Не твой наследник

— Это еще что за упаднические настроения? Ну-ка, собирайся! Давай, еще… На меня, на меня… Тужимся… Вот так!

Раздается какой-то хлюпающий шлепок, врач вытаскивает ребенка. Телефон, телефон… Судорожно включаю камеру, вспотевшие пальцы соскальзывают. Малыша бесцеремонно бьют по спинке, и младенец, хрюкнув, обиженно мяукает.

— Ну-ка… Кто тут у нас? Девочка! Поздравляю! — и медсестра кладет ребенка Саше на грудь.

— Как девочка… — в шоке переспрашивает Саша. — УЗИ…

— Ну, УЗИ не УЗИ, а мошонки у нас тут никакой нет. Проверяйте, если хотите, — изрекает врач.

Я сквозь слезы смотрю на крошечного сморщенного человечка, лежащего передо мной. Девочка! Доченька… Какая она красивая! Сашина черная шевелюра и такие малюсенькие пальчики…

— Я люблю тебя… Вас обеих… Спасибо тебе за нее… — склоняюсь к Сашиному уху. — Умоляю, скажи, что выйдешь за меня!

— Да, — улыбается она. — Куда ж я теперь денусь…

Эпилог

Саша

Два месяца спустя

— И укусит за бочок… — теперь самое главное — уложить Варю так, чтобы она не проснулась.

Тут как по минному полю ступаешь: одно неверное движение — и все, game over. Сначала — приблизить ко дну люльки, замереть. Аккуратно вытащить одну руку — замереть. Вторую — но при этом первой слегка покачивать колыбель. Теперь ме-е-едленно шаг назад. Не дышать. Еще шаг. Чуть левее, здесь скрипит паркет. Еще шаг. Вот, а теперь можно выйти из комнаты, но слегка приподнимая дверь, иначе разбужу. Прикрываем… Есть! Ну, и кто тут ниндзя восьмидесятого уровня?

Довольная собой, бросаю короткий взгляд на часы в телефоне. Марк уже едет из аэропорта, значит, у меня пятнадцать минут. На это время надо подкраситься, надеть пеньюар, зажечь свечи, разогреть ужин. С другой стороны… Нет, я догадываюсь, что он голоден с дороги, но ужин — это минимум полчаса. Еще минут пятнадцать — душ. И сколько останется на самое главное до того, как Вареник проснется для следующей кормежки? По сладеньким пухлым щечкам моего ангелочка трудно сказать, что она голодает. Но кричит так, как будто мать-ехидна в последний раз расчехляла доильно-кормильный аппарат минимум неделю назад.

Все дело в том, что сегодня — важный день. Точнее — важная ночь. Уже месяц прошел с того дня, как мы с Марком расписались. Свадьбы как таковой не было: во-первых, не хотелось тратить деньги, которые почти целиком ушли на отделку дома, во-вторых, не все родственники сумели принять наших семейных хитросплетений. Сначала я вышла замуж за одного брата, потом родила от другого, потом в срочном порядке развелась с первым, потом вышла за того, другого, от которого и родила… Короче, это не то, что хочется делать предметом свадебных тостов.

Но нас с Марком тихий домашний праздник более чем устроил. И пусть ремонт на втором этаже еще не закончился к тому моменту, а из мебели в гостиной стоял только стол, мы чудесно посидели, не веря, что все плохое осталось позади. Мы бы позвали Яна с Юрой, благо, Марк уже перестал на него злиться, но эти двое устроили себе примирительный медовый месяц в Таиланде. А Катя с Робертом… Катя, конечно, еще не до конца простила меня, да и обоих сыновей за ложь, но на свадьбу не приехала по другой причине. Собака ее подруги ощенилась, и Кате преподнесли крошечного детеныша китайской хохлатой. Маленькое лысое недоразумение, получившее громкую кличку Цезарь. Цезарю и досталась вся нерастраченная материнская любовь и забота Кати, и периодически я лайкаю снимки в ее инстаграме, которые неизбежно начинаются с «Мы с Цезарем…»

В общем, я никогда еще не была так счастлива. Муж, дочка — и больше никого. Наш маленький и тихий мирок в окружении сосен неподалеку от «Богемы». Да, один отель Марку все-таки оставили, — его бывший тесть был настолько тронут благородным поступком зятя, что решил не забирать все подчистую. Ну, или просто решил, что вести бизнес под Питером ему не с руки. Короче, с барского плеча Марку сбросили «Богему», и хотя муж убеждал меня, что со мной он был бы рад жить где угодно и как угодно, хоть на зарплату простого менеджера, я чувствовала, что он воспрял духом, вернувшись в седло. И теперь активно вел переговоры по поводу расширения и нового филиала в Светлогорске. Обещал назвать новый отель на янтарном берегу «Александра», а мне поручил разработку дизайна интерьеров. Хочется верить, что он видит во мне талант, а не просто экономит на штатном дизайнере. Хотя… Даже если это не так, у меня есть шанс доказать ему, что я умею не только рожать самых красивых дочек в мире.

Наш брак — это лучшее, что случалось со мной в жизни, пусть у нас все изначально шло по какому-то безумному сценарию. Сначала — секс, потом — знакомство, еще позже — знакомство с родителями, рождение ребенка, свадьба, возможность, наконец, узнать друг друга… И во всей этой схеме не нашлось места только для одного пункта: брачной ночи. Во время родов я все-таки заработала разрывы, и врачи дали срок в два месяца для полного восстановления. Пару дней назад я была у гинеколога, получила заветное добро на исполнение супружеского долга, но пока не сообщала об этом Марку. Решила приготовить сюрприз. Заказала через интернет полупрозрачный пеньюар, игривые трусики с отверстием в нужном месте, повторила подвиг бразильской депиляции. Как в старые добрые. И все-таки волнения остались. Знаю, я уже глубоко не девственница, и поздно краснеть перед первой брачной ночью. Но в том-то и проблема: а вдруг я уже не буду возбуждать Марка, как раньше? А вдруг после родов ощущения совсем другие? Да и тело мое немного изменилось после родов, живот не такой плоский и упругий… Конечно, при первой возможности я начну заниматься фитнесом, но долгие месяцы постельного режима не прошли бесследно. И мне до чертиков страшно, что Марк меня не захочет. А потому я старательно навожу марафет, приглаживаю пеньюар вспотевшими от волнения ладонями и прислушиваюсь к каждому звуку в ожидании, когда уже, наконец, зашуршат шины по гравию перед домом и хлопнет входная дверь.

Вот! Кажется, пришел! И точно: шелестят пакеты, слышатся шаги в прихожей. На цыпочках подкрадываюсь к кровати, ложусь, приняв сексуальную позу, — удивительно, что я еще помню, что это вообще такое, — и пишу любимому сообщение: «Загляни в спальню. Только тихо. И срочно»

До меня доносится тихое пиликанье телефона. Отлично! Получил. Потом шаги…

— Фух, еще рейс задержали, потом багаж никак не мог забрать… А чего ты при свечах, у нас лампочка перегорела?.. — Марк входит в спальню, видит меня и застывает с ошалевшим видом. — Это… что?

— Это я… — мурлыкаю, кокетливо проводя указательным пальцем по бедру.

— Ты чего? А эта майка откуда?

— Это пеньюар.

— Зачем?

Иногда мне кажется, что фамилия Озолс неспроста означает «дуб» в переводе с латышского.

— Затем, Марк, — терпеливо поясняю я, — что у нас сегодня брачная ночь.

— А тебе что, уже можно? — он сглатывает и поправляет галстук. — Ты ведь не шутишь?

— Ни капельки. Я бы попросила у врача справку, но не знала, что ты такой…

Договорить мне Марк не дает. Не успеваю я моргнуть, как он, швырнув на пол пиджак, броском пантеры прыгает на матрас рядом со мной.

— Боже… — его голос дрожит от нетерпения. — Повтори, я… Я думал, не доживу…

— У нас брачная ночь. Мы будем заниматься любовью.

— О, да… — он блаженно прикрывает глаза, и у него такое выражение лица, будто он уже кончил.

Никогда не видела, чтобы мужчина раздевался так быстро. Я хотела его и ждала, когда же, наконец, снова окажусь в его объятиях, но представлял это себе чуть более романтично. А Марк так судорожно выпутывается из штанов, как будто от этого сейчас зависит его жизнь.

— А прелюдия? Тебе разве не нужно как следует возбудиться? — озадаченно наблюдаю, как он рвет на груди рубашку.

— Шутишь? — он указывает взглядом на внушительную возвышенность в своих трусах. — Я этим только и занимаюсь последние два месяца. Возбуждаюсь.

— Но я же… Я же не красилась даже! И мои спортивные штаны — такой себе секси-наряд.