Все, что я хотела сказать

Я беру сэндвич, маленький пакетик чипсов и бутылку воды и встаю в очередь. Вокруг слышны разговоры, но никто ко мне не обращается.

– Я слышала, что она видится с парнями после отбоя, – шепчет девушка своим подружкам, которые стоят позади меня.

– С какими парнями?

– Уитом. Эллиотом. Спенсером и Чедом, – отвечает девушка. – Она тайком водит их в свою комнату.

– Точно, у нее же одноместная комната и нет соседки.

– У Уита целые апартаменты. Я слышала, что они встречаются у него, – добавляет другая.

Они сплетничают обо мне.

– Да без разницы. Я только знаю, что они все по очереди ее трахают. Или трахает один, пока она отсасывает другому. Устраивают настоящую оргию, прямо как в порно. Фу. – Все неловко смеются. – Какая мерзость.

Внутри нарастает злость, но я подавляю ее. Пусть говорят что хотят. Я знаю, что это неправда.

– Я слышала, что отцу Уита она тоже постоянно отсасывает. Так она расплачивается за учебу, – вставляет одна из девчонок.

– Гадость! Он же старый.

– Какая мать, такая и дочь.

Я делаю шаг вперед и сглатываю, чтобы промолчать. Кассир возится целую вечность, болтая со всеми с широкой улыбкой. Неужели она не может просто делать свою работу побыстрее?

– О-о-о, может, они ее делят. Может, устраивают тройничок с отцом Уита, – визжит еще одна из девчонок, после чего все начинают смеяться.

Я не выдерживаю.

Разворачиваюсь и окидываю их свирепым взглядом. Девушки знали, что я все время стояла здесь, потому и сказали все это, но они никак не ожидали, что я отреагирую. Обычно я этого и не делаю. Сейчас я впервые прилюдно за себя вступаюсь.

Их смех медленно стихает, и они смотрят на меня в ожидании.

– Вы все отвратительны, – говорю я.

– Я хотя бы не сплю ни с чьим папашей, чтобы не вылететь из школы, – дразнит одна из них. Она юная. Красивая. Злая, как змея. Одна из приспешниц Уита.

– А я хотя бы не пускаю слюни по члену Уита Ланкастера, умирая от желания его попробовать, – бросаю я в ответ.

– Ты стерва, – огрызается она.

– А ты бессердечная дрянь с тонной штукатурки на физиономии, – парирую я.

Девчонка громко ахает. Как и ее подруги. Внезапно над нами нависает тень, и я, с трудом сглотнув, опускаю голову и вижу блестящие черные ботинки рядом с моими потертыми мокасинами.

– Мисс Сэвадж, – доносится голос директора Мэтьюза. – Пройдемте в мой в кабинет, пожалуйста.

Я таращусь на него и указываю на девушек.

– А что на счет них?

– А что на счет них? – повторяет он, вскинув брови.

– Они первые начали. Распускали обо мне грязные сплетни, я просто пытаюсь защититься… – Мой голос стихает, и я замолкаю. Бесполезно что-то доказывать.

Меня никто не слушает. Никому нет дела.

– В нашей школе неприемлемы оскорбления, особенно такие грубые, как те, что я только что услышал от вас. – Директор подходит ближе и обхватывает пальцами мое предплечье. – А я все прекрасно слышал. Прошу, пойдемте со мной.

– А как же мой обед? – спрашиваю я еле слышно и кое-как ставлю все обратно на ближайшую полку.

– Похоже, сегодня вы его пропустите, – радостно сообщает он, разворачивает меня кругом и выводит из столовой.

Я слышу, как девушки хохочут мне вслед. Мы выходим из здания, и, взглянув направо, я вижу Уита, который стоит со своими дружками и пристально наблюдает, как я иду с директором в его кабинет, как преступница, которую ведут в камеру смертников.

Какая чушь.

Как только мы заходим в кабинет Мэтьюза, он запирает дверь, а затем прислоняется к столу. Я сажусь в кресло прямо перед ним, и директор стоит так близко, что я чувствую, как его брюки касаются моих коленей. Пытаюсь отодвинуться, но тщетно.

Он занимает мое личное пространство, и мне никуда от него не деться.

– Почему вы назвали мисс Атертон дрянью?

Он так легко произносит это слово, что я на миг озадаченно замираю.

– Она назвала меня стервой.

– Значит, это вас оправдывает. – Его тон звучит возмутительно спокойно.

– Она говорила обо мне гадости. Все они говорили.

Директор приподнимает бровь.

– Например?

Я не желаю пересказывать их выдумки. Хватит и того, что он мог ненароком услышать.

– Обвиняли меня в том, что я занимаюсь… непристойностями с парнями из кампуса.

– А вы занимаетесь непристойностями с какими-то парнями из кампуса? – спрашивает он, скрещивая руки на груди.

От его обвинительного тона я резко замолкаю. Он мне не верит.

– Конечно нет. Меня все ненавидят.

– Но тем не менее все о вас говорят, значит, полагаю, некоторым вы все же нравитесь. Скорее всего, парням. – Когда я поднимаю голову, чтобы окинуть его сердитым взглядом, то вижу, что он уже разглядывает меня, косясь на подол моей юбки, который заканчивается на бедрах. Я опускаю руку и тяну юбку вниз, стараясь прикрыть как можно больше обнаженной кожи, а я ее даже не задирала. – Я уже наблюдал подобное, мисс Сэвадж. Как девочку травят сверстники. Начинают распространять слухи. В основном преувеличенные, но в них всегда есть крупица правды. – Директор наклоняется, пододвигаясь слишком близко, и я отодвигаюсь назад.

– Парни тоже меня ненавидят, – шепотом отвечаю я. – Все ненавидят.

Он рассматривает меня, блуждая взглядом, подмечая детали. Я смотрю в ответ, не дрогнув под его пристальным взором. Мне нечего скрывать. Я ни в чем не виновата. Мое единственное преступление состоит в том, что назвала вещи своими именами.

Та девчонка это заслужила.

– Если мы застанем юношей в вашей комнате, вы будете исключены, – заявляет он предельно серьезно. – После отбоя в комнате не должно быть никаких гостей противоположного пола.

Послушать его, так я уже так делала.

– А если я лесбиняка? Тогда никаких проблем? – спрашиваю я в ответ.

Директор плотно поджимает губы, отчего они становятся почти невидны.

– Вы не лесбиняка.

– Не стоит спешить с выводами, – тихо говорю я.

Директор Мэтьюз выпрямляет спину, все так же сердито глядя на меня, и упирает руки в бока.

– Вам будет назначено наказание.

– За что?

– За то, что оскорбили мисс Атертон. Называть других дрянью запрещено школьными правилами, – он обходит стол и садится в свое кресло.

Я вздыхаю с облегчением, расслабившись, когда он не стоит так близко.

– И сколько дней оно продлится?

– Три. Сегодня, а также в понедельник и вторник на следующей неделе. О, и вам запрещено присутствовать на сегодняшнем футбольном матче, – добавляет он, доставая розовый бланк из ящика стола, и начинает чиркать по нему ручкой.

Подумаешь. Терпеть не могу футбол. Да и с кем бы я сидела за просмотром матча? Я никому не нравлюсь. У меня нет друзей.

Директор отдает мне уведомление о наказании.

– Можете идти.

Я поднимаю рюкзак с пола и встаю, готовясь скорее отсюда убраться.

– Мисс Сэвадж?

Останавливаюсь и оглядываюсь через плечо на директора Мэтьюза.

– Я бы на вашем месте следил за языком. А не то снова попадете в неприятности.

Без лишних слов я выхожу из его кабинета, высоко подняв голову и чувствуя, как урчит в животе. Спешу в столовую, забегаю в нее со звонком и нахожу сэндвич другого вида – не самый предпочтительный вариант, но сойдет. Беру пакет чипсов, бутылку воды и колу, а потом иду на кассу, чтобы расплатиться.

– Раздача закрыта, – непоколебимо отрезает кассирша.

– И вы туда же, – отвечаю я дрожащим голосом.

Оглядываю почти пустую столовую, молясь, чтобы никто не видел, как я медленно теряю самообладание.

Потому что я близка к тому, чтобы в слезах броситься на пол.

– Ладно, – раздраженно говорит она, сканирует мои покупки и называет сумму. Я расплачиваюсь наличкой и оставляю ей сдачу, а потом спешу из столовой, но натыкаюсь на твердую, горячую стену в том месте, где должен быть выход.

– Саммер Сэвадж, куда это ты собралась? – Крепкие руки хватают меня за плечи, и, подняв взгляд, я вижу, как мне ухмыляется Эллиот Макинтош. Один из дружков Уита.