Страница 72 из 79
Но вот уже лет пять, как на этот вопрос мнение Лешего начало меняться, а у Барбары осталось прежним. Она не желала портить фигуру и загружать себя проблемами вынашивания, воспитания. Для нее ребенок, как и для многих из ее и его круга требовал проявления определенного героизма, потому что вынуждал принести в жертву ему слишком многое.
Беременность серьезно отражалась на внешности и здоровье, а это сказывалось на работоспособности и лишало многих привычных прелестей, как общения, так и личного распорядка дня, нарушало планы, режим, расписание, дарило комплексы и лишние заботы. Поэтому дамы не спешили расставаться со своими подтянутыми фигурками, элитными бойфрендами, кругом общения, ради пищащего комочка, который был нужен лишь мужчине, как повышение его статуса и знака благонадежности. Мода на беременность накатывала и отцветала быстрее, чем сакура, поэтому попасть в "волну" было сложно, а быть с животом не на пике, шокируя своей плебейской внешностью, женская часть светского бомонда желания не испытывала.
В том круге, где крутился Алекс, желающих стать матерью не наблюдалось даже за хорошее обеспечение. К чему, если его можно иметь, не портя фигуры и ничем не обременяя, не связывая себя?
Поэтому в свое время, у мужчин из его окружения пошла мода на женитьбу на неискушенных женщинах из средних и низших слоев. Те рожали им детей и носа не высовывали из "теремов". Превращались к
"куриц", нянча отпрысков именитого супруга и, без сожаления и содержания откидывались, как только нужда в наследнике отпадала и, тот мог самостоятельно ходить. Дальше его воспитывали гувернантки, элитные заведения и ровесники из точно таких же семей, с точно такой же историей. А мужчина опять был в свободном полете и парил над прайдом длинногих красоток, не спеша складывать крылья.
Долг перед семьей и обществом выполнен - что еще нужно?
А если какой-нибудь дурочке взбредет в голову заявить о желании подарить ему ребенка или заключить с ним брак, то имеющимся наследником легко можно прикрыть эту тему, поставив на ней точку раз и навсегда.
Алекс подходил к вопросу отцовства очень осторожно. Он был готов и в тайне даже хотел получить наследника, но считал этот вопрос очень серьезным, ведь ребенок приобретение долговременное, требующие особого подхода по приобретению. Масса нюансов должны были сойтись и, прежде всего на будущей матери. Мало она должна была быть как минимум равной ему по крови, но и обладать массой определенных качеств, ведь они передадутся ребенку по наследству наравне с генами
Лешинских. А получать вздорного, больного и бесперспективного наследника он не хотел. Даже своим отпрыском неважно законным или внебрачным, Алекс хотел гордиться. Он должен был быть минимум как отец, не хуже - это уже неприемлемо.
Сама судьба свела все к одному именно в Ярославе: порода, здоровье, интеллект, характер, внешние данные. Если учесть и данные
Алекса, ребенок обещал быть очень перспективным, живым, пробивным, смышленым, крепким здоровьем, симпатичным. Такого не зазорно будет выводить в свет, ставить рядом с собой. Если сын, а если девочка…
Впрочем, он решил подумать. Девочка конечно хуже мальчика, ему нужен наследник, а наследница - вздор. Единственное на что годна будет девочка - даст возможность породниться и слить капитал, с какой-нибудь не самой последней по знатности и финансовому положению фамилией в Европе. Но стоят ли те вложения, что пойдут на нее, отдачи в будущем? Он не был уверен и девочку не хотел, хотя особо против тоже не был. Но если она будет второй.
Леший провел Ярославу до холла, где ее с милейшей улыбкой на устах приняла медсестра и повела к специалисту, а Алекс сел в кресло и принялся листать журналы в ожидании аудиенции с врачом после осмотра девушки.
Суздалева поражалась: сервис, обстановка - нечета обычным поликлиникам - красота, чистота, тишина, улыбчивый и милый персонал.
Здесь даже пахло, чем -то приятным, а не лекарствами, как обычно в медицинских заведениях.
Девушка забрала у Ярославы шубку и открыла дверь в кабинет:
- Проходите, Юрий Павлович ждет вас, - прощебетала, улыбаясь ей как родной и долгожданной.
Суздалева прошла в кабинет и шлепнулась на стул у стола молодого, симпатичного доктора. Тот тут же заулыбался, как его подчиненная - широко, лучезарно и тепло.
- Рад вас видеть.
"А уж я-то как!" - прищурила на него глаз. Хорошая, наверное, у него зарплата, если так учтиво улыбается проявившейся в его кабинете пациентке. Которую видит первый раз!
- С чем пожаловали?
- Хочу сделать аборт! - отрезала.
Улыбка мужчины малость поблекла, он начал крутить ручку, изучая сидящую перед ним девушку. Вообще- то в клинике занимались абортами, но в другом здании, и не Завадский, к кому была записана Суздалева.
Может, что-то регистраторша перепутала?
- Вы раздевайтесь пока, проходите в соседнюю комнату. Анечка, помоги женщине, - крикнул сестру и, в кабинете появилась миловидная девушка.
- Пойдемте, - заулыбалась Ярославе, приглашая за собой.
Юрий Павлович вышел, чтобы узнать причину путаницы и увидел
Лешинского. Все встало на свои места:
- Приветствую вас, - почти поклонился Алексу. Тот кивнул и внимательно уставился на доктора:
- Я нужен?
- Вопрос: девушка нуждается в наблюдении или…
- Первое, - встал, понимая уже, чем вызвана сумятица доктора.
- Аборт исключен. Девушку мучает токсикоз и я хотел бы, чтобы вы максимально избавили Ярославу от него.
- О! Понятно.
Что ж все объяснимо. Теперь желание пациентки сделать аборт стало вполне понятно.
- Пожалуй, я пройду с вами, - заявил Алекс.
- Пожалуйста. Вы отец ребенка?
- Да. Планирую, что будущая мамочка будет наблюдаться у вас. Мы были у Шпейнгера. Он поставил шесть-семь недель.
- Ну, что ж, сейчас посмотрим, - заулыбался Юрий Павлович. - Прошу, - открыл дверь перед мужчиной.
Ярослава была уверена, что смотреть ее будут, как проводят осмотр гинекологи, но ничего подобного. Медсестра уложила ее на удобную кушетку, застелив ее простынею с веселым рисунком, под голову пациентке подушечку сунула, на палец прицепку надела и поставила приборчик на столик:
- Давление, температура в норме, а вот пульс учащен, - сообщила
Ярославе ласково. - Волнуетесь?
- А что будет? - глянула на нее девушка, действительно волновалась: что дальше будет? Уже сейчас аборт сделают?
- Вас посмотрят. Видите монитор, - указала на дисплей на стене в ногах пациентки. - Вы сможете увидеть ребеночка.
Только этого ей и не хватало! Но не уйти - Алекс появился, встал рядом, Завадский же сел и начал водить по животу прибором, а на экране появилось наслоение каких-то серых полос - что там можно разобрать? Но мужчины внимательно смотрели, а Ярослава просто пыталась хоть что-то понять в картинке.
- Воот, - заулыбался Юрий Павлович. - Отлично. Шесть-семь недель, говорите, Александр Адамович? Пожалуй, соглашусь.
- На аборт успеваю? - спросила девушка. Доктор моргнул:
- Токсикоз измучил?
- Ой, вы знаете, - влезла улыбчивая медсестра. - Токсикоз на первых месяцах - значит, мальчик будет.
Завадский глянул на нее: что за чушь? И хотел убрать эту новенькую к черту, чтобы голову людям не морочила, но Лешинский заинтересовался, развернулся к ней:
- Серьезно?
Девушка смутилась от взгляда доктора и закивала:
- Это конечно не научно и медицина отрицает, но… вы знаете, сколько мамочек жаловались на токсикоз в первые месяцы, у всех мальчики потом родились.
- Вздор, Александр Адамович, - заверил мужчина и кивнул девушке: смойся со своими глупостями.
Но Лешинский слова медсестры принял к сведению и спросил:
- Когда можно пол определить?
- Сейчас это невозможно, идет закладка органов. Будет недель шестнадцать, я, пожалуй, возьмусь предположить и сказать вам, кого ждать.
Алекс был доволен. Ярослава раздавлена и буквально сражена, тем, что он и доктор решают все без нее. Ее посмотрели и все - остальное обсуждалось мужчинами, она же, как будто испарилась.