Страница 14 из 19
Как крылатые владыки сумели проникнуть в город незамеченными, никто так и не понял…
Дальнейшее император помнил плохо. Воодушевлённые вовремя подоспевшей подмогой, люди сражались с утроенной яростью. Им уже не требовалось командование, и повелитель, махнув на всё рукой, сам вступил в битву наравне с подданными, выплёскивая на врагов всю накопленную ненависть. А голубоглазый и черноволосый драконий оборотень, возвестивший императору о крылатых владыках, прикрывал повелителю Заката спину. И пусть второе его обличье было отвратно и совершенно не походило на драконье, реакции Янира, скорость движения и сила, с которой оборотень орудовал своей саблей, были за пределами человеческих возможностей.
…А когда солнце поднялось в зенит, к столице, словно сговорившись, почти одновременно подступились отряды вольников и небольшое, но дивно слаженное войско эйо. Они ударили в спины радужноглазым одновременно с восхода и полудня, прямо с походного марша врубились в битву, не дав врагам и мгновения, чтоб опомниться и перестроить порядки.
Тотчас кто-то из командиров, не дожидаясь указаний императора, отдал приказ открыть ворота Скоррде, и воодушевлённые солдаты наконец-то сами ринулись в атаку – впервые за полтора месяца осады.
Теперь, когда битва была окончена, император устало смотрел, как разоружённых и связанных тайлеринов и их фанатичных верных небольшими группами загоняют в город, словно скот.
«Правителей и командиров – лично допрошу и казню, – думал повелитель Заката. – А остальных продам на Рудные острова. В нижние шахты, на дно! Пусть страдают за каждого моего погибшего подданного!»
И кровожадно улыбался в предвкушении.
– Мой повелитель!
Император, отвлёкшись от сладостных дум, повернул голову. По лестнице, ведущей на стену, тяжело взбежал гвардеец в разорванной в нескольких местах кольчуге.
– Мой повелитель, мы взяли их командующего! – радостно выпалил он.
– Иду! – тотчас отозвался император.
Гвардеец, кивнув, бросился обратно. Император постоял немного, глядя ему вслед, а затем коротко махнул рукой молчаливо ждущему его приказаний драконьему оборотню и медленно пошёл вниз.
С внутренней стороны стены царила суета. Двое крестьян тащили куда-то огромный чан из-под земляного масла, навстречу им спешила пышнотелая румяная девица с накрытой полотенцем корзиной в руках, над сваленной на углу ближайшего дома грудой деревянных обломков задумчиво чесали затылки трое мастеровых. Отовсюду слышались голоса, сквозь них с трудом пробивался скрип колодезного ворота и хриплый собачий лай.
Императору почтительно уступали дорогу. Повелитель, быстрым шагом миновав прилегающую к стене улицу, свернул к одной из площадей, где на скорую руку соорудили загоны для пленных. Двое Плащей, дежуривших у загонов, отсалютовали ему, император, проходя мимо, кивнул в ответ.
– Повелитель!
Император повернул голову, отыскал глазами уже знакомого гвардейца. За спиной у того, связанный по рукам и ногам и окружённый пятёркой Плащей, стоял тайлерин. Длинное, некрасивое по человеческим меркам лицо его было опухшим и посиневшим от ударов, запачканные кровью волосы слиплись и свисали на лоб грязными прядями.
– Как твоё имя? – обратился к нему император.
Пленник сжал губы так, что они побелели, и горделиво вздёрнул подбородок, глядя куда-то вдаль над головой повелителя Заката.
– Хорошо, – не стал спорить император и повернулся к Плащам. – Этого – казнить! Прямо здесь, на глазах у всех его подданных! Проследите – пусть проживёт достаточно долго, чтоб у остальных спеси поубавилось. Потом выберете ещё кого-нибудь из их толпы. И так до тех пор, пока кто-нибудь не заговорит.
И отвернулся, сделав вид, что собирается уйти.
Плащи кровожадно заулыбались. Двое подхватили побледневшего пленника под руки и поволокли в самую середину площади, остальные, наскоро перешептавшись, подбежали к стоящей неподалёку телеге и принялись снимать с неё колесо. Император со скучающим видом следил за приготовлениями.
Давешний гвардеец, принёсший повелителю весть о важном пленнике, споро раздобыл верёвку и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ждал, когда снятое колесо выкатят на обозрение пленных и уложат на заботливо подставленные чурбаки.
Радужноглазого затрясло, в лице не осталось ни кровинки.
Закончив приготовления, Плащи вопросительно уставились на императора.
– Начинайте, – кивнул тот.
– Нет! – выкрикнул тайлерин, поменявшись в лице. – Молю повелителя о милости! Для меня и моих воинов…
На последних словах голос его опустился до шёпота, а сам он склонил голову, стыдливо пряча залившую щёки краску.
Император смерил пленника оценивающим взглядом.
– Как твоё имя? – равнодушно повторил он. – И чин.
– Тисаний, – едва слышно ответил радужноглазый. – Первый советник высшего над высшими Таилия, царственного властителя Тайлена и всех высших и низших.
Император поморщился, заслышав столь напыщенные и одновременно совершенно бессмысленные титулы.
– Советник, значит, – пожевал губами император. – Мои воины утверждают, что ты предводительствовал над войском.
– Так и есть… повелитель, – едва слышно выдавил из себя радужноглазый. – Высший над высшими доверил мне эту честь.
– Вот, значит, как. А где он сам?
– Таилий… ушёл, – украдкой глядя на императора, прошептал пленник и, заметив тень неудовольствия, торопливо пояснил. – Больше месяца назад. Назначил меня главным, раздал указания остальным советникам и ушёл. Взял с собою пятьсот воинов и пару десятков акманов.
Император остался спокоен, но только внешне. Внутри же у него бушевала буря.
Больше месяца… То есть почти сразу после начала осады. Уж не тогда ли, когда дозорные заметили подозрительную суету во вражеском стане, подняли по тревоге гарнизоны, но битвы так и не случилось? Ночь тогда, как назло, выдалась тёмной, лики Сестёр скрыты были плотными тучами, да и снег валил стеной. Солдаты до самого утра оставались настороже, ожидая подлого ночного нападения.
«Вот же проклятье! – выругался про себя император и принялся расхаживать из стороны в сторону, сцепив руки за спиной. – Каргово отродье, сбежал, как шелудивый пёс! Бросил своих, трус! Или?..»
Император остановился.
– Куда ушёл? Почему? – рявкнул он, обернувшись к радужноглазому.
– Н-на полночь, – вновь затрясся тот. – Я… я не знаю причин, высшему над высшими не пристало объяснять подданным свои…
– Увести! – взревел император. – И допросить как следует! Будет упираться – пытайте!
Коротко кивнув, вмиг подобравшиеся Плащи подхватили радужноглазого и поволокли прочь.
– Ты! – палец императора упёрся в гвардейца. – Найди моих магов, всех, кто выжил. Передай – жду их во дворце.
– Выполню, – отчеканил гвардеец и умчался.
Повелитель Заката остался стоять на месте, задумчиво постукивая пальцами по зажатому в подмышке шлему.
– Не кори себя, повелитель, – подал голос молчавший до того Янир. – Ты никак не смог бы его остановить.
– Ты знаешь, куда он отправился, так ведь?
– Разумеется, – вкрадчиво ответил драконий оборотень, словно не заметив мелькнувшей на лице императора досады. – Царственный тайлерин спешит туда же, куда стремился и его отец тысячелетие назад. Но, думаю, повелителю не нужно объяснять, зачем, ведь не так давно он и сам лелеял мечты об Абсолюте.
– Я оставил их, – выдохнул сквозь стиснутые зубы император.
Янир едва заметно улыбнулся и склонил голову.
– Аэр умная девушка. Поняв, что не сможет убедить тебя отказаться от Абсолюта, она сделала то, что должна была сделать – сбежала. Но должен заметить, общение с ней явно пошло тебе на пользу, повелитель. Ты стал мудрее.
– Однако этой мудрости не хватает, чтоб понять, зачем же она сама так стремится к Абсолюту, если он не должен принадлежать никому.
– Она страж, – обезоруживающе улыбнулся Янир. – И стала им не по своей воле. Но для того ли, чтоб овладеть Абсолютом?