Волчья шкура

Он смотрел на нее немного насмешливо. И изучающе, что ли? Вроде как веселый ребус решал. Женщина вспыхнула, шагнула к калитке.

— Прощай!

— Да постой ты! — он схватил ее за руку. — Даш, я хвостом за тобой бегать не буду. Определись уже: нужен я тебе или нет. Нужен — твой буду, нет — не трави душу. Не маленькие, в гляделки играть и за косы дергать.

Да, взрослые играют в другое.

Ну что, Даша, второй раз на те же грабли? Примеривайся давай, как так стать, чтоб послабее ударило. Или посильнее?

И главное, что он из себя представляет? Да ничего! Совершенно обычный! Тот же Ждан и внешностью, и характером куда ярче будет. А вот приглянулся сердцу — и все тут!

Дура, в общем.

А сердце заполошное бьется, не хочет отпускать…

— Есть будешь?

Она не сказала ни нет, ни да. Но Артем улыбнулся, кивнул, зашел за ней во двор.

Было приятно сидеть рядом и смотреть, как он ест.

Может, люди ошибаются? И путь через желудок мужчины лежит к сердцу его женщины?

* * *

Артемий проторчал у Милы два дня. Однако не заметил ничего странного. Волчья шкура (о которой и сама хозяйка едва вспомнила), оставшаяся как память о муже-охотнике, у нее была, но такая старая и облезлая, что вряд ли годилась для обряда. К тому же, вставал вопрос: почему она только сейчас стала обращаться? Прокляли за длинный язык? Нет. Бабку Миланью сложно было представить бегающей по лесу и грызущей кого попало. Хитра женщина, хоть и болтлива. Проку-то ей по лесу шастать? Старой, в облезлой шкуре. Нет, тот волк моложе. И загрызть, и поиграть с жертвой готов. Он полон азарта, ему понравилась сила, каким-то образом полученная у другого: специально или случайно. Призвание Милы — отравлять всем жизнь своим языком, а не зубами. Убийца расправляется с обидчиками физически. И делает он это с превеликим удовольствием.

С обидчиками… Он знал всех, или почти всех, кого убил.

Кто это?

Кузнец? По долгу профессии к нему ходят многие. Плюс парень он по мнению деревенской общественности "до девок охочий".

Угрюмый мельник? Ведь тот вроде как собирается свататься к Настасье. А она предпочтение убитому Олежке отдавала.

Или кто-то и еще?

Может ли быть так, что они кого-то или что-то не учли?

Может.

* * *

Кузнец упоенно ссорился с женой. Фигуристая молодая женщина, очень приятная на лицо, кричала на мужа, обвиняя его в изменах. Тот смотрел на нее глубоко философски и методично жевал хлеб с мясом. Артемий постучал по распахнутой настежь двери повторно, и его наконец услышали. Женщина обернулась, поправила выбившуюся прядку волос и, одарив напоследок супруга злым взглядом, удалилась в сторону дома. Иван откусил еще и, медленно пережевывая пищу, спросил:

— Фто нафо?

Артемий сослался на проблему с подковой у коня и завел неспешный разговор. Попутно оглядывая кузницу. Но ничего подозрительного на виду не лежало.

Кузнец оказался парнем сильным, но недалеким. Был он прост как табуретка, разговаривал охотно, еще охотнее рассказывал о себе. Любовными победами он особенно гордился. Мол за ним все девки деревни бегали. И бабы тоже.

— Так уж прям и все?

Ваня замялся.

— Ну, может, с парочкой не сладилось. А на кого я и сам не посмотрю! Почто мне микулина жена, если они душа в душу живут? Или Краса? Ее обхаживать надо! А я сам люблю, что б меня обхаживали!

Он так это говорил, что Артемию вдруг сразу стало ясно, что Настасья кузнеца отводила за собой ходить, причем судя по всему очень грубо.

— А Бирючка? — вырвалось у следователя. Ванюша ухмыльнулся.

— Ваша-то? А почто она мне сдалась баба с довеском? Еще женит на себе!

Ведун ухмыльнулся в ответ. Не сам додумался парень — повторил. Слово в слово. Ну, Дарья! Нашла же, чем напугать "Ванюшу".

Слишком глуп и безобиден кузнец для подобных дел. Однако Артемий исправно походил к нему пару дней и даже напросился на обед один раз.

Но дом у Ивана был самый обыкновенный. Заячий тулуп, шапка на волчьем меху, у жены — лисий воротник. Ничего особенного, если подумать.

К Дарье Артем ходил ужинать. Ночевал то у Фомы, то в городе. Женщина была немногословна, но еду всегда на стол ставила. Садилась напротив, вышивая.

Семен весь день где-то пропадал, а ночевал, кажется, в сарае. Мастерит что-то? Играет в звездочета?

Надо ему еще конфет купить. Пусть мальчишка порадуется.

* * *

— Эй! Девица!

Настя обернулась. Недалеко, у речки, плескались девчата. За поворотом мимо мельницы шла прямая дорожка до деревни. Если что, и докричаться, и добежать можно.

— Что надо?

Невысокий человек в зеленых одеждах заискивающе улыбнулся.

— Прокатиться не желаешь?

— Не желаю.

— А коли сам граф просит?

Настасья вспомнила надменного самоуверенного типа.

— Я тороплюсь.

Она хотела было пройти мимо, но расторопный мужичишка быстро перегородил ей дорогу.

— Вот неугомонная! Счастья своего не ведаешь, крестьяночка! Не упрямься, поехали. Его благородие не обидит.

Девушка на всякий случай отошла назад.

— Не хочу никуда ехать! Что непонятного?

— Да все ладно будет, красавица! — он шагнул к ней. — Ты даже…

Из-за поворота появился мельник, переговаривающийся о чем-то с Микулой. Настя рванула вперед, по огромной дуге обходя прилипчивого слугу графа.

— Жда-а-ан!

Она моментально залетела за спины мужчин и только потом перевела дух. Те посмотрели на испуганную девицу, потом на чужака.

— Чей будешь? Что у деревни нашей делаешь?

Микула, мужчина богатырской комплекции, находящийся в самом расцвете сил, шагнул вперед. Мельник просто смотрел на незнакомца внимательным взглядом. Красе казалось, что он вот-вот зарычит на ее обидчика, отстаивая свое.

Как это свое? Ничейная она! Настя гордо расправила плечи и приняла крайне независимый вид. Но вперед не вышла.

Напугавший ее мужичок что-то лепетал про "заблудился". Ему помогли сесть на коня и даже указали, куда ехать. Многозначительно так указали.

Когда незнакомец скрылся с глаз, Микула махнул рукой в сторону реки.

— Пойду девок своих заберу, — сказал он, имея в виду жену и дочь. Ждан кивнул и отправился в сторону деревни. Настасья семенила рядом, с опаской поглядывая на деревья. Словно там целый отряд вот таких вот слуг мог засесть.

Шли молча. Девушку это тяготило невозможно. То ей хотелось, чтобы мельник наконец что-то сказал, то самой высказать все, что она думает об этом угрюмом, вечно холодном человеке. Но спутник невозмутимо вышагивал по тропе, и она прилагала все усилия, чтобы казаться такой же спокойной.

У первых деревенских домов он, сухо попрощавшись, оставил ее одну.

— Идиот! — в сердцах топнула ногой Настя. Скрывшийся за поворотом мельник, тут же вышел обратно.

— Возможно, — согласился он. — За такой бессердечной ходить — истинная глупость.

— А ты не ходи! Что от тебя проку-то? У тебя рот по праздникам открывается! От тебя слова доброго не дождешься!

— Не буду, — безразлично пожал плечами Ждан.

— Что?

— Ходить. Ты красивая, Настасья, только не красотой ты мне глянулась, а доброй улыбкой. А капризная злобная кикимора мне не нужна.

И он опять скрылся за углом крайнего дома. Настя постояла пару минут, ошарашенно глядя ему вслед, а потом кинулась домой со всех ног.

До одури хотелось разреветься.

* * *

Вышивку Дарья доделала и теперь штопала порванные рубахи сына.

— Поздно уже, — заметил Артем, глядя в окно. — Глаза-то не болят?

— Да что им будет, — отмахнулась женщина.

— Брось, завтра доделаешь. Сбегут они за ночь от тебя, что ли?

— Все равно делать нечего.

Артемий осторожно вытащил из ее рук иголку.

— Мне кажется, или ты за последние дни решила переделать всю работу за год?