мне нужно вернуться домой”.
“Совсем недавно я приехал из Шотландии, где у меня есть коттедж”.
“Не Францию”, - уточнила она.
“Нет.” Его глаза искали ее, ища что-то, чем она не знала, обладала ли она еще.
Все было ложью? Его истории, все творения, которые он придумал? Каждое слово о том, кем он был, выдумка? “Было ли что-нибудь из этого правдой?”
“Кусочки. Кусочки, которые были мной, были правдой”.
“Как я могу найти эти фрагменты в этой куче лжи, Холден?”
“Доверяй тому, что ты знаешь обо мне”.
“Что я знаю о тебе, Холден? Что я вообще могу знать?”
“Я хотел сказать тебе. Я хотел быть честным”.
“Тогда почему ты этого не сделал? Все это было грандиозным обманом, не так ли? О, у тебя всегда есть свои причины, но это обман”.
“У меня были причины. Сью, ты должна понять”.
“Почему?” Она снова попыталась вырвать у него руку, но он держал концы ткани, привязывая ее к себе.
“Потому что мне нужно, чтобы ты поняла”.
“Это ничего не меняет. Даже если бы я понимала, я бы не приняла твое предложение, сделанное прошлой ночью”.
“Но это действительно меняет дело. Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сью”.
“Ты солгал мне. Вся твоя жизнь - сказка, которая, как ты думал, будет звучать потрясающе для окружающих. Откуда мне знать, что реально?” Она должна была спросить его. Ей нужно было знать, даже если она не могла доверять ответам. Она понизила голос до шепота. “ Когда ты сказал, что я тебе небезразлична? Когда ты сказал, что я красивая?
“Все это правда , Сью. Все”.
“Я хочу тебе верить”.
“Но ты этого не делаешь”.
“Как я могу верить всему, что ты мне говоришь?” Одна слеза чуть не скатилась по ее щеке, но она сморгнула ее, шмыгнув носом.
“Ты меня знаешь”.
“Нет”. Она вырвала свою руку из его и встала. “Я не хочу”. Она отошла от него, остановившись у двери. Повернувшись к нему, она проглотила каждую клеточку желания в своем теле и сказала: “Пожалуйста, пришли за экипажем. Я бы хотела вернуться домой”.