Пепел и кровь

Но тут своё слово сказал Кромвель. Я даже не видел толком, что там произошло, лишь отдельные вспышки да множественные крики боли возвестили о том, что внутри начался твориться форменный ад. Хорки, который дольше нас задержался в башне и какое-то время успел понаблюдать за всем этим сверху, позже уверял, что видел какой-то неуловимо быстрый и искрящийся сгусток, который хаотично метался от одной стены к другой, словно взбесившаяся оса и, проходя сквозь или даже просто касаясь человеческих тел, вызывал у них судороги и агонию. А запах обожжённой плоти, думаю, навсегда въелся в стены сторожевой башни.

Остатки королевских войск, столкнувшихся с порождённым Кромвелем ужасом, в панике начали отступление обратно на другой берег. Мы же добили тех, кто сумел выбраться из устроенной западни. Для обеих сторон настало время зализывать раны и перегруппировываться.

Дозорные сообщали, что противник пытается прийти в себя и сформировать новые десятки. Но не думаю, что хоть кто-то из уцелевших готов сегодня снова идти в бой. Из почти 3-х полноценных сотен королевских солдат в строю осталось меньше половины. Наши же потери исчислялись десятками, в том числе штурм не пережил ещё один новобранец, а Шуст валялся сейчас в бессознательном состоянии с разбитой головой.

— Зеф, ты же вытащишь его? — я смотрел на нашего мага, и мне совсем не нравилось, что он не торопится с ответом. — Зеф, мать твою, не молчи! Ты вытащишь его⁈

— Я не знаю! — вдруг заорал он. — Не знаю я! Голова — это не задница! Мало залатать рану, нужно восстановить связи. А я… Да я хер его знает как это делается!

— Ну что-то же можно сделать? — уже куда более спокойным тоном спросил его я.

— Я и так делаю, что могу, просто не мешай. А дальше… Дальше остаётся надеется, что этого будет достаточно.

От отряда Гунделя остался лишь десяток, ещё семеро было раненых. Также мы потеряли двух магов 2-й ступени. У одного банально торчала стрела в голове, у второго этой головы не было вовсе. Всё-таки и со стороны приозерцев летели убийственные техники.

Мы были истощены, ворота в крепость сломаны и, что самое главное, у наших магов были практически пустые резервы. Решись королевские войска на ещё один штурм, и он точно станет успешным. Остаётся надеяться, что они неверно оценивают наши силы. А чтобы закрепить подобное впечатление, не мешало бы развести побольше суеты.

— Так, ребята! Те, кто не занят, почаще мелькайте в окнах и над стенами. Это касается и магов и раненных, которые могут хотя бы пошевелить копьём, а лучше двумя. Только стрелу не словите. Тащите ящики и бочки, заполняйте их щебнем, и перегораживайте проход. Время играет на нас, как только наши маги отдохнут, мы снова сможем дать бой.

Что примечательно, Гундель не стал оспаривать мои распоряжения, а лишь кивнул своим людям, чтобы те следовали этим инструкциям. Я же подошёл к Кромвелю прояснить важный вопрос.

— Есть ещё чем удивить врага, если он полезет прямо сейчас?

— Нет, — устало ответил он. — Ни сейчас, ни до самого вечера. Но о том лучше не знать ни приозерцам, ни Гунделю.

— Понял тебя. Значит, улыбаемся и машем.

Маг не понял шутки и на всякий случай уверенно улыбнулся и даже махнул Гунделю, мол, всё в порядке. Тот, к моему удивлению, тоже кивнул. Ого, так, глядишь, все и подружимся.

Наш проводник ушёл обратно в Заставу сразу, как мы заняли сторожевой пост. Без нас он будет двигаться куда быстрее, а значит через пару дней уже будет там. Если Солнечная ещё держится, то он должен передать запрос, чтобы сюда направили новый гарнизон. Это, в лучшем случае, ещё 5 дней, пока подкрепление не прибудет сюда. И всё это время нам ничего не остаётся, кроме как держать оборону, забыв о личных неприязнях. Но не о подозрениях.

Глава 18

За минувшие семь дней мы трижды отражали атаки противника, сократив его боеспособный состав и вовсе до одной сотни бойцов. Потери врага давно перевалили за критический рубеж, после которого воины не идут сражаться под любым предлогом. Они симулировали, дезертировали, обращались в бегство при любой возможности. Любой другой генерал уже давно бы отдал приказ об отступлении, но перспективы возвращения через перевал пугали их командование ещё более тяжёлыми последствиями. Возможно, у них даже нет провизии на такой случай. Вот и шли они на штурм раз за разом, изматывая себя, а заодно и нас.

Но нам было всё же легче, у нас были продукты, крыша над головой и куда более выгодная позиция. А ещё у нас был Зеф, который все эти дни работал на износ. Порой приходилось даже осаживать его, чтобы не свалился в очередной обморок. Зато к текущему моменту в строй вернулось 7 человек. И теперь шансов взять нас штурмом практически не осталось.

Когда же дозорный крикнул о приближении нового отряда, но уже со стороны долины, мы хоть и с настороженностью, но всё же больше с надеждой вглядывались в приближающиеся точки, чтобы увидеть гербы или любые другие опознавательные знаки.

— Это княжеская дружина, с ними наёмники, — отрапортовал Хорки. — Всё вместе 60 человек. У многих луки и колчаны со стрелами.

— Тогда предлагаю пока не поздно выбрать себе самые ценные трофеи, которые мы сможем утащить с собой. Передай парням, что если кто-то из них будет отставать из-за тяжести барахла, я самолично сброшу этого хомяка в пропасть! Ясно?

— Яснее некуда, — просиял Хорки, устремившийся сообщить товарищам сразу две радостные новости: наш караул здесь подходит к концу, и вернёмся мы не с пустыми руками.

Люди Гунделя презрительно смотрели на наёмников, которые начали тщательно выбирать, что из ранее заготовленной кучи трофеев действительно имеет смысл тащить с собой. Осознание, что тут оставлено целое состояние, не давало никому из нас покоя. Но, как бы то ни было, упереть хотя бы малую часть мы попросту не могли физически. Позже всё это соберут трофейные команды княжеской дружины, но нам из этого, боюсь, не достанется ничего. Тем более, что князь не объявлял о праве на трофеи, а значит, даже сейчас мы действуем полулегально, но хотя бы в рамках полевого закона, который говорит, что мелкие ценные вещи поверженных врагов могут быть присвоены рядовыми воинами, если на них не претендует кто-либо ещё, или же это прямо не запрещено командиром отряда или нанимателем. Кромвелю же было откровенно на это насрать.

В общем, дорогущую броню и оружие мы брать не вправе. Но любые монеты и драгоценные вещи — вполне. Да и пропажу некоторых предметов экипировки (ремней, наручей, оплечья) никто не заметит. Я даже отметил, что у многих моих парней теперь новые шлемы или сапоги. Но и здесь ничего говорить не стал. Мародёрство лишь на первый взгляд выглядит мерзко и отвратительно. Ровно до того момента, пока от этого не начинает зависеть твоя собственная жизнь.

— Доложите обстановку? — несколько надменно обратился ко мне новоприбывший командир сборного отряда. — Численность гарнизона? Каковы силы неприятеля? Ваши потери?

— Лучше вам поговорить с господином Кромвелем, он на верху башни. Только осторожно, там серьёзные завалы, не переломайте ноги.

Тот, почему-то раздражительно фыркнув, направился внутрь. Спустя какое-то время он появился вновь, и его взгляд стал куда дружелюбнее. Сначала я подумал, что Кромвель и ему немножко подогрел бубенцы, но тот удивил меня, снова подойдя ко мне вплотную и хлопнув по плечу.

— Молодцы, мужики! — обратился он ко всем во дворе. — Нелегко пришлось. От того благодарность ещё больше. Дальше мы тут сами, а вы отдохните и возвращайтесь. И если чего нужно взять в дорогу… не стесняйтесь.

Хм… Это он нам так намекает, что мы можем получить награду за старание из собранных трофеев. Так мы вроде уже… Но тут я увидел Колтуна, который с широкой улыбкой уверенно направился к куче добра. Видимо, решил, что если поднапряжётся, то сможет на своём горбу упереть ещё что-нибудь полезное. За ним потянулись и остальные…

В общем, обратный путь мы проделали словно вьючные мулы, терпя все невзгоды и трудности, стиснув зубы и думая о том, сколько мы сможем выручить за этот нелёгкий груз. А ещё мы тащили Шуста, который так и не пришёл в себя. Наш раненый боевой товарищ показался нам более ценным, чем даже 80 килограмм ценных предметов, которые мы могли бы тащить вместо него. Вот что значит настоящая мужская дружба! Иногда он бредил, пил воду и даже ел похлёбку, но связно мыслить пока так и не стал. Зеф же продолжал колдовать над ним на каждом привале. И вот, когда мы уже входили в долину, мы услышали такие долгожданные слова.