Страница 10 из 18
– Товарищ Лилия, а что такое цивилизация пятого уровня?
– Чтобы понять это, товарищ Брежнев, надо начать с начала, – с серьезным видом произнесла наша мелкая божественность. – Цивилизация первого уровня в своих производственных и транспортных процессах использует только мускульную силу людей, и ничего более. Такими были исчезнувшие в вашем мире цивилизации ацтеков, майя и инков. Цивилизация второго уровня вдобавок к мускульной силе людей использует упряжных и верховых животных, а также дующий повсюду ветер и текущую речную воду. Таковыми были все ваши цивилизации прошлых времен, начиная от древнего Египта и Вавилона и заканчивая Европой, вплоть до середины девятнадцатого века. Цивилизация третьего уровня во главу угла ставит сжигание ископаемого топлива – сначала в паровых машинах, а потом и в двигателях внутреннего сгорания. Контроль над атомной энергией, космические полеты в околоземном пространстве и управляемый термоядерный синтез добавляют к этой цифре по одному плюсу. Но даже если вы увешаете все окрестности своей планеты космическими сателлитами самого разнообразного назначения, это все равно будет только третий базовый уровень. Четвертый уровень начинается тогда, когда человечество отрывается от поверхности родной планеты и начинает экономически осваивать свою солнечную систему, перенося на безжизненные луны и планеты все формы добычи минерального сырья и его первоначальную обработку. Ключевая технология для выхода на данную высоту – достигнутый на третьем уровне управляемый термояд, ибо при помощи двигателей на химическом топливе эта задача нерешаема в принципе. Пятый уровень начинается тогда, когда цивилизация овладевает методами прямого преобразования массы в энергию и прокола трехмерной метрики, что подразумевает отсутствие энергетических ограничений и почти мгновенное перемещение в межзвездном пространстве. Вот это и есть пятый уровень цивилизации, как он есть.
– Мудрено, товарищ Лилия, но интересно, – хмыкнул Брежнев. – Примерно как в романах у писателя Ефремова[3]… Скажите, а эти самые цивилизации четвертого или пятого уровней действительно где-то существуют в природе, или все это только теоритические построения, экстраполяции из известных нам трех технических уровней?
Супруга Брежнева, Виктория Петровна, даже забыла как дышать. Её Лёня, который еще пару часов назад не мог без посторонней подсказки связать и двух слов, теперь говорил четко и внятно, без малейших затруднений. И в то же время это был все тот же Брежнев, с его интонациями и артикуляцией, просто одномоментно помолодевший на двадцать лет. Поняли это и профессор Чазов с ассистентами, и «соратники» по Политбюро. Устинова и Громыко это открытие даже несколько обрадовало: к породе кукловодов эти люди не принадлежали изначально. Черненко прикидывал, как будет строить отношения со столь внезапно изменившимся «другом», а вот Суслова и Андропова сия метаморфоза напугала и даже разозлила. Всесильный председатель КГБ даже уже начал прикидывать, при помощи каких методов он в самые кратчайшие сроки дискредитирует и скинет со своей должности внезапно оздоровившегося генсека, натравив на него какую-нибудь шелупонь. Ведь был уже похожий случай, когда человек, метивший на место преемника стареющего генсека, Александр Шелепин, был сперва дискредитирован во время визита в Англию демонстрацией протеста, набранной агентами КГБ из всякого сброда, а потом на очередном пленуме ЦК торопливо отправлен в отставку руководить профессионально-техническим образованием. Что касается Суслова, то, услышав фамилию «Ефремов», он чуть не задохнулся от злости. Сколько душевного яда, желчи, мочи и кала было истрачено им в идейной борьбе с этим и другими писателями, пережитками эпохи сталинизма – и вдруг сам Генеральный секретарь говорит о романах этого автора со знанием дела и оттенком одобрения. Что при этом подумал Чазов, понять было невозможно из-за его скованного положения, – впрочем, желание бунтовать и протестовать в нем уменьшилось до нуля.
Но тут мелкая божественность продолжила свои дозволенные речи, и настроения у окружения генсека претерпели дальнейшие метаморфозы.
– Совершенно случайно, – с нескрываемой гордостью произнесла Лилия, – у моего приемного папочки Серегина завалялся галактический линкор планетарного подавления «Неумолимый», принадлежащий как раз цивилизации пятого уровня. Нашел он его, считай, на помойке, приговоренным к списанию по причине ненужности, но так как настоящие руководители такие вещи не выбрасывают, принял у его команды присягу и начал процесс восстановления этой самой ценной своей движимости до полностью боеготового состояния.
– Да, это так, – подтвердил я, – и это изделие сумрачного неоримского технического гения, предназначенное к тому, чтобы дотла сжигать планеты со всем их населением или, прорывая планетарную оборону, выбрасывать на поверхность десантный корпус, идущий в авангарде армии вторжения, можно пощупать своими руками, а не только послушать о нем разговоры. Также руками можно пощупать и нашу главную базу в Тридесятом царстве со всеми ее чудесами, посетить тамошний госпиталь, где сейчас проходят лечение раненые советские бойцы и командиры из мира тысяча девятьсот сорок первого года, в котором сейчас моя армия ведет активные операции на фронтах Великой Отечественной войны. Лилия, будь добра, освободи товарища Чазова, чтобы тот мог ответить, согласен он на конструктивное сотрудничество или продолжит уподобляться известным французским академикам, постановившим, что камни с неба падать не могут, ибо оно не твердь.
Чазов, освобожденный от заклинания паралича, глубоко вздохнул и ответил:
– Да, я согласен на конструктивное сотрудничество, особенно если все, о чем тут шла речь, можно будет пощупать руками, а процесс оздоровления и омоложения Леонида Ильича и Виктории Петровны будет проходить под моим непосредственным наблюдением…
– В вашем пожелании нет ничего невозможного, – ответил я. – Теперь слово только за товарищем Брежневым.
– У вас, товарищ Серегин, имеется какой-то конкретный план, или все, что сейчас происходит, является одной сплошной импровизацией? – с интересом спросил генсек.
– А вот об этом нам стоило бы поговорить наедине, без многочисленных свидетелей, – ответил я, делая шаг вперед и накрывая себя и Брежнева пологом тишины. – Сначала это действительно была импровизация, с целью не допустить, чтобы тело вашего реципиента вдруг взяло и внезапно умерло. В силу неумеренного потребления алкоголя и курения износ у него был весьма солидный, так что летальный исход не исключался. Но после того, как к нам прислали вас, из хаоса импровизации начал створаживаться определенный план. Во-первых, все присутствующие, за исключением товарища Черненко, сейчас отбывают с нами на базу в Тридесятом царстве. Ваше тело, несмотря на примененные моей дочерью экспресс-методы, необходимо немедленно начать серьезно лечить, а Виктория Петровна должна начать процесс своего оздоровления и омоложения. Вас мы тоже омолодим, но по-особому, когда внешность остается как у солидного мужчины в возрасте за сорок, а внутри – железное здоровье двадцатипятилетнего юноши, и жировые складки заменены на стальные мускулы. В дальнейшем вы днем будете вести активную политическую жизнь, а вечером из этой спальни отправляться в наш госпиталь для прохождения лечебно-омолодительных процедур, совмещенных с крепким и здоровым сном. Другие товарищи тоже без дела не останутся. Товарищ Чазов в качестве наблюдателя за этим процессом будет повышать у нас свою врачебную квалификацию. Товарищ Устинов отправится знакомиться с «Неумолимым». Товарищ Громыко приготовится вести предварительные переговоры с товарищем Сталиным из сорок первого года. Товарищ Андропов попадет в жернова моей службы безопасности, чтобы та выжала из него все зловонные тайны до последней капли, а товарищ Суслов, пустой, как кукла из папье-маше, своей окаменевшей тушкой пополнит имеющуюся у меня коллекцию моральных уродов, начало которой положили изъятые из мира восемнадцатого года Троцкий, Свердлов, Зиновьев, Каменев и другие.
3
В мире «Крымского излома» Иван Ефремов писал больше, чем в нашем прошлом, и к тому же эти произведения были пронизаны иным мироощущением.