Страница 76 из 76
— Итак, что мы имеем, — деловито спросил Романов.
— Пока ничего страшного, — успокоил его Ларионов. — Более того, существуют некоторые тенденции, указывающие о возможности еще больше укрепить позиции российской экономики.
На этой ноте Романов заинтересованно присел рядом.
— Судя по идущим процессам, — принялся объяснять Ларионов, промышленность России также пострадает от этого крупного мирового кризиса. Особенно это касается высокотехнологичных отраслей. Вот тут аналитики мне уже посчитали — приблизительно спад будет процентов на десять. Придется их поддержать и обойдется это государству рублей так миллиардов в десять — двенадцать.
Зато сырьевые отрасли и ориентированные на внутренний рынок явно ускорят темпы развития. Так что, мне кажется, промышленность у нас к концу года подойдет с нулевым балансом. Учитывая кризис этого будет достаточно. А вот сельское хозяйство должно обрадовать. За счет нарастания кризиса прибыль деревни вырастет миллиарда в три — четыре евро.
Ларионов остановился, ожидая вопросов. Логично будет поинтересоваться, почему продажи вырастут, если кругом начинается спад, а значит, и падение спроса.
Но Романов молчал, лишь иронично изогнул кончики губ.
Ларионов вздохнул. Нашел с кем играть в психологические игры.
— Несмотря на начавшийся кризис, — пояснил он, — потребление сырья не уменьшается. Рынок слишком большой. Кроме того, часть стран явно покупает его про запас. А биосырье страны третьего мира берут как продовольствие.
Так что, как бы ни развивалась обстановка, мы будем на коне.
Романов, наконец, открыл рот:
— А что предпринимают наши коллеги для нейтрализации кризиса? Я имею в виду правительства западных стран, — пояснил президент.
Ларионов откровенно почесался:
— Как всегда — вливание средств, торможение одних экономических процессов, разгон других. Я думаю, через год им удастся остановить развитие кризиса, а еще через год получить положительно сальдо. Итого два года. Китайцы развернуться быстрее — они работают больше. Но и им понадобится не менее года, чтобы вернуться к докризисному положению. За это время мы сумеем занять выгодное положение.
Ларионов замолчал, выжидательно посмотрел на президента и предложил:
— А не пора ли нам денонсировать некие договора, навязанные нам несколько лет назад? Запад, за исключением США и его слуг шуметь не будет. Мне уже тут звонили сегодня из Франции и Италии премьеры с намеком, что не будут возражать, если некоторые обижающие нас договоры исчезнут.
— Зачем, — вяло поинтересовался Романов, занятый своими мыслями, — лавры светлейшего князя Горчакова не дают уснуть?
— Ну… — принялся возражать Ларионов. Споткнулся с ответом. А собственно, чего денонсировать. Деньги они отдали. Сказать, что мы и в чем не виноваты, так тогдашний министр иностранных дел России Романов с самого начала громогласно заявил, что Россия ни в чем себя виноватой не считает, а деньги отдает только из добрых побуждений.
Так и не найдя аргументов, молча развел руки.
— Я попрошу вас, Алексей Антонович, в ближайшие дни заняться важным делом, с которым справитесь только вы, — с каменным лицом сказал Романов. А затем создайте команду из аналитиков и практиков от экономики для отслеживания за процессами в мировой экономике. Россия должна максимально использовать благоприятную для нее ситуацию.
— Хорошо, — готовно согласился Ларионов. Он взялся за ручку, чтобы записать поручение, которое собирался дать ему президент.
Романов не заставил себя ждать.
— Отдохните трое суток в санатории Подмосковья.
Если бы Ларионов был чуть менее культурным, он бы сплюнул.
— И под присмотром врача, — командным голосом добавил Романов. — И имейте, пожалуйста, в виду, пока мне на стол не положат бумажку о вашем удовлетворительном здоровье, вас на работу не пустят. Лечитесь!
Ларионов страдальчески вздохнул, после чего оба, не выдержав, засмеялись.
Уже в своем кабинете Романов лично поговорил с курирующим премьера врачом и потребовал от него, не взирая на чин больного, применить все возможные способы для улучшения здоровья и держать его в подмосковном санатории столько, сколько надо. Но в то же время имея в виду, что премьера хорошо бы отпустить на работу суток через трое.
Врач обещал.
Переговорив с эскулапом, не выдержал, позвонил Маше. Ненаглядная женушка после долгих и довольно мучительных колебаний решила отдать себя воспитанию детей. В институте она осталась на полставки. Плюс к этому обязательные обязанности супруги президента. Так что Маша не скучала. К тому же двухлетний Алешка и полугодовалая Марина раздумывать и горевать не давали. И даже завлекали так, что Маша уже не раз намекала на третьего ребенка. Дмитрий Сергеевич не возражал. Детей много не бывает, бывает мало денег, чем они, слава Богу, не страдали.
Поговорив двадцать минут, он спохватился и, пообещав сегодня вернуться раньше, часов к восьми вечера, отключился.
Когда он перевел взгляд на бумаги, густо усевшие стол, улыбка ушла сама собой, сменившись озабоченным выражением.
Аналитический обзор международной обстановки показывала ту же картину, которая рисовалась в его голове. Обидчикам России стало плохо, или, в лучшем случае, невесело. Экономический кризис, нехватка сырья — минерального и биологического, терроризм, с которым спецслужбы никак не могли справиться, региональные конфликты прищемили так, что в пору было кричать благим матом. Не зря Ларионову уже начали позванивать. Скоро доберутся и до него.
Дмитрий Сергеевич кровожадно улыбнулся. Вот сейчас они могут показать, как обижать Россию. Американцам можно пнуть по промежности, откровенно помогая Гватемале, Европу заставить осудить своих наиболее наглых союзников…
Мысли пришли и ушли.
Если он поступит именно так, это будет его крупнейшая ошибка, а Россия рано или поздно получит ответный удар, который ухудшит ее и экономическое, и политическое, и международное положение.
Нет, Россия должна становится равноправным партнером в рамках Европейского Содружества, а это значит, пора стать другом, а не мстительным соперником. Мало сказать, что Холодная война закончилась, надо еще ее закончить. И теперь пришла пора заключить честные и взаимовыгодные договоры, где обе стороны — и Россия, и Запад должны искренне поставить свои подписи, понимая, что они находятся в одной лодке, и копать под соседа означает топить всех.
И он решительно взялся за трубку, чтобы позвонить президенту Франции Декулье, и обговорить путь движения друг навстречу другу.