Наследство

— Что-то случилось?

Катерина отмерла и, отрицательно покачав головой, направилась в сторону своей спальни. Михаил бросился за ней, на ходу подобрав подсвечник.

— Вы напуганы. Что произошло?

Катя остановилась у двери в свою комнату. Она ничего не ответила, но и дверной ручки не коснулась. Михаил невесомо дотронулся до ее плеча. Вдова вздрогнула и уперлась лбом в стену. Движение это вышло настолько обреченным, что Михаил позволил себе вольность — крепко обнял девушку со спины и прошептал:

— Чтобы вас не беспокоило, Катя, поверьте: все будет хорошо. Все проблемы можно решить так или иначе.

Мережская замерла в его руках на пару минут, а затем глубоко вдохнула, словно перед прыжком в воду, и шагнула внутрь своей спальни.

Ему очень хотелось спросить: могу я охранять твой сон? Но он промолчал.

Единственное, о чем она мечтала в это мгновение — попросить его посидеть рядом. Но она вошла в спальню ровным шагом и, как положено, закрыла перед посторонним мужчиной дверь.

И осталась одна.

Опять.

Часть 11

Дуня металась по коридору с перекосившимся от ужаса лицом.

Михаил окинул служанку удивленным взглядом и спросил:

— Что случилось?

Девушка показала пальцем на прихожую.

— Пришли…гости…

Юрист заглянул в комнату, никого не увидел и уточнил:

— Не пустила что ли? Кто там?

Бледная служанка дрожащим голосом сообщила:

— Очень странные люди. У них карета с решетками на окнах. Но это точно не господа из гражданского отдела. Господин, я у них перед носом дверь закрыла, теперь думаю: не зря ли? Может, в гостиную их проводить?

Климский насторожился.

— Нет! Ты все сделала правильно. Иди, я разберусь.

Обрадованная Дуня в мгновение ока скрылась с глаз. Михаил прошел в прихожую и приоткрыл входную дверь.

— Светлой стороны. Чем могу быть полезен?

На пороге стоял мужчина с медицинским саквояжем, из-за его спины выглядывали двое рослых парней.

— Добрый день, — вкрадчиво поздоровался незнакомец приятным баритоном. — Могу я видеть графиню Мережскую, урожденную инкнессу?

— А вы, собственно, кто? И по какому поводу прибыли?

— А вы кто?

Климский насмешливо приподнял бровь.

— Юридический представитель инкнессы.

Мужчина в ответ нехотя представился:

— Душевный доктор Змееустовой больницы.

На лице Михаила не дрогнула ни один мускул. Только пальцы сжали косяк двери так, что он перестал их чувствовать.

— К сожалению, мне совершенно неясно, по какому поводу вы приехали.

— Может, мы поговорим в гостиной? — доктор попытался протиснуться внутрь, но юрист преградил ему дорогу.

— Не вижу причин приглашать вас в дом. Вы явно ошиблись адресом.

Потерявший терпение гость перешел на более резкий тон:

— Не думаю. Господин Ляпецкой дал нам четкие указания.

— Инкнессы теперь подрабатывают душевными лекарями? Не знал, что милейший Аристарх стал раздавать направо и налево медицинские заключения. Неужели у него и образование соответствующее имеется?

— Вас это не касается. Выступать от лица больного может только ближайший родственник. В данном случае это отец. Ведь, насколько мне известно, инкнесса — вдова.

— Вдова. Но есть одно «но». Юридический представитель гражданского лица тоже имеет определенные права, если это зафиксировано соответствующим договором. Увы, вы забыли некоторые юридические тонкости, любезный. Как ознакомитесь с ними, возвращайтесь, я буду вас очень ждать.

Доктор покраснел от недовольства.

— То есть в дом вы нас не пустите и инкнессу не позовете?

— Графиня отбыла в гости. Но даже если бы она и находилась дома, то да, я бы вас к ней на чай не пригласил. И был бы в своем праве. Лучше изучайте законы, господа. Темной стороны.

Климский закрыл дверь и прислушался. На улице выругались, топнули и, наконец, удалились. Мужчина перевел дух и обернулся к центру прихожей.

Катя стояла в дверном проеме, бледная, как мел. Глаза ее были широко распахнуты, а губы подрагивали.

Михаил пересек комнату быстрым шагом и обнял девушку.

— Все будет хорошо, не бойся.

Она вцепилась в его плечи.

— Отчего же? Даже вы не верите в мои россказни.

Климский вздохнул и вернулся к выканью.

— Я вам доверяю гораздо больше, чем вы сами себе верите. Катя, чтобы с вами не происходило, мы это преодолеем.

Мережская промолчала. Его «мы» грело ей душу.

Часы неумолимо тикали.

Тень инкнесса Ляпецкого нависла над ними бризидовой шпагой, не знающей пощады.

— Отец не бросит свою затею. Он никогда не отступает.

— У нас есть немного времени. Что-нибудь придумаем.

— Угу.

Екатерина устало уткнулась ему в плечо. Руки ее, которые она не знала куда деть, невесомо легли мужчине на талию. Михаил одной ладонью прижал девушку к себе, а другой погладил ее по спине.

— Все будет хорошо, вот увидите. Вам достанется этот дом…

— Не хочу! — прошептала зло Катя. — Не нужен он мне! Я вообще от наследства отказаться хочу. Мне бы купить маленький домишко где-нибудь очень далеко…да хоть в вашем городке.

— И что вы там будете делать?

— Шить? Я в пансионате вышивала лучше всех. А еще я вязать умею. Это, конечно, совсем не благородно, но я это как-нибудь переживу.

Климский мягко улыбнулся ее воздушным мечтам.

— Хорошо, а дом вы на что купите?

— У меня есть деньги. Только мне не хватает немножко… А продать больше нечего.

— Столовое серебро.

— Оно Мережских. И достанется наследнику. А свои драгоценности я все уже сдала.

Его рука стала перебирать ее локоны.

— Не волнуйтесь. Если вам не хватает немного — не беда, можно же и поторговаться. Я очень неплохо сбиваю цену.

— Неужели?

— Честно. Между прочим, мать с детства брала меня на рынок. Так что я торгуюсь как заправская кухарка.

Михаил переместил пальцы на ее шею. Екатерина чувствовала, как от его ладоней по телу расходится тепло. Инстинктивно она сильнее вжалась в мужчину.

Было хорошо. Спокойно, уютно…жарко. Жалко, что это все неправильно…

Климский не выдержал: чуть отстранился, склонился к ее лицу. Коснулся поцелуем виска, щеки, губ…

И Катя неумело ответила.

Михаил целовался нежно, но как-то яростно — со всем пылом страстного человека. Девушка — неуверенно, робко, смущенно. Они простояли какое-то время в дверном проеме, пока Климский не сместил инкнессу вправо, прижимая к стене. Дверь, удерживаемая раньше их телами, оглушительно хлопнула, разбивая на осколки очарование минуты.

Мережская опомнилась, отстранилась и в ужасе закрыла лицо руками.

— Катя, ну что ты? Что опять не так? Разве тебе было неприятно?

— Приятно, — шепотом, как в страшном грехе, призналась вдова.

— Значит, я тебе все-таки нравлюсь? Только честно.

— Да, но…

Михаил тяжело вздохнул.

— Хорошо, я понял. Пойдем чай пить?

Катерина кивнула и неуверенно вложила свою руку в его. Ладонь ее немного подрагивала.

* * *

Весь ужин вдова с неприязнью косилась на дверь кабинета. Михаил счел это добрым знаком, но, когда время приблизилось к полуночи, Катя с явным сожалением отложила шитье и, пожелав юристу доброй ночи, все-таки удалилась. Мужчина ушел в свою спальню следом, но еще долго он то и дело выходил в коридор и прислушивался. Так, на всякий случай. Было то, что пугало Мережскую, реальным или выдуманным, но проблемы оно им приносило самые настоящие.

Через несколько часов Михаил забылся беспокойным сном.

Хлопнула дверь.

Мужчина подскочил на кровати, озираясь.

Катерина, простоволосая, босая, в одной тонкой ночной рубашке, в нерешительности стояла у камина.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Иди сюда.

Мережская послушно подошла, легла рядом. Михаил обнял девушку, поцеловал в лоб и сказал:

— Спи.

Инкнесса закрыла глаза. Поерзала немного, пробуждая в мужчине мысли, далекие от благородных, повернулась к нему лицом. Веки дрогнули.