С тобой нельзя

– Мы уже идем, Виолетта Денисовна, – Ри, облизывает свои губы, улыбается, берет меня за руку, – только переоденемся.

В спальню заваливаемся на пике эмоций, когда единственный способ снять напряжение – секс. Беспроигрышный вариант. Но даже тут, Ри отдаляется, улыбается, и как всегда бежит в ванну.

– Я в душ. Пять минут, любимый, – чмокает меня в щеку и скрывается за дверью.

Слышу шум льющейся воды. Раздражает. Иду следом.

– Ты чего? – Ри вздрагивает от моего появления и сжимает в руке мочалку. – Мот?

Отодвигаю стеклянную дверь, которая нас разделяет и захожу под тропический душ. Смотрю на свою голую, прекрасную невесту. У нее шикарная фигура. Крышу сносит.

– Я еще не помылась.

– Похер, – забираю у нее мочалку и бросаю под ноги.

– Ты тоже…Матвей…, – пятится, прикрывая грудь.

– Похер, – повторяю тише, резко ее разворачиваю и замираю сзади.

– Матвей…ты чего? – нервно хихикает.

Оттягиваю промокшие боксеры, впиваюсь пальцами в Каринкины бедра, подтягиваю на себя, зацеловывая шею, трогаю ее между ног, пока не становится влажной. Вхожу резким толчком на всю длину, каждый толчок сейчас, маленький шаг к сглаживанию нашего конфликта.

Кари кусает губы, прикрывает глаза и стонет. Громко, наигранно, сука. Неестественно.

Так всегда было. С самого начала. Она такая сама по себе, артистичная. Все у нее должно быть красиво, позы, движения, стоны. Ничего спонтанного, все идеально выверенное. Место, время, даже в сексе.

Трахаю ее, пропускаю мокрые темные пряди волос между пальцев. Вдыхаю ее запах, неестественный, снова смешанный с ароматом геля для душа.

– Ри, расслабься.

– Я расслаблена, – бормочет, отвечает на поцелуи.

Прикрываю глаза, отпуская себя окончательно. Абстрагируясь от этой грёбаной вылизанной идеальной картинки, которой она хочет быть, только воображение, сука, какого-то хрена подкидывает Аленкин образ.

Ее шепот, искренность, естественность.

Сам себя пугаюсь в этот момент. Понимаю, что нужно остановиться. Жизненно необходимо сейчас, потому что это аут. Полный. Но, продолжаю. Имею свою невесту, жестче, чем обычно, и представляю другую девку рядом, как долбанный изврат.

– Мот, без презерватива, ты без защиты, – Ри паникует, чувствует, что я на пике почти, и пытается отстраниться. – Не в меня!

– Прости, – выхожу из нее, прижимаюсь к спине, успевая пару раз себе передернуть, представляя, Алёнкины губы на своем члене, чтобы кончить.

Упираюсь лбом в холодный, мокрый кафель и закрываю глаза.

Что это было? Какого вообще?

***

– Вы чего такие кислые? – мама рассматривает нас. – Предсвадебная лихорадка, что ли?

– Нет, – Ри опускает взгляд, теребит под столом свои пальцы.

Десять минут назад у нас с ней состоялся не самый приятный разговор. В этот раз секс ничего не исправил, а только усугубил. Мой косяк, бесспорно.

– Ладно, не буду приставать. Захотите, сами расскажете. Кстати, Матвей, папа просил тебя сегодня в офис к нему заехать.

Мама у меня понятливая, поэтому сразу ретируется и переводит тему.

– Зачем?

– Я не поняла толком, но, думаю, поговорить хочет.

– Мы с ним все давно обсудили.

Знаю я отца, приеду, а он заведет свою старую шарманку, она уже несколько лет не меняется.

– Матюш, – ма вздыхает, а потом тепло, так, как только она умеет, улыбается. – Знаю, вы оба у меня упрямые, но дай ему шанс. Просто поговорите, и все. Хватит уже нагнетать этот дурацкий конфликт.

– Ладно.

Отказать матери я не могу, так всегда было. Она уже как третье десятилетие сглаживает наши с отцом конфликты, которых за двадцать три года моей жизни накопилось немало.

– Вот и хорошо. Кстати, может быть, ты по дороге заедешь к Исаевым?

– Зачем? – напрягаюсь мгновенно, причем не я один.

Сталкиваемся с Каро взглядами. Вроде как обсудили с ней эту тему, но, судя по тому, как она смотрит, ни хрена не изменилось.

Еще и Алёнка… Твою мать! Штормит не по-детски.

Со мной никогда раньше ничего подобного не случалось. Чтобы трахать одну, а представлять другую…

– Ирине струны для скрипки передать.

– Можно отправить курьером. – Ри мило улыбается и делает глоток кофе. – Двадцать первый век, – посмеивается.

– Нужно поддерживать родственные связи, – поясняет мама. – Зачем нужен курьер, если Моту все равно по пути и …

– А вы разве родственники? – перебивает Каро.

– Родство необязательно должно быть кровным, Кариночка, – снисходительно добавляет мама и переключается на меня. Это с виду моя ма такая простая, своя в доску, можно сказать, но, когда дело касается своих, весь этот налет простоты слетает за мгновение.

– Да, вы правы. – Ри отворачивается, нервно сжимает телефон. – Я отойду, мне позвонить нужно. По работе, – поднимается и торопливо идет на заднюю веранду.

– Обиделась? – мама переводит взгляд с отдаляющейся фигуры Каро на меня.

– Не бери в голову, она с утра без настроения.

– Поссорились?

– С чего ты взяла?

– Я вижу. У нее на лице написано, у тебя тоже, кстати.

– Какая ты проницательная, – ухмыляюсь.

– Мне все-таки кажется, что вы торопитесь со свадьбой, Мот. Я никогда в твою жизнь не лезла и сейчас не собираюсь, но не сказать не могу. Зачем спешить? Не понимаю.

– Ри хочет.

– А ты? Ты сам чего хочешь?

Вопрос на миллион. Чего я хочу? Чего же?

– Слушай, я, наверное, до бати сгоняю, давай струны, завезу. Скажешь Ри, что часа через два вернусь?

Мама вздыхает.

– Не поссорились, значит, – качает головой. – Ладно, сейчас принесу струны.

– Хорошо.

Мама уходит. Впервые за сегодняшнее утро остаюсь один. Наблюдаю через стеклянные двери, как Ри носится по террасе из угла в угол и эмоционально с кем-то разговаривает.

Вообще, нужно ее предупредить. Самому. Лично сказать, что я уеду. Возможно, предложить поехать со мной, но я этого не делаю. Это гребаное утро выморозило все имеющиеся чувства. Не к Каро конкретно, а в целом. Я долбаный эмоциональный евнух. Вот и все.

Еще одних разборок и скандала просто не переживу. Не сегодня точно. Сорвусь. Уверен, что сорвусь и скажу то, что говорить не должен.

– Держи.

Забираю у мамы пакет со струнами, целую ее в щеку и спускаюсь в гараж. Беру отцовскую машину, потому что моя слишком приметная здесь, и выезжаю за территорию.

По дороге прокручиваю в башке сегодняшнее утро, особое внимание заостряю на сексе, который вышел из-под контроля, чего раньше не случалось. У дома Исаевых оказываюсь быстрее, чем планировал, под аккомпанемент собственных мыслей. Они разные. От угнетающих в хлам до легкого безразличия к ситуации.

Поднимаюсь на пятый этаж. Сотню раз здесь был, но сегодня как-то по-другому. Все ощущения словно не мои, или же, наоборот, те старые не имели ко мне никакого отношения…

Звоню в дверь. Раз, два, три. Нужно было предупредить по телефону, что заеду, через Вадю. Возможно, дома и правда никого нет, но, когда собираюсь развернуться и уйти, дверь открывается.

Пропускаю вдох или выдох, хрен поймешь. На пороге Алёнка. Растрепанная, в одной футболке, длинной, конкретно так прикрывающей задницу, конечно, но не так, чтобы выглядело это совсем скромно.

Фантазии подключаются мгновенно. Моргаю. Смотрю в пол пару секунд и только потом снова на нее. Чувствую запах сигарет.

– От тебя несет как от пепельницы, – выдаю вместо приветствия. Чувствую себя при этом максимально замкнуто, хотя по роже, уверен, не скажешь. Закрепляю свой невозмутимый вид тем, что отталкиваю Алёнку и прохожу в квартиру.

По-новому на нее смотрю, если честно, впервые за все время, что мы с ней знакомы. Как такое возможно вообще?

– Зачем приперся? – Алёнка не остается в долгу.

– Иса дома? – сглатываю вставший в горле ком.