Страница 3 из 57
Я подошел к большому зеркалу, рассмотрел себя. Ну точно Гиммлер — вот теперь отпали последние сомнения. Рожа умная, на глазах круглые очечки, если снять их, то мир вокруг становится мутным. Под глазами тяжелые круги, видимо, рейхсфюрер хронически перерабатывает, и даже правильное питание не помогает. На голове легкая плешь, над губами стремные усики. Как говорят в таких случаях: не усики, а пропуск в трусики. В 2023 такие только девственники-подростки носят. Но тут своя мода.
Я снял балахон — под ним на мне оказался эсесовский мундир стального цвета, в петлицах — по три дубовых листка.
Роста я среднего, телосложения тоже самого стандартного. В общем внешне Гиммлер оказался совершенно непримечательным мужиком. Такого увидишь в толпе любой европейской страны — взгляд вообще ни за что не зацепится. Совершенно обычное лицо, если не считать странных усиков.
Но организм у Гиммлера вроде здоровый. По крайней мере, я уже оклемался после черного ритуала, головокружение прошло и чувствовал я себя превосходно. И даже курить не хотелось, хотя в прошлой жизни я курил. Но Гиммлер, понятное дело, табака никогда не касался. Человек, который запивает водой овсянку, явно курить не станет…
В двери моих апартаментов настойчиво постучали.
Похоже, что теперь это не лакей, лакей вроде не стучит.
Я скомкал балахон и забросил его на кровать, оставшись в одном мундире. А потом собрал весь мой германский дух и громко произнес:
— Ja?
Не знаю, принято ли у немцев так говорить, но слово «ja» я знал. Равно как и «нихт», а еще «бир», «хенде хох» и «гитлер капут». Но вот последнее мне точно пока что произносить нельзя, иначе мне самому капут.
Дверь открылась, вошли трое. Все в эсэсовских мундирах, в белых рубашках, да еще с аксельбантами. У старшего из этой троицы в одной петлице дубовый листок, в другой — руны ᛋᛋ. Какого он звания — хрен его знает. Но явно важная шишка. Хоть и не столь важная, как я, конечно же.
Мужик с дубовым листом поприветствовал меня, вскинув правую руку, потом молодцевато доложил:
— Wir bitten um Verzeihung, Reichsführer. Aber unser Führer Adolf Hitler erwartet Sie in Berlin. Sofort.
Так, блин. Так…
К моему ужасу я в целом понял, о чем толкует этот дубовый эсесовец.
«Адольф Гитлер». «Берлин». А последнее слово — это судя по тону «немедленно», «прямо сейчас».
В общем Гитлер вызывает меня на ковер, прямо сейчас, в три часа ночи. Видимо, что-то стряслось.
И всё бы хорошо, вот только немецкого я так и не выучил. И как я буду, интересно, говорить с Гитлером? Да я и не хочу говорить с Гитлером, единственное что можно делать с Гитлером — так это придушить гадину. Вот только хрен мне кто даст такую возможность. Или даст? Я же все-таки Гиммлер, возможно меня оставят с Гитлером наедине и тогда я с ним расправлюсь. Потом, естественно, меня самого кончат, но я был готов отдать свою жизнь за правое дело. В конце концов, зачем еще нужны попаданцы, если не убивать Гитлеров?
Я молча кивнул.
Эсесовцы расступились, освобождая мне путь к дверям.
«Зал 12 рыцарей» в замке Вевельсбург, украшен 12 колоннами, на полу — двенадцатиконечное «Черное Солнце». Прямо под залом располагалась крипта «Валгалла», предназначавшаяся для проведения тайных обрядов, связанных со смертью.
Замок Вевельсбург. В 1934–1945 гг. принадлежал СС.
Гиммлер, рейхсфюрер СС, один из руководителей Третьего Рейха, организатор убийства миллионов людей.
Замок Вевельсбург, 1 мая 1943 03:14
Мне подали роскошный мерседес — длинный и блестящий, с нацистским флажком на капоте. Водитель, прежде чем сесть за руль, поприветствовал меня, подняв правую руку, а один из украшенных аксельбантами эсэсовцев открыл мне дверцу.
Вот этот парень, судя по всему, мой адъютант. И остальные двое, которые его сопровождают, тоже.
Адъютанты уселись со мной в авто, благо, места тут хватило бы на целое отделение эсесовцев. Еще одна такая же машина сопровождения поехала позади нас.
Я не переставал офигевать с того, сколько народу на меня теперь работает. В одном этом замке сотни сотрудников ᛋᛋ, а за его пределами их сотни тысяч.
Черт возьми, если бы я знал немецкий — я бы уже отправил их всех штурмовать рейхстаг, уничтожать Гитлера и заканчивать войну.
Но я оказался пленником собственной лингвистической неграмотности. А кроме того: я не был уверен, что мои эсэсовцы посмеют выступить против Гитлера, даже если я им прикажу. Я мало знал про Третий Рейх, но понимал, что тут все выдрессированы на рабскую покорность бесноватому вождю. Так что если выступлю против Гитлера — мои люди скорее меня самого пристрелят.
Наша кавалькада из двух мерседесов выехала за ворота парка, окружавшего замок, часовые вскинули руки в нацистском салюте. Далее наш путь лежал по каким-то каменистым холмам. В свете фар мелькнул придорожный указатель с надписью «Paderborn», но я понятия не имел, что это такое. Какой-то город? Или так называется мой замок?
Я мрачно молчал, а адъютанты не решались лезть ко мне с разговорами. Что делать-то? Может потребовать остановить машину, сделать вид, что я хочу отлить, а потом сбежать? Но я явно недолго пробегаю по этим горам, которых вообще не знаю.
Кроме того: от Гитлера уже сбежал один его соратник — Гесс. Он вроде перелетел в Англию два года назад, этот исторический факт я помнил. Так что если сбежит еще и Гиммлер, то Гитлер явно поднимет на уши весь Рейх, и меня из под земли достанут.
Да и толку бежать? Куда мне бежать и зачем? Гиммлеру нигде не рады. Если даже выберусь за границу — то меня там просто повесят. А если переберусь в какую-нибудь нейтральную Швейцарию, то там наверняка арестуют до конца войны, а потом точно также повесят.
Ужасное попаданство. Хуже некуда. Это все равно что попасть в принца Фердинанда, который едет в Сараево в июне 1914. Или даже еще отвратнее.
Принц Фердинанд, по крайней мере, не был самым ненавидимым человеком в мире и не организовывал массовых геноцидов.
Поэтому я решил так: встречусь с Гитлером и убью его.
Лишь таким путем я смогу искупить мой позор попаданства в Гиммлера.
Мы доехали до какого-то военного аэродрома в горах, где пересели на пассажирский Юнкерс. Самолет поднялся в воздух, в салоне был полный комфорт, нас еще и сопровождали два истребителя.
Когда взлетали — адъютант мне что-то успокоительно сказал.
— Ja, ja, — я важно покивал головой в ответ.
Адъютант перепугался.
Блин, похоже, что сказал я что-то не то. Интересно, как я построю беседу с Гитлером, зная лишь четыре слова по-немецки? Я решил беседу не строить, а просто задушить Гитлера, как только он окажется в шаговой доступности.
В Берлин мы прилетели часа через три, когда уже рассвело. Тут мне снова подали автомобили — абсолютно такие же, как те, на которых я ехал из замка. Такой же мерседес для меня, такой же для охраны, причем, сама охрана была уже новой.
Сколько же у Гиммлера машин?
Берлин показался мне городом крайне мрачным и суетливым. На улицах, несмотря на ранний час, было полно народу.
В столице Рейха яркими были только красные нацистские флаги, они болтались повсюду, а в остальном город был серым и коричневым. Слишком мало зелени: газонов, деревьев почти что и нету. Люди одеты просто ужасно — какие-то задрипанные пальто, какие-то облезлые шляпы, женщины, даже молодые, кажутся старухами. Полно военных, многие уже без рук и без ног. А еще неожиданно много остарбайтеров — их я узнал по синим нашивкам на одежде. В принципе, легко догадаться, учитывая, что на нашивке написано «OST».