Падший

От моста мы отъехали всего лишь на пару лиг.

— Для засады самое то, — усмехнулся я, осмотревшись.

Небольшой холм, возвышающийся справа от тракта, в самом деле, отлично подходил для засады на десяток-другой куда-то спешащих конных. Дорога здесь имела изгиб, и даже если бы впереди шла разведка, она на какое-то время обязательно пропадала из поля зрения основного отряда.

Наши преследователи разведкой не заморачивались — пёрли вперёд цепочкой из девяти всадников. Первым скакал тот самый десятник в «ермолке с перьями», нужный нам меч болтался у него справа на поясе. Маг двигался третьим.

— Сначала задних, — скомандовал я Алине.

Бывшая невеста Ашкарти кивнула и, быстро прицелившись, спустила уже натянутую тетиву.

Замыкающий воин, получив в бочину стрелу, завалился на конскую шею. Никто из скачущих впереди этого не заметил.

Следующего в колонне снял я. На этот раз убитый брякнулся наземь, распластавшись в дорожной пыли.

Третьего пристрелила Алина. Свалившись с седла, тот застрял ногой в стремени, и его лошадь ещё метров пятнадцать-двадцать продолжала тащить за собой мёртвое тело хозяина.

Спустя пять секунд от отряда преследователей осталось лишь трое бойцов.

Что-то подозревать они начали, только когда обогнули холм и буквально наткнулись на валяющиеся на дороге перемётные сумки. Пустые, конечно. Снятые мной с одной из заводных лошадей.

Противники действовали предсказуемо. Как я и предполагал, маг отправил назад второго бойца посмотреть, что случилось и где остальные, а сам спрыгнул с лошади и, выставив вокруг своей тушки защитную пелену, начал насторожённо осматриваться. Следом за ним то же самое проделал десятник. Только прикрылся от неизвестной опасности, понятное дело, не магией, а обычным щитом из кожи с закреплёнными на ней стальными пластинами. Из простого охотничьего лука такой навряд ли пробьёшь. Да мы, собственно, и не пытались. Последнюю стрелу Алина пустила в того, кого маг отправил назад на проверку…

— Выходи, сволочь! — громко крикнул десятник, увидев, как валится наземь последний из его подчинённых.

Такой призыв было грех не уважить.

Проверив, легко ли выходит из ножен тесак и не разболталась ли на топорище в проушине «голова» боевого топорика, я выбрался из кустов и молча двинулся к уставившимся на меня бандитам-таможенникам.

Первым очухался маг. На неуловимо короткий миг его руки окутались сиренево-серым сиянием, и в ту же секунду в меня полетело сдвоенное боевое заклятье — призрачное копьё, соединённое с файерболом. Своего рода тандемный боеприпас, призванный сокрушить одиночную магическую защиту.

К несчастью для чародея, моя защита никакого магического наполнения не имела, поэтому сокрушать её было просто бессмысленно. Я даже не стал возвращать придурку сгустившуюся перед носом энергию, а просто выдернул из рукава метательный нож и запулил им в раскрывшегося для атаки противника.

Бросок вышел на загляденье. Ухватившись за пробитое горло, вражеский маг осел на траву.

Пока я им занимался, оставшийся без своего десятка десятник выхватил наконец-то из ножен тот самый меч, который мы честно хотели приобрести у него час назад, и встал в защитную стойку.

Убивать его магией мне не хотелось, хотя облако маг-энергии до сих пор висело перед глазами. В битвах один на один это выглядело не по-игроцки, как читерство — словно приходишь на драку за гаражами не со свинчаткой или кастетом, а с «макарычем» или со «стечкиным».

— Не надо! Дай, я, — послышалось из-за спины.

Я мысленно чертыхнулся, но возражать не стал. В конце концов, боевого опыта моей спутнице надо набираться в реальных схватках, а не в учебных. Тем более что подстраховать её магией я мог бы в любое мгновение.

Укороченный меч и стилет против длинного лезвия и щита — подобные поединки всегда вызывали повышенное внимание публики, ведь их результаты, как правило, были непредсказуемы.

Однако сегодня всё закончилось быстро, менее, чем за четверть минуты. Всего два финта, обманное движение кистью и резкий удар под вывернутую в выпаде руку. А потом добивающий, между рёбер, стилетом, когда враг уже упал на колени и выронил щит.

— Ненавижу насильников, — процедила сквозь зубы Алина, возвращая меч в ножны, а стилет в ременно́е крепление на бедре.

— Почему ты решила, что он насильник? — дежурно поинтересовался я, подбирая трофейный клинок.

— Энергия грязи и похоти. Как чёрная метка на лбу, никаким ацетоном не смоешь, — сказала, как сплюнула, спутница. — Уж я-то знаю…

Глава 10

Новый меч подошёл Алине как нельзя лучше. Тренировалась она теперь только с ним и, мало того, даже в пути доставала его из ножен и любовалась, словно какой-нибудь драгоценностью, украденной из дворца великого взира.

Глядя на это, я только посмеивался. Все женщины — фетишистки. Только одни коллекционируют шубы, мужей и сверкающие безделушки, а другие балдеют от всякого колюще-режущего или взрывающе-огнестрельного. Спутница, на мой взгляд, находилась где-то посередине шкалы. Поскольку разные безделушки навроде бус из тилландского жемчуга и пары платков из тончайшего восточного шёлка в её ранце тоже водились, сам видел…

Селения возле тракта стали нам попадаться на второй день пути. В отличие от центральных районов бывшей Империи, разруха и катаклизмы их вообще не коснулись. Всё выглядело практически так же, как в довоенное время. Разница заключалась лишь в том, что в каждой деревне имелась теперь молельня-часовня «великого исцелителя и святой светлейшей» или, как иногда называли её прихожане, «святого дрына и стрелы милосердия». Поскольку все эти мини-церквушки были увенчаны косыми крестам из перекрещённых стрелы и дубинки.

Время в этих селениях, как я и предполагал и чему уже не удивлялся, всё больше и больше двигалось в будущее от того дня, когда погиб Арладар. Или же, наоборот, день гибели имперской столицы всё больше и больше сдвигался в прошлое. Так, в окрестностях Сежеша разница достигала уже шести с лишним месяцев.

В сам город мы въехали через четверо суток от переправы через Салату.

Плату за въезд с нас не взяли. Как оказалось, таможенный сбор собирался только с торговцев, причём, только с тех, кто вёз в город товары на телегах-подводах. Почти как в земных мегаполисах, всячески ограничивающих движение большегрузного транспорта по своей территории.

— Что нам здесь нужно? — спросила Алина, когда мы миновали городские ворота.

— Мне надо проведать… одну знакомую.

Девушка пренебрежительно фыркнула:

— Ещё одна боевая подруга?

Я засмеялся:

— Ей одиннадцать лет. Надеюсь, что вы друг другу понравитесь…

Сразу мы, впрочем, в дом сапожника Ша́роша не поехали. Уже вечерело, так что сначала решили найти постоялый двор, не обязательно пафосный, но непременно, чтобы со всеми удобствами. А то, как сказала Алина, она уже «тысячу лет не спала в нормальной кровати и не мылась в нормальной ванне».

Недолго думая, я выбрал тот, в котором мы с Рейной, Туром и Ликой останавливались, когда искали Аршафа. И комнату выбрал ту же самую, в какой я и Рей сидели в засаде, ловя на живца нашего «вора-судью».

Конечно, удобства, какие тут предлагали, не шли ни в какое сравнение с имеющимися даже в провинциальных российских отелях, но, в целом, получше, чем в большинстве местных.

Воду в купель тут, по крайней мере, наливали не из рукомойника или кувшина, а из специального крана. Правда, только холодную. И нагревать её требовалось горючим камнем. Хвала небесам, их в бывшей Империи, как заметил хозяин трактира-гостиницы, наделали столько, что хватит на сотню лет. А когда эта сотня пройдёт, тогда, ить, и с магией наконец разберутся, чтобы она снова работала, и тогда можно будет этих камней ещё наклепать, только теперь уже лет не на сто, а сразу на двести, не меньше.

Оставив бывшую невесту Ашкарти разбираться со здешней ванной (хотела комфорта — изволь поработать), я спустился в обеденный зал и заказал себе, минимум, половину меню.