Мой долгожданный

— Мам. Мне хорошо с ними. В меня эта девочка жизнь вдохнула. И то, что он не совсем бескорыстно начал за мной ухаживать, я то же понимаю. Но мне все равно. Мне сейчас хорошо как никогда. Рано или поздно это закончится. Поэтому я хочу жить здесь и сейчас.

— Что с тобой делать? Бориса замучила. Приемный ребенок ей понадобился. Помалкивала бы, жили бы дальше. А теперь ты кто? Разведенка! Одинокая баба. Кому ты нужна? Тебе уже под сорок.

Может быть, мама и права, но я не она. Ей хорошо одной, а мне нет. Она любит только себя. Сомневаюсь, что она хоть когда-то любила отца. Он старше ее на четырнадцать лет. Папа, откровенно говоря, не красавиц. Все же я много взяла от него и почти ничего то мамы. Помню, как она сокрушалась, когда я была маленькой, что хотела бы, что бы ее ребенок был похож на нее. Маму прельстили папины погоны и должность, которую он в свое время занимал, и она увела его из семьи.

Дни, проведенные в родном городе, были очень непростыми для меня. Я взяла отпуск за свой счет только на несколько дней. На этот период, к счастью мамы, заменила сиделку и была с отцом. Тяжело было смотреть на то, как угасал близкий человек. Я люблю папу. Мне будет не просто, когда он уйдет. Только он любил меня всегда, несмотря на свой тяжелый характер. Только он мне желал добра. За исключением одного раза… И я все эти годы наблюдала, как он корил себя за это, узнавая об очередном срыве моей беременности.

Я оставила маме немного денег, посчитав своим долгом помочь ей финансово. Все-таки услуги сиделки стоили не дешево. Позвонила брату, он тоже не отказался помочь, перевел мне насчет приличную сумму. Я не рискнула отдавать ее матери полностью. Решила, буду переводить ей деньги постепенно. Паша согласился со мной, что так будет разумнее. Зная любовь моей мамы к совершенствованию своей внешности, не сложно догадаться, куда могут пойти эти деньги.

Я вернулась домой. Леша встретил меня с охапкой сиреневых тюльпанов.

— Это тебе за Восьмое марта, — сказал он, целуя меня в губы.

Ну и пусть! Ну и пусть, из-за ребенка. Я все равно хочу урвать этот кусочек счастья.

11

Очередной выходной мы проводили втроем. Водили Ангелину в кино на Чебурашку. Она влюбилась в этого персонажа с первого взгляда. И я обещала, что почитаю ей книгу. У меня как раз завалялась дома книжка о Чебурашке и Крокодиле Гене, которую забыл у меня Вадик, сынок Алины. На обратном пути мы заглянули в кафешку. Геля налопалась мороженого, а за тем потусили часок на детской игровой площадке. Девчушка, как энерджайзер, носилась без остановки с одной горки на другую, с батута на качели. Я только успевала крутить головой.

В машине она уснула. Леша позвонил маме и сказал, что мы возьмем ее на ночь к себе. Женщина не возражала.

А ночью у Ангелины поднялась температура, началась рвота. Я испугалась не на шутку и вызвала скорую. Фельдшер начал запугивать нас страшной инфекцией, которая покосила уже не мало народу, и поскольку в инфекционной больнице мест уже нет, предложил при ухудшении состояния вызвать доктора на дом. А на данный момент посоветовал обойтись жаропонижающим и противомикробной суспензией, за которой Леша тут же помчался в круглосуточную аптеку.

К утру ей стало лучше, температура спала, и рвота прекратилась. Мы немного выдохнули. Вот только везти ее до бабушки было нельзя. Наталье Степановне ни в коем случае нельзя сейчас болеть. Ее организм и так сильно ослаблен.

— Давай я возьму больничный? Она до завтра явно не поправится.

— Ир. Наверное, логичнее его взять мне. Наших проблем и так слишком много в твоей жизни.

— Не говори глупости. Что ты будешь с ней делать?

— Честно сказать, не знаю. Я даже градусник правильно поставить ей не могу.

— Ну вот и поезжай на работу, я разберусь. На самом деле я и сама чувствую легкое недомогание. Так что мне тоже не помешает посидеть дома.

— Ир. Где ты была раньше — говорит Леша, притягивая меня к себе.

— Не целуй меня, — уворачиваюсь я от него. — Вдруг у меня тоже инфекция.

— Ну и что? Значит, будем болеть все вместе!

— Не думаю, что это хорошая идея. Боюсь, одного больного ребенка мне будет достаточно.

— Ой, что вы, что вы! Не все мужики при температуре тридцать семь впадают в кому и в детство.

— Давай не будем проверять, — говорю я. А он все равно легонько целует меня в нос, а потом в лоб.

— Ир, спасибо, — шепчет он мне, не выпуская из объятий.

К среде Гелечка почти полностью поправилась. Чудодейственная суспензия с банановым вкусом однозначно ее полечила, потому что в понедельник у нее уже не было температуры, а рвоты и подавно. Но слабость все равно не покидала ее. Она не была такой активной, как обычно. Аппетита не было. Ангелина лежала с Лучиком в обнимку у меня на диване и смотрела мультики. Мне же, наоборот, становилось только хуже. Температуры не было, но мутило страшно. Даже готовить было тяжело. На любой запах еды была одна реакция.

Нет, не может быть! И тут, как по заказу на телефоне всплыло оповещение. Приложение «Здоровье» подсказывало, что у меня задержка пятый день.

Последний выкидыш у меня случился в двадцать девять на шестнадцатой неделе. Мой не сменный доктор сказала, что вероятней всего это было в последний раз. И оказалась права. С того момента и по сей день беременность больше ни разу не наступала. Я не переживу больше этого. И Леше говорить не буду, а вдруг он захочет этого ребенка. Зачем я буду намерено его расстраивать?

Даже тест делать не буду. Я не хочу больше надеяться на чудо. В моем случае оно все равно не случится. Если сделаю тест, дам себе надежду.

— Ир. У тебя все нормально? Ты какая-то бледная?

Мы сидим на кухне. Я только что поставила перед ним тарелку с ужином.

— Все хорошо. Наверное, мне тоже досталось немного Гелиной инфекции.

— Почему не ешь?

— Не хочу.

— Ирка, не вздумай мне худеть, — насмешливым тоном говорит Леша.

В этот момент тошнота подкатила с такой слой, что я пулей сорвалась в туалет.

Он заглядывает в ванную.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Я отрицательно помотала головой.

— Леш. Выйди, пожалуйста.

Я услышала, как через пару минут закрылась входная дверь. А минут через десять он вернулся с тремя упаковками тестов. И протянул их мне.

— Делай.

Я отмахнулась. — Не придумывай. Это не возможно.

— Почему невозможно? Я ни разу с тобой не предохранялся. Мне казалось, что и ты тоже. Или нет?

— Леш. Я бесплодна.

— Кто тебе такое сказал?

— Ты что, издеваешься надо мной? Я же сказала, что не могу быть беременна!

— Не можешь, но все признаки на лицо, — он снова вложил мне пачку в ладонь. — Делай, я сказал.

— Нет, не буду, — сказала я, сглотнув ком в горле, слезы застилали глаза.

— Да почему?

— А вдруг это правда!

Я сползла по стене вниз и разрыдалась.

Леша не понимал, что со мной происходит. А я не могла остановиться. Меня словно прорвало. Из комнаты прибежала Геля и бросилась меня обнимать.

— Ира! Ира! Не плачь! Что случилось? Ты ударилась?

Я не могла ничего ей ответить. А она изо всех сил обнимала меня за шею.

В конце концов ребенок разрыдался вместе со мной. Она гладила меня по голове и не переставала приговаривать: Ирочка, не плачь, все пройдет!

А потом шепнула мне на ухо: Ир. Я давно хочу тебя спросить. А можно я буду называть тебя мамой?

И на меня накатила новая волна рыданий.

— Я не знаю… — единственное, что я могла прошептать девочке. Геля смотрела на меня такими глазками. А я просто не знала, что ей ответить. — Гелечка, у тебя ведь есть мама!

— Ну и что. Пусть у меня будет две мамы.

Я посмотрела на Лешу, а он сел с нами рядом и притянул обеих к себе. Так мы и просидели около получаса. Пока окончательно не успокоились обе.

— Ир. Давай поговорим. Тебе же явно есть, что мне рассказать.