Шепот небес

Чертыхаясь, Лукас натянул куртку и отвязал жеребца от дерева. Ему хотелось побыстрее уехать из жуткого места.

– Ты чуть не опоздал к вечерней поверке, приятель, – проворчал Дэниел. Его голос заглушил грохот задвигаемого на входной двери тяжелого железного засова, который громким эхом отозвался среди каменных стен барака.

Лукас усмехнулся, хотя в окружавшей их кромешной темноте его лица Дэниел не мог разглядеть.

– У меня хорошие новости, Дэниел, – поделился он. – Теперь у нас есть лодка.

Стоя на террасе второго этажа, Джесси любовалась залитым солнечным светом садом. Оттуда доносились голоса рабочих, стук молотков и визг пилы. Они устанавливали тенты для гостей Беатрис Корбетт.

Почувствовав на себе взгляд Джесси, Лукас выпрямился и взглянул на дом. Он двигался легко и изящно, как атлет, хорошо владеющий своим телом. Солнце ярко освещало его черные волосы, красивые черты лица и стройную фигуру. Подняв голову, он взглянул на террасу второго этажа. Лукас скинул куртку и жилет и работал в одной рубашке с закатанными руками. Его сильные руки покрывал бронзовый загар. Джесси заметила, как он смахнул пот со лба. Его грудь высоко вздымалась. Джесси быстро отступила за каменную колонну, чтобы Лукас ее не заметил. Но он, без сомнения, знал, что она стоит на террасе и наблюдает за ним. Между ними давно уже установилась прочная духовная связь.

Джесси хотела бы избавиться от влечения к Лукасу, но не смогла. Она любила его всем сердцем и не знала, как освободиться от этого глубокого всепоглощающего чувства. Она страдала, что вынуждена лгать Харрисону, и мучилась угрызениями совести.

Джесси думала, что сможет общаться с любимым человеком, ездить с ним на прогулки и в то же время держать свои чувства в узде. Но в тот солнечный день в заброшенном саду на побережье она поняла невозможность этих намерений. Тогда разговор сам собой зашел о запретной любви и закончился страстным, самозабвенным поцелуем. Джесси поняла, что Лукас прав: она поступила опрометчиво, отправившись с ним на прогулку. Нельзя искушать судьбу и поддаваться чувствам.

Следующие три дня Джесси старательно избегала Лукаса. Она не ездила верхом и не приближалась к конюшням, где могла бы столкнуться с ним. Но издали следила за Лукасом, не в силах запретить себе хотя бы смотреть на него. Влечение, которое Джесси испытывала к нему, только увеличилось, и она не могла уже сопротивляться своим чувствам. «Я должна на время уехать из имения», – с горечью думала Джесси, стоя за колонной. Она боялась не устоять перед соблазном и отдаться на волю чувств. Харрисон уже давно намекал, что пора назначить дату свадьбы. Джесси могла попытаться отложить венчание на более поздний срок, но рано или поздно оно должно свершиться. После свадьбы они с Харрисоном поселятся в имении Болье, и Джесси покинет Корбетт-Касл, а следовательно, будет реже встречаться с Галлахером. Возможно, ей удастся избавиться от чувства к нему…

Услышав за спиной шорох, Джесси резко обернулась, испугавшись, словно ее застали за каким-то постыдным занятием. Она увидела Уоррика в замшевых брюках и сапогах. Он стоял со стаканом бренди в руках, прислонившись к косяку выходившей на террасу двери. Джесси облегченно вздохнула.

По-видимому, он только что вернулся домой. От него пахло солнцем и дорожной пылью, волосы растрепал ветер. В последнее время Уоррик обычно рано утром уезжал на конную прогулку и возвращался только ближе к вечеру. Джесси не знала, куда он ездил и что делал, но чувствовала, что в его жизни произошли какие-то перемены.

– Ты так рано вернулся сегодня? До вечера еще далеко, – заметила она.

Уоррик усмехнулся и поднял свой стакан.

– Меня попросила мама. Ей нужна моя помощь. Я должен проследить за подготовкой комнаты для курения, расстановкой стульев и за чем-то еще. Забыл, за чем именно.

Он взглянул на содержимое своего стакана.

– Побыстрее бы уж закончился этот чертов прием гостей.

– Надеюсь, погода не испортится в ближайшее время. Уоррик подошел к перилам террасы и взглянул туда, где суетились рабочие.

– Ты так думаешь? – спросил он. – А по мне, так лучше бы пошел дождь. Меня тянет напиться до чертиков при мысли, что придется провести половину дня и весь вечер в компании пресыщенных аристократов, богачей и наделенных властью чиновников.

– Ты слишком много пьешь, Уоррик, – упрекнула брата Джесси.

Он бросил на нее насмешливый взгляд, на его лоб упала белокурая прядь волос.

– А тебе не нравится? – спросил он. – Ну извини!

Он прошел мимо нее и вернулся в комнату. Джесси хотела окликнуть брата, попросить прощения за свое замечание, сказать, что ее упрек вызван только беспокойством. Но Джесси промолчала, не сумев найти нужных слов. У них обоих в жизни появились секреты, которые отдаляли их друг от друга.

У Джесси стало тяжело на сердце. Опершись на перила, она снова взглянула в сад, но Лукаса Галлахера уже нигде не увидела. Девушка почувствовала одновременно облегчение и разочарование.

Джесси решила при первой же встрече с Харрисоном договориться с ним о дате свадьбы. Среди недели она так и не встретилась с ним и увидела его лишь на вечере, устроенном Беатрис в саду.

Погода стояла великолепная. Дул свежий ветерок, доносивший благоухание весенних цветов.

– Вот видишь, – подтвердил Уоррик, – Господь решил не нарушать планы нашей матери.

Джесси засмеялась, чуть не подавившись пуншем. В их усадьбу постепенно съезжались гости, в основном соседи – состоятельные люди, удостоившиеся приглашения в дом Беатрис. Джентльмены все во фраках и высоких цилиндрах, а дамы – в изящных нарядах, украшенных фамильными драгоценностями. Леди носили шляпки с вуалями, прикрывавшими их нежные лица от южного послеполуденного солнца и ветра в саду. В усадьбе играл струнный квартет, приглашенный из Блэкхейвен-Бей, и сладкие звуки льющейся музыки настраивали собравшихся на лирический лад.

Окинув взглядом улыбающихся гостей, одетых в разноцветные шелка, Джесси подумала, что перед ней предстал ее мир во всем своем великолепии, и у нее защемило сердце. В ее мире пили шампанское и ели бутерброды с копченым лососем и огурцами, разговаривали приглушенными голосами под звон хрустальных бокалов и играли в крокет. Здесь царила утонченная роскошь, созданная тяжелым трудом многочисленного рабочего люда, в том числе и каторжников, закованных в кандалы, истязаемых плетьми и мучимых холодом, отчаянием и одиночеством. И Лукас Галлахер тоже часть ее мира, только другой социальной категории. Джесси и Лукас соприкасались, но лишь в строго определенной мере. Они не могли общаться на равных, флиртовать и целоваться. Они не могли любить друг друга.

– Не поворачивайся. – Уоррик понизил голос. – Он сейчас стоит под глицинией вместе с матерью.

– Кто – он? – прошептала Джесси, подавляя в себе желание обернуться и взглянуть туда, куда смотрел сейчас ее брат.

– Капитан Бойд, гроза скрывающихся от правосудия преступников и непослушных девиц, а также охотник за богатыми вдовушками.

Джесси прижала пальцы к губам, стараясь спрятать улыбку. Медленно обернувшись, она сделала вид, что обводит взглядом гостей, и наконец посмотрела туда, где среди ухоженных розовых кустов росла большая глициния. Она увидела низкорослого коренастого мужчину с темными, посеребренными сединой волосами и пышными усами. Он целовал руку Беатрис – Я видела этого человека на берегу в штормовую ночь, – узнала его Джесси, стараясь разглядеть выражение лица матери, которая, взяв гостя под руку, направилась вместе с ним в сторону лужайки. – А ты уверен, что мама не воспринимает серьезно его ухаживания?

В голосе Джесси слышалась тревога. Уоррик рассмеялся так громко, что привлек к себе внимание гостей.

– Ты, наверное, шутишь, – промолвил он. – Состояние Бойда весьма незначительное, а мама к браку относится как к финансовой сделке. Для нее такая сделка невыгодна.

Джесси внимательно посмотрела на брата.