Дороти должна умереть

Я остановилась посреди коридора. Нокс повернулся ко мне, на его лице заиграли отблески пламени, освещающего наш путь.

— Герт хотела знать, какая я, но дело в том, что я не знаю даже, какие вы на самом деле. Да что там! Я даже не знаю ни одного пункта вашего огромного плана, который, возможно, весь завязан на мне.

— Чтобы идти по дороге, не обязательно знать каждый ее поворот.

— Но быть в курсе конечной цели полезно.

— И она тебе известна: свергнуть Дороти.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Можешь хоть на мгновение сбросить эту маску примерного воина и просто побыть человеком?

Парень на секунду замолчал, серьезно задумавшись над моим вопросом, и в конце концов заявил:

— Только Момби и Герт знают план целиком. Все остальные — лишь частично. В таком случае, если кого-нибудь из нас поймают, не все будет потеряно.

— Но что, если… — Звон бокала Гламоры предостерег меня от дальнейших расспросов.

— Я не имею права рассказывать чужие истории, — отрезал Нокс, а потом, словно почувствовав себя неуютно, добавил: — Добро пожаловать на первый официальный ужин в составе Революционного Ордена Злых, — и провел меня в обеденный зал.

Этот зал был подобен Гламоре — такой же величественный и пугающий. Столом колдуньям служил круглый кусок серого сланца, подвешенный в воздухе в самом центре пещеры. Стены теплого шоколадного оттенка заросли живыми цветами, на столе стояли приборы из черного фарфора, а на потолке росло очередное дерево-люстра.

Там уже сидели Момби, Герт и Гламора. Нокс кивнул, указывая мне на один из стульев, сам же занял соседний. Нервничая, я тоже присела. Мы с мамой не ели за одним столом с тех пор, как мне стукнуло двенадцать. У нас в трейлере был только раскладной столик, который она заваливала газетами и неоплаченными счетами.

Герт пробормотала что-то себе под нос, и все бокалы наполнились жидкостью бордового цвета. Тарелка передо мной вновь до краев наполнилась вязкой зеленой кашей. В тот момент у меня появилась хоть какая-то причина ценить Гламору. Пожалуй, ее чайные церемонии — единственное мероприятие, на котором удается вкусно поесть.

— Итак… как дела у нашей девочки? — спросила Момби, посмотрев на меня.

— У нее начисто отсутствуют хорошие манеры, — решительно заявила Гламора, которой явно не терпелось высказаться. — Кто бы ни учил девочку в той жестяной ферме, ему должно быть стыдно.

Маме не было бы стыдно, потому что она ничему меня не учила. Если бы я следовала ее примеру, то даже не знала бы, как пользоваться вилкой. Когда она садилась есть, то останавливала свой выбор на чипсах или кукурузных хлопьях и ела их прямо из пакета или коробки.

— Но у нее замечательная фигура. Как думаешь, Нокс? — продолжила Гламора, подмигнув чародею.

Я с трудом сделала глоток вина, слегка отдающего цветочным вкусом. Неужели Гламора только что действительно сделала мне комплимент? И к чему было это подмигивание?

— У Эми большой потенциал, — влезла Герт.

Потенциал. Слово, которое не давало мне покоя последние пять или даже шесть лет в школе. Нереализованный потенциал. Неужели эта фраза преследует меня?

— Она сделала хоть что-нибудь без твоей помощи? — поддержала тему Момби.

— Нет, но сделает, — заверила Герт.

— У нас мало времени, — вздохнула колдунья.

— Просто оказалось, что девушка, которая так остра на язычок, еще не знает, какая она на самом деле.

В личной беседе эта фраза звучала совсем не так, как на публике. Сейчас колдуньи говорили обо мне так, словно меня здесь не было. Нокс прочистил горло. Приехали. Вот и ему выдался шанс выложить все мои недостатки.

— Мы не должны ее осуждать. В сложившихся обстоятельствах Эми делает все возможное.

Стакан с напитком выскользнул из моих пальцев. Я едва успела поймать его, но несколько капель все же выплеснулось на стол. Нокс в самом деле меня защищает? Гламора легким движением руки испарила пролитые капли. Бессмыслица какая-то! Я подняла взгляд на Нокса. Момби тоже с удивлением взирала на чародея.

— На обучение магии уходят годы, а мы хотим, чтобы она освоила все за месяц, — пояснил он. — Эми ведь даже не местная. Одумайтесь. Никто так быстро не может научиться.

И тут я вдруг поняла, почему Нокс меня защищает. Он просто не верит, что я вообще когда-нибудь стану настоящей колдуньей.

— Ты же смог.

— Я был ребенком. Детям все дается легче.

— Дороти смогла, — добавила Гламора.

— Вообще-то я здесь и сама могу говорить! — возмутилась я. — Вы что, всерьез считаете, что мне нужно знать все эти премудрости, чтобы быть приманкой?

Наконец-то пазл сложился у меня в голове. Я ведь теперь беглая преступница, которую разыскивает Дороти. Меня хотят использовать, чтобы отвлечь ее!

— Это правда? Я ведь приманка, да?

Герт хотела что-то ответить, вероятно, как-то успокоить, но замерла, так ничего и не сказав. Выглядела она удивленной — неожиданное поведение для человека, который умеет читать мысли. Но потом я поняла, что смотрит колдунья не на меня. Я развернулась на стуле, проследив за ее взглядом и обомлела. За моей спиной стояли две девчонки, с головы до ног перепачканные кровью.

Никогда раньше не видела ничего подобного. Одна высокая, с медно-рыжими волосами и глубоким багровым шрамом посередине лба размером с долларовую монету и гладким, как кость. Другая — со светлыми волосами, пронзительными зелеными глазами и маленькими губками в форме сердечка. Но, честно говоря, в ее образе меня поражало другое: одна половина ее лица была из плоти и крови, как у любого нормального человека, а вторая сплошь состояла из металла. Соединялись эти две половинки крупными, мощными болтами. На такие же половины делилась и шея, а левая рука полностью оказалась металлической. Штаны закрывали ноги, потому я их не видела. Но, смею предположить, они тоже были не в порядке.

Девушки стояли, опираясь друг на друга. Полуметаллическая девчонка держалась за высокую. Под следами крови невозможно было даже разглядеть раны, но выглядела она очень и очень измученной.

— Где? Что? — Момби в мгновение ока оказалась рядом с девушками.

— Страна кводлингов. Лев, — пробормотала девчонка с круглым шрамом.

Момби исчезла в облаке дыма. Видимо, вместо того чтобы помочь бедняжкам, отправилась проверять то, о чем спрашивала. Нокс же скривился и, вскочив на ноги, помчался к незнакомкам. Герт ринулась следом. Оказавшись рядом с ними, чародей взял на руки полуметаллическую девочку. На ее искаженном болью лице промелькнула улыбка.

— Мелиндра, все будет хорошо. Я держу тебя. — Казалось, впервые за время нашего знакомства Нокс о ком-то беспокоился.

Ладонь Герт засияла, когда она коснулась руки девушки.

— Отнесем ее к Источнику.

Прежде чем я поняла, что происходит, Герт с Ноксом уже исчезли. Гламора продолжала спокойно сидеть за столом и есть липкую кашу. Я даже не волновалась, что оказалась брошена практически в гордом одиночестве без каких-либо объяснений. Но почувствовала неприятный и неожиданный укол ревности, когда вспомнила, как сильно Нокс переживал за эту девчонку.

— Садись, — приказала Гламора, указывая на туалетный столик, когда на следующий урок мы вошли в ее пещеру.

Я пребывала в задумчивости, все еще находясь под впечатлением от событий прошлого вечера. Эти две девчонки появились посреди зала, как будто после купания в озере крови, а я тут учусь правильно делать реверансы? Ссутулившись, я побрела вперед, прекрасно зная, как это бесит Гламору. И не села. Вместо этого принялась рассматривать и перебирать ее вещи. На туалетном столике стояло множество маленьких стеклянных фигурок, которые, наверное, когда-то были частью богато украшенного шахматного набора. Я покрутила в ладони стеклянную королеву. Гламора глубоко вздохнула, но старалась держать себя в руках. В ответ я лишь закатила глаза. Маленький акт протеста Гламора восприняла как настоящую катастрофу.

— Сядь, — вновь приказала она, не повышая голоса, но вырвала фигурку из моих рук и поставила обратно на столик.