Душа меча

– Ну здравствуй, маленькая соня!

Незнакомый голос, глубокий и певучий, ласкал слух, точно колыбельная. Я вскинула голову, напрягая зрение, и обнаружила себя посреди бамбукового леса. Меж стеблей, точно маленькие звездочки, мелькали зеленовато-желтые светлячки. Земля под лапами была мягкой и прохладной, а в нескольких футах от меня поблескивал в лунном свете пруд. Я опустила взгляд на воду, и на меня тут же уставились чьи-то золотистые глаза. Мордочка у незнакомца была пушистой; навострив ушки с черными кончиками, он вслушивался в ночные звуки.

Послышался тихий смех, и бамбук вокруг меня задрожал.

– Дитя мое, я не в пруду.

Я обернулась, и по моей спине тут же побежали мурашки – от самого кончика хвоста до макушки, – а шерсть встала дыбом.

Меж высоких стеблей на островке лунного света сидел прекрасный лис и смотрел на меня. Его глаза мерцали, точно огоньки свечи. Шерсть была белоснежной, густой и длинной, она сияла во мраке, разливая вокруг себя бледный свет. Пушистый серебристо-белый хвост раскачивался из стороны в сторону – казалось, он живет своей собственной жизнью.

– Невежливо вот так пялиться на старших, дитя.

Спохватившись, я помотала головой. На миг роща задрожала у меня перед глазами и, казалось, преобразилась. А может, то была лишь игра лунного света.

– Кто ты? – спросила я. – Куда я попала?

– Кто я – не имеет значения. – Белый лис поднялся. Ветер взъерошил его изящный хвост. – Я твой сородич, пускай и куда старше, чем ты. Что же до второго вопроса… неужели сама не догадываешься, куда попала? Ты ведь кицунэ, для тебя это задачка несложная.

Я огляделась и отметила, что бамбуковая роща и впрямь изменилась. Теперь мы стояли среди цветущих деревьев сакуры, чьи розовые лепестки опускались на землю плавно, точно снежинки.

– Я… сплю, – догадалась я, обернувшись к лису. – Мне все это снится.

– Можно и так сказать. – Белый лис кивнул. – Во всяком случае, такой ответ ближе к правде, чем все прочие.

Я нахмурилась, силясь оживить в памяти воспоминание, давно похороненное среди других. Воспоминание о дне, когда я пряталась от монахов в лесу и вдруг почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. Вспомнила золотистые глаза, пушистый белый хвост, тоску, вспыхнувшую во мне, когда наши взгляды встретились.

– Я… тебя уже видела, – прошептала я. – Так ведь? Когда-то давно. – Лис не ответил, и я склонила голову набок. – Зачем ты пробрался ко мне в сон?

– Твой план по изгнанию Хакаимоно обречен на провал.

Земля мгновенно ушла у меня из-под ног. Я словно зависла над бездной.

– Что?

– Хакаимоно слишком силен, – спокойно продолжал белый лис. – В прошлом клан Каге пытался осуществить то, что ты задумала, – заставить духа óни вернуться в Камигороши. Дело кончилось смертями и разрушениями. Хакаимоно – необычный демон, и между проклятым мечом и его хозяином совершенно особые отношения. Даже если у вас получится поймать и обездвижить Первого О́ни, священник и служительница храма не смогут провести обряд экзорцизма и Хакаимоно убьет вас всех.

Я задрожала и силой заставила себя заглянуть в пронзительные желтые глаза. Откуда ты знаешь? – хотела спросить я, но слова застряли в горле, стоило мне встретиться взглядом с тем, кто сам видел, как возвышаются царства и рушатся горы. В этих глазах читалась вековая мудрость, и смотреть в них было все равно что глядеть на саму луну. Я потупилась и уставилась на свои лапы.

– Не могу я вот так сдаться, – прошептала я. – Нужно хотя бы попробовать. Я обещала Тацуми, что не брошу его на растерзание Хакаимоно.

– Если хочешь спасти убийцу демонов, – молвил белый лис, – на людей лучше не полагаться. Если ты всерьез задумала освободить Каге Тацуми, придется сделать это самой. Изнутри.

Изнутри? Я в замешательстве посмотрела на него.

– Не понимаю.

– Понимаешь, – прохладно возразил лис. – Ты сегодня и сама об этом говорила. О́ни не единственные, кто может подчинить себе человеческую душу.

Тут я наконец поняла, к чему он клонит, и в ужасе прижала уши.

– Речь о… кицунэ-цуки?

– Священные ритуалы и экзорцизм Хакаимоно не страшны, – продолжал белый лис, не обращая внимания на обуявший меня страх. – Для него это просто слова. Да, в них заключена сила, но воля Хакаимоно гораздо сильнее людской, и он так просто не сдастся. Для того чтобы спасти убийцу демонов, другой дух должен вступить с óни в битву в теле Каге Тацуми и выгнать его оттуда.

– Но… это ведь значит, что мне самой придется поработить Тацуми.

– Да.

Я прижала уши еще сильнее и отпрянула.

– Я не могу этого сделать, – прошептала я. Лис сощурился, и его глаза превратились в две золотистые щелки. – Порабощать человека… это преступление!

– Кто тебе такое сказал? Монахи из храма? Те самые, что пытались сдержать твою лисью магию и хотели, чтобы ты оставалась человеком? – Лис едва заметно улыбнулся. – Дитя мое, кицунэ-цуки – это лишь инструмент. Как твои иллюзии и лисье пламя. Магия сама по себе не преступление. Главное – с какими намерениями ты ею пользуешься.

От его слов веяло жутковатой правдивостью, и все же слышать такое было… странно. Если никакой опасности в кицунэ-цуки нет, почему об этих чарах строго-настрого запрещалось упоминать в стенах храма Тихих Ветров, чтобы не распалить мое любопытство?

– Я никогда не применяла кицунэ-цуки, – призналась я. – И даже не уверена, что смогу. Я ведь всего лишь наполовину лиса.

– Не имеет значения, – покачал головой белый лис. – Эти чары всем нам даны от природы. Наверняка твой учитель Исао упоминал, что они у тебя в крови. И когда придет время, твоя ёкайская натура подскажет, что делать.

– И все же… мне кажется… что так нельзя…

Он раздраженно дернул хвостом.

– Понятно. Тогда, пожалуй, стоит взглянуть на это дело под иным углом.

Лес вокруг нас исчез. Лепестки закружились в воздухе, точно подхваченные тайфуном, удушливым и слепящим. Я чихнула, а когда снова подняла глаза, нежные лепестки уже обернулись снежными хлопьями. Я стояла на вершине горы, среди облаков, и смотрела на людскую империю, раскинувшуюся далеко внизу.

Мир пожирало пламя. Куда ни кинь взгляд, повсюду ярился огонь, он захватывал земли и распространялся во все концы. Я почуяла запах дыма и пепла, вонь обугленной плоти. К горлу подкатил ком, и я закашлялась. Казалось, внизу раскинулся сам Дзигоку, не меньше.

– Вот что случится с империей, если ты не остановишь Хакаимоно, – сообщил белый лис. Он чинно сидел позади меня на заснеженном камне.

Лапы у меня подкосились. Пронзительный ветер забрался ледяными когтями под шерсть и царапнул по спине. Я не могла отвести глаз от гибнущей империи. Языки красновато-оранжевого пламени слились воедино и заслонили собой все. Вскоре уже невозможно было рассмотреть ничего, кроме огня.

– Подумай хорошенько, маленькая соня, – сказал лис, и его голос донесся словно бы издалека. – Пока пламя войны не охватило мир, представь, как твои решения на всех повлияют. Лишь ты одна способна одолеть Первого О́ни и спасти душу убийцы демонов. Я могу научить тебя, как это сделать, и у тебя появится реальный шанс на победу, когда ты столкнешься нос к носу с самым могущественным обитателем Дзигоку. Однако здесь важно твое желание. Увы, – продолжал он, пока я с трудом пыталась дышать, – наша встреча уже подходит к концу. Ты очень нужна наяву, маленькая соня. Но не забывай о моем предложении. Когда придет время, я тебя отыщу. А сейчас тени уже близко, и ты должна…

Проснуться.

Я открыла глаза и сразу поняла: что-то не так. В лесу повисла подозрительная тишина, крошечные создания уже не копошились в листве, даже насекомые, и те замолкли. Я осторожно приподнялась и увидела, что Дайсукэ и учитель Дзиро дремлют, уронив подбородки на грудь, а Рэйка спит у огня, свернувшись клубочком со своими собаками.

У самой кромки света, льющегося от костра, стоял человек. Его длинная тень протянулась по земле.