Тень у порога

– Даша точно помнит гораздо лучше меня, – обрадовался Ольхов появлению супруги и пояснил: – Максимильян Эдмундович спрашивает, что именно нам приносили курьеры.

– Он старается не повторяться, – начала Ольхова. – Разве что с цветами постоянен. Красные гвоздики, десять штук, траурная лента. После первого букета нам принесли пакет с продуктами. Сначала я, конечно, ничего не поняла, думала, что еду заказал Виталий. Там были две куриные тушки и пакет гороха.

– Из какого магазина была доставка? – уточнил Димка.

Дарья назвала известную сеть. Виталий поторопился пояснить:

– Естественно, мы связывались с ними. Заказ был оформлен на сайте незарегистрированным пользователем, оплата при получении, в качестве контактного указан мой телефон. Я выяснил номер заказа, попытался пробить, откуда он был сделан.

Димка поморщился, явно чувствуя в Ольхове не только клиента, но и конкурента:

– Но заказчик воспользовался чужим IP?

Далее они перешли на свой, незнакомый простым обывателям язык. «Димка нам потом переведет», – подумала я.

– Вы говорите «он» – считаете, что это дело рук мужчины? – обратился Клим к Дарье.

– Я не знаю, правда, – растерялась хозяйка. – Мы с Виталей привыкли между собой так называть того, кто пытается нас отсюда выжить. Или тех…

– Записка к суповому набору прилагалась?

– Нет. И мы понятия не имеем, что это может означать. Потом была книга. Достоевский, «Бесы».

– И снова без записки?

– В следующий раз записку доставили с тортом. Он всерьез заморочился. Заказал торт в виде нашего дома. Под окнами первого этажа две фигурки с ножами в груди.

– Что за фигурки?

– Вроде тех, которыми украшают свадебные торты. Мужчина и женщина.

– Похожие на вас?

– Да, – со вздохом ответила Даша.

– Что было в записке?

– «Убирайтесь отсюда, если хотите дожить до весны».

– Погоди, – перебил супругу Ольхов. – А разве свечи были не до торта?

Дарья сморщила нос, пытаясь припомнить.

– Возможно. Нам доставили коробку, полную свечей. Таких, какие принято оставлять у могил на кладбище. Там тоже была записка. Что-то вроде: буду молиться за ваш упокой.

– Жуть какая, – не смогла удержаться от комментария я.

Виталий решил продолжить сам. Видимо, послание впечатлило и его.

– Наученные горьким опытом, мы вскрыли коробку при курьере. Ну и поговорили, разумеется. Выяснилось, что парня нашли через приложение для разовых поручений. Коробку оставили в подъезде на Октябрьском проспекте вместе с оплатой: купюры приклеили к дну посылки. Вся переписка велась через приложение.

Димка, сидевший чуть поодаль от нас в кресле, больше похожем на трон, не сводил взгляда с экрана ноутбука, периодически что-то печатая.

– Самое мерзкое послание мы получили аналогичным способом, через курьера на час. Тот тоже забрал посылку из подъезда, на этот раз с Садовой улицы. В ней были кости, килограммов пять, не меньше. Хорошо, что Даши дома не было.

– Чьи кости? – спросил Максимильян таким тоном, будто это было ключом к разгадке всей истории.

– Понятия не имею, – растерялся Ольхов. – Может, свиные, а может, бараньи. Даша в этом больше смыслит, но я поторопился избавиться от содержимого до ее возвращения из магазина. Записка тоже отправилась на помойку, разумеется.

– Прочитать успели?

– Этот дом ни косточки от вас не оставит, что-то такое…

Дарья поправила подол длинной серой юбки и заговорила:

– В следующий раз мы просто отказались брать посылку у курьера. Выяснилось, что это снова был посыльный из приложения. Он пытался нас уговорить, но в конечном счете сдался.

– Я предложил ему связаться с тем, кто нанял его через приложение, и объяснить, что получатели отказываются принимать посылку, – пояснил Виталий. – Он попробовал сделать это при нас, и оказалось, что профиль заказчика из приложения удален.

– Предусмотрительно, – хмыкнул Максимильян.

– Но самое интересное, что отправитель каким-то образом узнал, что посылку мы в итоге не приняли.

– Почему вы так считаете?

– Больше услугами курьеров такого рода он не пользовался. Хотя, возможно, это просто совпадение.

– Но послания продолжили приходить?

– Да, он стал прибегать к услугам курьеров из магазинов, которые либо обязаны вручить покупку, либо еще при оформлении заказа получают комментарий с просьбой оставить у двери.

Я попыталась представить себя на месте Дарьи. Вот я, успешная, состоятельная замужняя дама, переехала с супругом в прекрасный дом, где все сделано с такой любовью и теплом. Но каждый день, когда я выхожу на улицу или возвращаюсь домой, на пороге меня может поджидать посылка с неоднозначным содержимым или, того хуже, записка с угрозами. Как поступила бы я: испугалась и съехала или продолжала упрямо делать вид, что глупые шутки меня не касаются?

– Выходит, что угрозы сводятся к тому, что вам следует покинуть это место? – произнес Бергман, подводя итог. – И все послания несут в себе символы смерти.

Ольховы промолчали. Дарья тяжело вздохнула, а Виталий кивнул, скривив губы в подобии улыбки.

– Кого вы подозреваете? – прямо спросил Джокер.

– Мы понятия не имеем, кто это может быть.

– С соседями у вас какие отношения? Двор небольшой, все на виду.

– Так и есть, но мы со всеми нормально общаемся, кое с кем успели подружиться.

Я поднялась с дивана и подошла к окну, которое выходило во двор. Бергман последовал моему примеру. Встал вплотную и теперь рассматривал двор из-за моего плеча.

– Дом напротив – многоквартирный?

– Да, его в пятидесятые строили пленные немцы. Всего четыре квартиры, – пояснила Дарья. – В первом подъезде внизу одинокая пенсионерка, у нее смешная болонка Муся. Этажом выше – мать с дочерью-школьницей. Во втором – студентка. Думаю, снимает жилье. А над ней квартира пустует с тех пор, как мы сюда приехали. Вроде бы хозяин где-то за границей.

– А вот этот современный коттедж…

– Это Тимофеевы. Пара примерно нашего возраста, вот с ними как раз мы успели стать друзьями.

«Быстро», – подумала я. Хотя всего полгода назад я сама знать не знала никого из тех, кто пришел сюда сегодня вместе со мной.

Бергман перешел на другую сторону гостиной. Из окон оказался виден сквер, но ни особняка справа, ни дома в купеческом стиле слева было не разглядеть.

– Желтое здание с балконом, насколько мне известно, пустует? – уточнил Бергман, хотя, похоже, прекрасно сам знал ответ.

– Да, там располагался архив какого-то научно-исследовательского института. Около года назад его оттуда вывезли.

– А дом слева?

– Мы называем его избой, – улыбнулась Даша. – Он волшебный, как из сказки. Одни наличники чего стоят. Кстати, будете выходить от нас, обратите внимание на ставни. Какая там резьба! Растительный орнамент, просто чудо. Так интересно, что там внутри…

– Он тоже пустует?

– Нет-нет, там живут. Пара лет пятидесяти, но, честно говоря, мы даже не знаем, как их зовут.

– Очень замкнутые товарищи, – пояснил Ольхов.

– Да, мы пытались наладить контакт в то время, пока шел ремонт. Мы ведь бывали тут с короткими визитами. После переезда ничего не изменилось. Кроме коротких «здравствуйте» и «до свидания» сквозь зубы, мы от них ничего не слышали за все это время.

Без перехода Ольхова добавила совсем другим тоном:

– Во дворе у нас есть еще один деревянный дом. Он, конечно, в куда более плачевном состоянии, хоть и новее «избы». Но там живет одинокая старушка, куда ей управиться с хозяйством?

– Не разваливается, и ладно, – подхватил Виталий. – Хотя что-то там, безусловно, делают то сын, то внук.

– По-хорошему восстановлением таких памятников должен город заниматься. Дому-то без малого век. Через двадцать лет от него может вообще ничего не остаться, – с тоской в голосе проговорила Дарья.

Бергман вернулся к диванам, но садиться не стал.

– Никого из тех, кого вы сейчас назвали, с угрозами в ваш адрес вы не связываете?