Уничтоженный Кремль

Спасская башня с классическим портиком над воротами и классическими часовнями. Литография первой половины XIX века.

В 1866 году Спасскую башню отреставрировали «в древнем духе», классический декор ее исчез: были соответственно перестроены и часовни, поставленные теперь по сторонам отводной стрельницы (проект архитектора П. А. Герасимова). Входивший в Спасские ворота видел теперь две одинаковые часовенки в псевдорусском стиле, шатровые с луковичными главками, украшенные крестами на гранях шатров.

Левая, если смотреть с Красной площади, — часовня Великого Совета Откровения, — имела главный образ Смоленской Богоматери, напоминая тем самым об историческом событии XVI века — возвращении Смоленска в состав Русского государства. В ее золоченом эмалевом иконостасе находились иконы, написанные в память спасения императора Александра II от покушений в 1866 году в Петербурге и в 1867 году в Париже.

Правая часовня, Великого Совета Ангел, славилась образом Христа Спасителя, точной копией иконы над Спасскими воротами. Перед иконой висели семьдесят серебряных лампад. Подсвечник в этой часовне был сделан из серебряной лампады, пожертвованной в XVII веке царем Михаилом Федоровичем в Покровский собор. Этому собору, или храму Василия Блаженного, обе часовни и принадлежали. Известно, что в 1902 году в них обновлялись иконостасы.

Часовни у Никольских ворот Кремля также были одинаковыми. Слева от отводной стрельницы Никольской башни стояла часовня Николая Чудотворца, справа — часовня Александра Невского. Они были выстроены в 1821 году (некоторые авторы говорят о существовании здесь часовен еще в XVI веке), перестраивались в 1884–1886 годах на пожертвования купца Корзинкина. Часовни, как и у Спасских ворот, были выдержаны в псевдорусском стиле, имели шатры с луковичными главками и килевидные закомары. Часовни у Никольской башни принадлежали Казанскому собору на Красной площади и, как и он сам, были мемориальными памятниками: их иконы и росписи увековечивали победы русской армии в 1812–1814 годах. Икона Филиппа Апостола в Никольской часовне отмечала день ухода французов из Москвы, икона св. Стефана — день очищения русской земли от неприятеля. Росписи стен и потолка Никольской часовни также были символически-мемориальны. Праздник изображенных здесь свв. Адриана и Наталии — 26 августа, день Бородинского сражения; апостола Фомы — 6 октября, день битвы при Тарутине; апостола Матфея — 16 ноября, день сражения у реки Березины; свв. Хрисанфа и Дарии — 19 марта, день взятия Парижа русскими войсками в 1814 году. Изнутри над входом в часовню висела икона Казанской Богоматери, в чей праздник, 22 октября, произошла битва под Вязьмой.

Никольская башня с часовнями. Фотография конца XIX века.

Во время обстрела Кремля в 1917 году часовни пострадали вместе с башней Никольских ворот. Они изображены на известной картине К. Ф. Юона «Штурм Кремля в 1917 году».

Никольские ворота Кремля после обстрела прямой наводкой. Фотография 1917 года.

В 1918 году стены и башни Кремля реставрировали, в том числе Спасские и Никольские ворота, но часовни при этом были закрыты. Помимо часовен, ворота со стороны Красной площади украшали иконы в больших киотах, а также фрески XV–XVI веков, уцелевшие к тому времени чудом (в Италии, например, наружные фрески того времени не сохранились, несмотря на более благоприятный климат). За эти фрески вел борьбу И. Э. Грабарь, но убранство ворот исчезло в 1920-х годах. Тогда же погибли и все четыре часовни, под предлогом восстановления первоначального облика башен Кремля и очистки их от поздних наслоений. В середине 1920-х годов они стояли уже полуразрушенные, лишенные крестов и завершений. В апреле 1925 года все четыре часовни уже значились в списке намеченных к сносу зданий.

Никольская башня Кремля после артобстрела в октябре 1917 года. Фотография 1917 года.

В июле 1925 года академик И. Э. Грабарь опубликовал в журнале «Строительство Москвы» статью «Сломка зданий и городское благоустройство», оправдывавшую в том числе снос кремлевских часовен из «художественных» соображений. «Намеченные в нынешнем году МКХ сломки, — писал академик, — не встретили возражения со стороны опекающего старину музейного отдела Главнауки… намеченные сооружения все относятся ко второй половине XIX века и не представляют собой ни старины, ни памятников искусства. Это — ординарные, обыкновенные постройки… все они закрывают собой подлинные произведения искусства… Намеченная сломка шести часовен (кроме четырех часовен на Красной площади, в списке значились часовня Сергия Радонежского у Ильинских ворот и часовня Саввы Сербского на Солянке. — К. М.) рассчитана также на освобождение древних архитектурных сооружений от новых наслоений, не имеющих никакой художественной ценности и выстроенных в конце XIX века. Сюда относятся прежде всего четыре часовни ложнорусского стиля эпохи Александра III, которые облепили с двух сторон Никольскую и Спасскую башни». Конечно же, ясно, что небольшие часовни никак не подавляли, а наоборот, обогащали древние ансамбли Никольских и Спасских ворот Кремля. Жертвуя ими, И. Э. Грабарь, скорее всего, не хотел осложнять и без того непростых отношений реставраторов с городскими властями, оставляя себе «свободу маневра» в отстаивании более ценных памятников, на которые уже покушались. Заметим, что расчет этот был несколько наивен: тогдашние власти, как, впрочем, и нынешние, хладнокровно откусывали по локоть, когда в пасти оказывался хоть ноготок…

В 1925-м часовни все же не снесли, но отсрочка была недолгой. Изменение идеологических функций Красной площади (форум для парадов и демонстраций с мавзолеем Ленина, фактически храмом новой религии) ставило под угрозу физического уничтожения все ее традиционные религиозные сооружения — от соборов до образов на башнях. В 1929 году Моссовет принял секретное постановление об «очистке» Красной площади от культовых зданий. Это увязывалось, по мнению историка Ю. Бычкова, с завершением строительства каменного мавзолея. Видимо, через несколько лет это решение сыграло роковую роль в судьбе Казанского собора, разделившего в конце концов участь своих часовен.

На картине К. Ф. Юона «Первомайская демонстрация на Красной площади в 1929 году» можно еще разглядеть обезглавленную Никольскую часовню у Никольских ворот. Все четыре кремлевские часовни на Красной площади были сломаны в том же 1929 году при сооружении трибун для зрителей пролетарских торжеств. На месте двух часовен, Великого Совета Откровения и Александра Невского, впоследствии были устроены общественные туалеты.

Святыни из сломанных часовен при кремлевских воротах перенесены в храм Иоанна Воина на Якиманке. Там находится икона Господа Вседержителя с припадающими Сергием Радонежским и Варлаамом Хутынским из часовни при Спасских воротах, а также чудотворный образ святителя Николая, некогда украшавший Никольские ворота Кремля.

У подножия Боровицкой башни с внутренней стороны Кремля еще в 1920-е годы стояла изящная часовенка на четырех столбах, фактически крыльцо или навес над входом, оформленная в псевдорусском стиле. Она отмечала вход в помещение башни, куда в 1847 году была перенесена (освящена в 1848 году) «первая церковь на Москве» — храм Рождества Иоанна Предтечи на Бору — после варварского сноса по указанию Николая I ее древнего здания по соседству. Башню увенчали крестом и повесили в ее верхнем ярусе девять колоколов. 2 мая 1848 года при освящении храма в башне митрополит Филарет, как указывает в своем исследовании И. Л. Бусева-Давыдова, произнес особое слово «для успокоения и утишения лиц, скорбевших об уничтожении древнего храма». Храм этот построил еще Иван Калита в 1321 году; дошедшее до XIX века каменное здание относилось к 1509 году.