Совок 10

— Сколько человек находилось в камере, кроме покойного? — обратился я к «куму».

— Не твоё дело! — огрызнулся он, — Не твоя здесь подследственность!

Помня, что начальник УВД велел мне ожидать его здесь, выгнать меня в коридор зам по опер не решился.

— Сколько сидельцев здесь было сегодняшней ночью кроме Шалаева, коллега? — не получив информации от милицейского тюремщика, обратился я к прокурорскому следователю.

— Трое, — после непродолжительного молчания ответил он мне.

Пока что в моей голове всё складывалось в ёлочку. И это сложенное мне совсем не нравилось. Как-то так выходило, что прямо сейчас придётся нажить себе еще одного кровного врага. Я покосился на ивээсного «кума» и, мысленно чертыхнувшись, шагнул прокурорскому следаку.

— Иван Семёнович, скажи, тебе дороги твои жизнь и свобода? — удивил я его риторическим и, на первый взгляд, неуместным вопросом. — Просто, если ты сейчас не отработаешь свой номер в строгом соответствии с законом, я тебя уверяю, ты сам сядешь! Даже не сомневайся! — я с неискренним сочувствием рассматривал теряющего самообладание следака. — Арестуют тебя сразу, как нагрянут комитетчики или москвичи. А они обязательно нагрянут, я тебе это обещаю!

— За что же меня сажать⁈ — дрогнувшим голосом поинтересовался следак.

То, что он не оборвал меня, послав непечатными словами в неприличную даль, меня порадовало. Стало быть, не зря я давеча разыгрывал пантомиму с его начальником насчет своих контактов с комитетскими. Нужного впечатления я добился.

— За то, дорогой товарищ Абросимов, что в данный момент ты укрываешь убийц Шалаева Николая Тихоновича! Вот этого самого! — указал я рукой на всё еще голозадого покойника. — И это ты делаешь, чтобы укрыть еще более тяжкое преступление! Которое я расследую!

— Ничего я не укрываю! — взвился утративший присутствие духа следователь Абросимов, — Я сегодня просто дежурю и, вообще, с чего ты взял, что его убили?

Он поочерёдно, ища поддержки, оглядел всех присутствующих в скорбном помещении. Но все, кроме злобно зыркающего в мою сторону «кума», смотрели на следака без сочувствия. Даже прокурорский заместитель.

— Срочно принимай самые решительные и действенные меры, чтобы те, кто был этой ночью в камере с Шалаевым, не покинули стены ИВС! — я не удержался и подмигнул «куму», который в этот момент взирал на меня с животной ненавистью.

— Что-то мне подсказывает, друг Абросимов, что эти люди причастны к смерти моего подследственного! Поэтому ты отвлекись ненадолго и зафиксируй их порознь в отдельных камерах! Иначе тебя самого ждет дорога дальняя и казённый дом! Смотри, сколько здесь свидетелей моих тебе рекомендаций! — обвёл я рукой присутствующих.

— Я бы на вашем месте, Абросимов, прислушался к товарищу Корнееву! — совсем неожиданно получил я поддержку с той стороны, откуда не смел её ожидать.

Заместитель товарища Красавина по какой-то неведомой мне причине, вдруг перелез через корпоративную баррикаду на мою сторону.

Иван Семёнович Абросимов озирался по сторонам, как затравленный зверёк. Указанные мной перспективы его определённо не манили и не радовали. Но и гнев городского прокурора его страшил не по-детски. Получалось, что он и в шапке дурак, и не в шапке дурак. Однако, обещанные мной москвичи и комитетчики пока были где-то в будущности, а царь и бог городской прокуратуры присутствовал здесь, в реальной действительности. Стоило покинуть «шубу» камеры и суровый товарищ Красавин в тот же миг окажется рядом. Со всеми своими полномочиями и склочным характером.

Все сомнения разрешил вернувшийся полковник Дубянский. Выглядел он неважно. В том смысле, что был по-прежнему злой, но уверенности у него немного поубавилось. Точно так же, как и у шагнувших за ним в камеру Красавиным и начальником ИВС.

— Я тебя больше здесь не задерживаю! — не стал отводить глаз от меня полковник, — Здесь тебе делать больше нечего, Корнеев! Возвращайся к себе в РОВД и работай! Всё, свободен!

— Товарищ полковник! — через голову своего начальника перешел на фальцет оперативный майор, — Подождите! Разрешите вас на минуту!

Все окружающие, включая Красавина, начальника ИВС и самого Дубянского, оцепенели в ледяном анабиозе. Причину чудовищного попрания субординации и служебной этики здесь понимали только двое. Я и замнач ИВС по опер.

После всего того, что в отсутствие главных начальников городской милиции и прокуратуры он услышал, отпустить меня из этих стен он не считал возможным.

— Одну минуту, товарищ полковник! — умоляюще хрипло повторил свою просьбу замнач. — И не здесь!

Дубянский переглянулся с начальником ИВС, потом посмотрел на Красавина. Не получив от них никакой подсказки, шагнул в сторону двери. Наверное он понимал, что сойти с ума за время его короткого отсутствия майор не мог и, что им сейчас движут какие-то супер-форсмажорные обстоятельства.

Поймав на себе короткий взгляд заместителя Красавина, я ободряюще похлопал по плечу следака Абросимова и тоже шагнул на выход.

В том, что в здании ИВС меня не укокошат и даже не оставят в качестве почетного пациента, я был уверен. Почти уверен. А вот в том, что мне в самые оперативные сроки не организуют карачун за его пределами, уверенности у меня не было. Поэтому я прошмыгнул за дверь хаты и не обращая внимания на что-то заверещавшего майора, спорым шагом двинулся по продолу в сторону лестницы и к вахте.

— Подожди, Корнеев! — услышал я призыв начальника городского УВД, ступая уже на продол первого этажа. — Корнеев, твою мать, стой я сказал! — не унимался Дубянский.

Топота по лестнице за спиной я не слышал, значит, «кум» догонять меня пока еще не кинулся. Тревожную кнопку в продоле они тоже не нажали. Стараясь не сорваться на бег, я широким шагом и на третьей повышенной скорости рванул к забранной решетками прозрачной конуре ДПНИВС.

— Чего они там орут, как резанные? — вполголоса начал пытать меня дежурный, нажимая на кнопку соленоида. — Тебе, что ли кричат?

— Не мне! Беда у них! Оказалось, что не сам мой Шалаев у вас тут вздёрнулся! Помогли ему! — стараясь говорить спокойно, огорошил я главного вертухая дежурной смены, — Открывай быстрей, меня Дубянский в РОВД срочно за материалами послал! Быстрей давай, или уволят тебя к чертовой матери! И меня заодно с тобой!

Самый последний замок загудел электричеством и щелкнул, открывая мне путь из кутузки на волю.

Не оборачиваясь и не прощаясь с дежурным капитаном, я рванул на свободу, на ходу выглядывая свою красную «шестёрку».

Объехав на ведомственной площадке две черные «Волги», я выехал на слабооживлённую дорогу и от всей души топнул на педаль газа. Смотреть в зеркало заднего вида на выбегающих из вахты ИВС товарищей, я не стал. Потому как точно знал, что никакой погони по городским улицам за мной не будет. Ни полковник Дубянский, ни оба майора клиническими дебилами не были.

Планы мои поменялись. Не кардинально, но всё же. К мадам Клюйко я решил отправиться после разговора с Сергеем Степановичем Копыловым. Чтобы приступить к решению задачи, сначала следует ознакомиться со всеми её «дано». И в этом случае, лучше товарища Копылова, курирующего от горкома КПСС все административные органы города, никто мне расклада не даст.

До городского комитета партии я доехал без привлекающих к себе внимание нарушений ПДД. Номера на машине были никитинские и поэтому дорожное хулиганство было неуместным. По привычке поставив машину подальше от парадного входа, я припустил во весь опор через стоянку.

— Здравствуй, любимая! — по своему обыкновению не стал я стесняться фамильярности по отношению к секретарше Сергея Степановича, — Шеф на месте?

— Тебе какое дело⁈ — ответила грубостью на мою ласку огненная вертихвостка, — Занят он! После обеда приходи!

— Ой! С кем это ты? — из-за отгороженного двумя стеклянными шкафами закутка появилась еще одна особа секретутского пошиба, — Здравствуйте, молодой человек! Чаю хотите?

Девица была жопаста, сисяста и вызывающе некрасива.