Падший

Я теперь точно знал: никто из моих друзей не погиб.

Ведь у кого-то был при себе оберег от родных, как у Хруста, кто-то верил в себя и свою судьбу, как Рушпун, а кому-то… хм… кому-то я сам передал пластинки с рунными записями «на удачу»…

Вот только Рей…

Собственную пластину она передала Аршафу, заявив, что у неё уже есть талисман…

Думать, что она могла меня обмануть, я себе запретил…

Как отработали обереги и талисманы, представлялось уже достаточно ясно.

Их обладателей попросту разметало при взрыве по иным временам.

Мне оставалось только найти их. Понять, куда их забросило, и вернуть. Или же просто узнать, что у них всё в порядке, и продолжить искать остальных…

Хотя, вероятно, их и искать-то необязательно. Время, как всем известно, границ не имеет. Достигнуть их не поможет даже бессмертие. Да и ломать уже изменившуюся историю тоже, наверно, неправильно. А, значит, искать всех бойцов, что были со мной около Арладара, почти что бессмысленно.

Вот только Рей…

После всего случившегося, я просто обязан был её отыскать. Хотя бы ради того, чтобы покаяться за предательство. И пусть она даже меня не простит, по крайней мере, я уже точно не буду мучить себя за то, что мог, но не сделал… А если и буду, то только за то, что мог сделать лучше…

К Астии меня привели через два часа после ужина.

Зачем? Я всё ещё не догадывался. Голова была забита другим. Например, тем, как отсюда свалить.

Четверо суток собственная судьба меня совершенно не волновала, но теперь появилась цель, а следом за целью надежда. Мало того, я теперь точно знал, куда двигаться.

С каждым прошедшим днём отряд ривийских батыров всё более заворачивал к югу, а мне это совершенно не подходило. Моя цель находилась на западе. За морем, где жили мольфары. Их магия, насколько мне помнилось, основывалась на предсказаниях будущего и толкованиях прошлого, сиречь, на играх со временем. А поскольку именно это становилось для меня сейчас самым важным, постольку и обращаться мне следовало именно к магам Заморья, а не, скажем, к восточным варварам или южным саирам.

Хотя проблемы с таким «обращением», безусловно, имелись.

Первая заключалась в том, что переплыть Закатное море могли «не только лишь все». Решить её я предполагал через своих драаранских друзей.

Вторая сводилась к тому, чтобы стать для мольфаров тем, кому доверяют. Тут у меня решение пока не просматривалось, но найти его прямо по ходу чем-то невероятным не выглядело. Как говорится, не из таких передряг выбирались, выберемся и из этой.

И, наконец, третья проблема, наверное, самая важная — я пока что понятия не имел, чем надо расплатиться, чтобы моё желание сбы́лось…

— Развяжите его, — приказала высокородная, когда меня, как и вчерашним вечером, усадили на стул.

— Но, госпожа… — попробовал возразить ей старший конвойный, однако его перебили буквально на полуслове:

— Это приказ, десятник! Просто развязывайте и уходите. И ещё, будьте любезны, передайте уважаемому Эрхан-бею: сегодня я занята…

Несколько грубовато, но ладно.

Южане, вообще, обидчивы, но кто я такой, чтобы вмешиваться в чужие разборки?

Руки они, в любом случае, мне развязали, а после ушли и даже дверью не хлопнули. Молодцы.

— Надеюсь, ты не воспользуешься ситуацией… неправильным образом? — «мило» улыбнулась мне Астия, откинувшись в кресле и заложив ногу на ногу.

Сегодня никаких столиков и подсвечников между ней и мной не стояло. В комнате царил полумрак, пара горящих возле кровати свечей добавляла атмосфере «таинственности».

Вчерашнее строгое платье дама сменила на пеньюар с глубоким… ну, очень глубоким декольте и соблазнительным вырезом снизу. Линию бёдер, по крайней мере, он демонстрировал достаточно выразительно. Как, впрочем, и остальные… хм… физические достоинства сидящей передо мной женщины.

— Ну, драться с тобой я точно не собираюсь, — буркнул я, разминая запястья.

Астия засмеялась.

— Вообще-то, я имела в виду другое. Хотя… ты не так уж неправ. Со стороны это, в самом деле, бывает похоже на драку. Или, скорей, на борьбу, где иногда не слишком понятно, кто победил. Тот, кто вверху, или тот, кто снизу.

Она облизнула губы и чуть запрокинула голову, открывая изящную шею. Потом повела плечами и переложила ноги с левой на правую. «Выглядывающие» из декольте полушария предсказуемо колыхнулись.

Даже интересно стало, зачем она меня соблазняет, да к тому же столь откровенно?

Дама тем временем подняла руку и щёлкнула пальцами. В то же мгновение звуки вокруг как будто исчезли.

Я понимающе хмыкнул:

— Сфера отторжения?

— Да, но не только, — снова качнула плечами Астия. — Я приказала всем имеющим разум уснуть на десять часов.

— Всем? — вскинул я бровь.

— Всем в радиусе сто шагов, — уточнила волшебница. — Если не веришь, можешь проверить сам, — кивнула она на дверь, затем на окно.

Я неспешно поднялся. Выглянул в коридор.

Четверо ривийских батыров бессовестно дрыхли, улёгшись рядком перед дверью.

Мысленно усмехнулся. Вернулся в комнату. Дошёл до окна.

На заднем дворе гостиницы горел одинокий фонарь. Прямо под фонарём, свернувшись калачиком, спал местный служка. Рядом лежала охапка дров. Вероятно, нёс к печке, да притомился. Бывает.

— Ну, что? Убедился? — послышалось из-за спины.

А ещё через миг ко мне под рубашку скользнули женские руки. Добравшись до живота, они тут же поползли вниз. Экие, понимаешь, затейницы.

— А вот это не надо, — сообщил я магичке, разворачиваясь от окна и аккуратно убирая её шаловливые ладошки со своего пояса.

— Тебе не нравятся женщины? — наклонила она набок голову.

— Ну, почему же не нравятся? Нравятся, — пожал я плечами. — Но только, прости, не всегда и не все. Когда я, к примеру, трахаю бордельную шлюху или трактирную подавальщицу, мы оба, и я, и она, хорошо понимаем, что хотим друг от друга. Когда занимаюсь любовью с женщиной, с которой у нас взаимовлечение и симпатия, тут, в общем, тоже всё ясно. А с тобой, извини, всё несколько по-другому.

— По-другому? Что значит по-другому? — прищурилась Астия.

— Это значит, что есть варианты. Если тебе захотелось просто развлечься — это одно. Если внезапно прониклась ко мне неземной любовью — другое. Если надеешься приручить меня, как собачку, то третье. А есть ещё и четвёртое, шестое, десятое… Вариантов, действительно, много, и какой из них твой, мне, если честно, раздумывать неохота. Лучше сама расскажи. Поверь, это будет гораздо надёжнее. И возможно, без всякого траха.

— Без всякого траха, говоришь? — смерила меня взглядом высокородная. — Ну… хорошо. Попробую объяснить. Ты знаком с «Откровениями Вириона-отшельника»?

Я покачал головой:

— Нет.

— Жаль. Но, в принципе, это неважно. А важно то, что я сказала вчера. Я сказала: хочу сохранить в этом мире магию. Настоящую, а не её суррогат. Но без тебя это не получится. Как предсказывал в своих «Откровениях» Вирион, случится тот день, когда волшебство начнёт исчезать, и остановить катастрофу смогут лишь двое, мужчина и женщина. Она, самая искушённая на своей земле в чародействе, и он, никакому из чародейств не подвластный, соединятся в одно, и их отпрыск, плод их любви, вернёт на землю традицию магии и гармонию жизни.

— То есть, ты хочешь сказать… — почесал я в затылке. — Мы с тобой именно те, про кого там написано?

— Конечно! А как же иначе? — бросила с жаром Астия. — Я сейчас самая сильная на этой земле чародейка. Ты — абсолютно иммунный к магии. А волшебство в нашем мире стремительно исчезает. Всё сходится. И, значит, наш долг…

— Зародить будущего спасителя? — закончил я мысль.

— Именно! Но без хорошего траха у нас это, к сожалению, не получится.

— А почему к сожалению? — позволил я себе улыбнуться.

— Почему, почему… — проворчала высокородная. — Да потому что мне нравится трахаться с бьющими копытами жеребцами, а не с расчётливыми и холодными черепахами. Вот почему.