Отчаянно ищу Сюзанну

Темнота окутала их, но он все еще мог видеть очертания ее рта, мягкие и зовущие его. “Я думала...”

“И теперь ты здесь”. Его рука провела по линии ее подбородка, заставив ее прерывисто вздохнуть, когда его пальцы скользнули вверх, обрамляя ее лицо.

“Да”, - прошептала она.

Они на мгновение замолчали, слившись в обещании чего—то - поцелуя? Возможно, большего. Темнота больше не имела значения, потому что она была здесь, с ним.

Когда он больше не мог ждать и встретился с ее губами, она всхлипнула и обвила его руками. Она притянула его к себе своим клубничным ртом и маленькими ручками на его спине. Он не мог подойти к ней достаточно близко. Со стоном он оторвался от ее губ, обхватил руками ее талию, приподнял и прижал к стопкам томов в кожаных переплетах. Ее руки обвились вокруг его шеи, когда одна из книг с полки со стуком упала на пол.

Ее пальцы зарылись в его волосы как раз в тот момент, когда он начал завладевать ее ртом. Ее сладкий рот, о, как он скучал по нему. Каково было бы чувствовать, как ее губы обхватывают его по всей длине? При этой мысли он сильнее прижался к ее бедрам. Ее язык переплелся с его языком с настойчивостью, которой он не помнил раньше. Она хотела его. И на этот раз она никуда не денется.

Он скользнул руками по ее бедрам, удерживая ее в своих ладонях. Словно прочитав его мысли, она обвила ногами его талию. Ее большие груди прижались к его груди с мягкостью, которая почти заставила его застонать. Он хотел ее обнаженной, хотел попробовать ее на вкус — всю ее. Охваченный потребностью погрузиться в нее и поглотить, он притянул ее еще ближе. Он хотел кувыркаться с ней несколько дней, пока, наконец, не насытится ею.

Пройдясь с ней, обнявшей его, он сумел найти кресло и опустился на него. Их поцелуй на секунду прервался, когда она устроилась у него на коленях. Она сидела верхом на его бедрах, ее мягкий вес покоился на его коленях.

“Жаль, что здесь так ужасно темно. Я бы хотел насладиться видом тебя на мне. Такая милая”. Он скользнул руками вверх по внешней стороне ее грудей и по обнаженной кремовой коже на ее шее, притягивая ее ближе. “Эти губы”. Он поцеловал ее в пухлые губы, прежде чем закончить: “Я бы узнал эти губы где угодно”.

Она со вздохом отстранилась, толкая его обратно в глубину кресла ладонью. Ее губы были приоткрыты, но в вопросе, а не в приглашении.

Он погладил ее по боку, пытаясь снова привлечь к себе. “Сюзанна? Я сказал что-то не то?”

“Да. Я имею в виду, нет. Дело только в этом.… Что я делаю?” прошептала она, начиная сползать с его колен, борясь со своими юбками, чтобы сделать это. “Я должна уйти”.

“Подожди. Не уходи!” Он потянулся к ней, но она исчезла, как дым в ветреный полдень. Остались только следы ее запаха. “Пока рано”, - пожаловался он.

“Я должна”. Болезненный шепот донесся из темноты. Послышался шелест юбок и скрежет, когда стул заскользил по деревянному полу, сопровождаемый бормотанием: “Черт бы все это побрал”.

Затем наступила тишина.

Его пальцы все еще хватались за воздух перед собой, когда хлопнула дверь в библиотеку. Он встал, чтобы броситься за ней, но, черт возьми, девчонка сделала его твердым как камень.

Он откинулся на спинку кресла, чтобы на несколько минут охладить кровь - и не по своей воле. Оскорблять половину посетителей вечеринки не годилось, а учитывая его состояние, они наверняка обиделись бы. Он снова позволил ей ускользнуть. И после такого поцелуя… Он выругался длинной чередой ругательств, которые, он был уверен, оскорбили бы другую половину общества, присутствовавшего этим вечером.

Наконец, он встал, чтобы присоединиться к компании, и направился через темную библиотеку к двери. Если Сюзанна все еще здесь, он найдет ее и завершит то, что они начали ... дважды.

Девять

Сью все еще кипела от негодования, когда обнаружила свою мать на краю бального зала, наблюдающей за танцем Эванджелины. Я узнал бы эти губы где угодно. “Задница слепой лошади”, - пробормотала она, схватив бокал шампанского с подноса проходящего мимо лакея и осушив его.

“Ты что-то сказала, Сью?”

“Ничего, мама”. Она смотрела на движение вокруг, когда все возвращались из буфета в столовой, на самом деле никого не видя. Его губы. Его руки. И все же он не знал ее. Ее оттащили в сторону, когда Эванджелина появилась под руку с джентльменом. Ей было все равно. Они могли повалить ее на пол, пока занимались этим. Ее участь не могла стать хуже. Какое это имело значение? Он снова увидел ее, на этот раз без маски, и он все еще не знал ее. Конечно, там было довольно темно ... но на самом деле, насколько глупым он был, чтобы не узнать ее? И она сделала именно то, чего поклялась не делать, и упала прямо в его объятия. “Черт возьми, надеюсь, что этого больше не повториться”.

“Что это было, дорогая?”

“Ничего, мама”.

Она прикоснулась кончиками пальцев к губам. Почему она позволила этому мужчине снова прикоснуться к ней пальцем? Как бы она ни старалась, ее планы, казалось, рассыпались в прах всякий раз, когда он был рядом. Словно призванный ее мыслями, он снова был перед ней.

“Я вижу, вы нашли свою семью раньше и без проблем, мисс Грин”.

“А это вы? Как видите мне это удалось. Шокирует?”.

Его голова склонилась набок, когда он рассматривал ее, его светлые локоны отражали свет свечей сверху. “Я вас чем-то обидел, мисс Грин? Мне показалось, что сегодня вечером мы неплохо ладим.”

“Вы ошибаетесь. Похоже, это обычная проблема у вас”.

“Неужели? Мне придется приложить усилия, чтобы исправить свою ошибку ”.

“Точно. О, смотрите, вот моя прекрасная сестра. Я полагаю, вы следующий в ее танцевальной карте. Я уверена, вы не захотите ошибиться на этот счет. Знаете, она идеальна. Некоторые говорят ‘незабываемая”.

“Да, я полагаю, пришло время для нашего танца”. Он протянул руку смущенной Эванджелине и увел ее прочь.

Сью задержалась недостаточно надолго, чтобы увидеть их на танцполе. Наблюдать, как они скользят прочь вместе, выглядя идеальной парой, было достаточно тяжело. Мама, конечно, сияла от гордости. Пробормотав извинение и пожаловавшись на головную боль, Сью вышла за дверь и села в их экипаж еще до того, как заиграла музыка. Она даже не была уверена, из-за чего она так расстроена. Список становился слишком длинным, чтобы за ним можно было уследить: ложь Виктории, близнецы, заманившие ее в библиотеку, напоминания матери о том, где, без сомнения, закончится ее сезон, Холден, еще раз оглядывающий ее после их поцелуя. Тот поцелуй…

Она глубже вжалась в сиденье экипажа, как будто кто-то мог увидеть ее в окне и догадаться, что у нее на уме.

***

Едва вальс подошел к концу, как Холден вернул младшую мисс Грин ее матери. Она была достаточно хорошенькой, но соглашалась с ним по любому поводу до раздражающей степени, в отличие от своей сестры, которая, казалось, постоянно сердилась на него. В данном случае он предпочел гнев. Что с ним было не так? Он покачал головой.

В прошлом экзотические красавицы, которые смеялись над его шутками, всегда дольше всего привлекали его внимание. Конечно, это длилось недолго, но это был первый раз, когда он был рад, что танец с самой красивой леди в зале закончился. Возможно, именно интерлюдия в библиотеке выбила его из колеи этим вечером. Должно быть, в этом и проблема — Сюзанна снова ускользнула из его рук. Его разум упорно избегал ужаса при виде своей “покойной” матери, беседующей со Сью ранее. Он вздохнул и потянул за манжету своего сюртука, хотя оно уже идеально сидело на его плечах.

Его мать ранее ясно дала понять, что ее нельзя увести с этого бала без сцены, привлекая еще большее нежелательное внимание, чем если бы он оставил ее здесь. Он предположил, что у него не было выбора, кроме как поступить именно так и надеяться, что никто не узнает ее личность. Где она вообще нашла бальное платье? Ему нужно будет поговорить с Фезавальдом, когда он вернется домой. Его подчиненные должны быть более бдительными, если он хочет спрятать свою мать в Лондоне. Держать ее при себе было опрометчиво, но такими были многие его действия в эти дни. Он почти усмехнулся. Ни из одной сферы его повседневной жизни не могло выйти ничего хорошего, и он знал это.